Эллисон Лютен - Семь эликсиров тьмы

На следующий день тело Фила было найдено в палатке. По предварительному заключению врачей, он умер от внутреннего кровоизлияния в мозг. Поэтому никто и не обратил на это дело особого внимания.

Когда Джейн узнала, что случилось, у неё потемнело в глазах. Всё её худшие опасения сбылись. И теперь она не знает, как ей быть. Она смотрела на экспонаты, стоявшие в зале и впервые в жизни, они стали ей противны. Она смотрела на них с ненавистью. Теперь уже не важно, что будет. Даже, если она сама умрёт завтра. Ей было всё равно. Она ходила взад-вперёд по коридорам музея, то и дело бросая осуждающие взгляды на экспонаты. Но чем дольше она обдумывала случившееся, тем сильнее чувствовала, что где-то в душе у неё всё же теплилась слабая надежда, что её родители живы. И она во что бы то ни стало должна это выяснить.

Вечером она позвонила подруге и рассказала ей обо всём случившемся. Подруга пыталась всячески её отговорить куда-либо ехать, но девушка была непреклонна. Поэтому подруга прекратила убеждать Джейн не делать этого, а решила, наоборот, её поддержать.

«Я понимаю тебя. Езжай, я бы на твоём месте тоже бы поехала», – сказала она. – О, придумала, – вдруг сказала подруга. Давай я скажу, что ты ещё после той экскурсии вечером уехала работать…хм-м, скажем, подрабатывать в ресторане моей тёти. Она ведь сейчас в отпуске, и мы вполне могли бы тебя нанять нам помочь.

Идея была не слишком уж правдоподобной, но времени вынашивать грандиозные безукоризненные легенды не было. Остановившись на таком объяснении и договорившись, что Джейн тут же позвонит ей, как только что-нибудь выяснит, подруга немного успокоилась.

– А ты не боишься лететь вот так вот, одной, в Египет, в пустыню?

– Я не думаю сейчас о страхе, – честно призналась Джейн, – мне главное выяснить, что случилось с моими родителями, а уж что может случиться со мной, неважно.

– Только не превращай это в интерпретацию «Ромео и Джульетты», Джейн. Ромео заколол себя кинжалом потому, что дал своим чувствам взять верх и ему даже в голову не пришло, что с Джульеттой может быть всё хорошо. Если бы Джульетта сказала ему о своём плане, и, если бы он не был таким сентиментальным опрометчивым идиотом, всё было бы у них хорошо.

Джейн не очень поняла рассуждений подруги, но основная идея была ясна – быть осторожной, не принимать поспешные решения, полагаться на доводы разума и не бросаться в омут – в данной ситуации, в песок – с головой.

– Вот в том-то и дело, что «если бы». Хотя, у меня сейчас тоже всё «если». Но не выяснив, что случилось с моими родителями, я в Лондон не вернусь.

Собрав все имеющиеся у неё деньги, вечером, она села на последний рейс в Египет. Самолёт летел в Каир, а оттуда до Накады добираться долго, так что ей придётся плутать по пустыне. Она постарается купить у кого-нибудь верблюда, хоть самого тощего, или присоединиться к каравану и как-нибудь добраться до Накады, но сказать было проще, чем сделать…

Через 5 часов она была уже в Каире. Наверное, фараоны ужаснулись бы, увидев, что сейчас с ним стало. Повсюду сновали туристы. Как будто, им не хватило дня на экскурсии, или же они хотели побродить сами, считая, что ночью никого не будет. Но доступ в музей ночью был ограничен, а таких ночных пташек было много. Каждая группка туристов, стоявших в очереди в музей считала, что они самые хитрые люди на Земле, раз додумались пойти в музей ночью. Иногда какие-нибудь зеваки задумывались слишком сильно, и другие хитрые туристы пользовались моментом, быстро прошмыгивая вперёд, и потом стояли так, будто они вообще уже час стояли в этой треклятой очереди и не шевелились. Со скуки некоторые из них начинали препираться с другими туристами, рассказывая наперебой какие-нибудь небылицы или, воображая из себя египтологов, придумывать небывалую историю какому-нибудь старому тощему деревцу. И, упаси Осирис, с ними спорить. Они готовы были броситься в драку, если какой-нибудь дерзкий невежда вдруг мотнёт головой, мол, враки всё это. Каждый верил в свою историю, и вообще было не понятно, зачем в этом музее экскурсовод, ведь туристы спорили даже с ним. Этот спор бывал настолько глупым, что, например, однажды один из них увидел в иероглифе, обозначающем «s» не ткань, переброшенную через плечо, а пастуший жезл. Ну а потом, как говорится, понеслось, другие это тоже «увидели» и никто уже не смог заставить их это «развидеть». Некоторые из них тайком тёрли статую Рамзеса – на счастье – или пытались заглянуть в глаза мумии Тутанхамона (а вдруг расскажет, от чего умер?) и вообще вытворяли какую-нибудь совершенную ерунду, заставлявшую сомневаться, действительно ли музеи созданы для того, чтобы просвещать народ, а не для того, чтобы дать ему возможность стереть историю в пыль.

Безусловно, нельзя утверждать, что подобные вандальские поступки – цель жизни каждого туриста, но люди бывают разные, и таких туристов тоже, к величайшему сожалению, немало. Но для всех туристов есть одна фраза, действующая на них, словно заклинание. А вот для египтологов, историков и любых других, кто считает себя «прошаренным» в этой теме, эта фраза как сигнал к выстрелу пушки. Если туристу можно будет сказать «это подтверждено экспертом» или даже просто «так исторически сложилось» или «это было выявлено в результате долгого анализа», то туристы в большинстве случаев, успокаиваются, а вот практически любой историк разбушуется не на шутку, «ведь он-то знает, что это за анализ, как он проводится, при каких условиях и насколько исчерпывающий может дать результат».

Была уже середина ночи, когда Джейн, проплутав по Каиру в поисках дешёвого и, хотя бы, в какой-то степени сносного ночлега, зашла в какую-то захудалую гостиницу. Тучный сонный охранник как-то пошло заулыбался. Джейн этот охранник совершенно не понравился, и она уже собралась уходить, как с верхнего этажа вышел какой-то араб в довольно богатой одежде. И что он делает здесь?

Увидев Джейн, он расплылся в улыбке, будто он был её дядюшкой. Хотя, если бы это на самом деле был её дядюшка, он бы не был так рад. При первой же возможности, он уехал куда подальше от своего помешанного на Египте брата и его не менее сумасшедшей семейки.

«Проходите, проходите, мисс! Вы, наверное, голодны. Расскажите, что привело вас, такую очаровательную девушку в столь гнилое место» – раскланялся араб. Охранник, увидев этого араба, поморщился, но тут же взял себя в руки и продолжал стоять так же пошло улыбаясь, но теперь уже сверля взглядом араба.

Араб ловко и ненавязчиво взял Джейн под руку, и она сама не заметила, как уже сидела и пила чай, выкладывая незнакомцу причину своего приезда. Этот араб был владельцем этой захудалой мини-гостиницы, и относился к Джейн с каким-то подозрительным радушием. Все напитки еда и проживание стоили ей грошей.