Фарид Джасим - Властелин Севера

Вульф и армия хримтурсов стремительно сближались, и рев последних заглушал все вокруг. Но Вульф не слышал этого. Он бежал вперед и с его губ срывались слова последней висы.

Вульф бежал и чувствовал, как клокочущий гнев заполняет его душу, стремясь вырваться наружу. Сквозь плотно сжатые челюсти потекла белая пена, а сознание постепенно отступило в глубины его разума, освобождая место для слепой ярости берсеркера. Он бежал изо всех сил, занеся меч над головой, навстречу толпе хримтурсов, и орал во все горло, перекрикивая рев инистых великанов. Между ним и передними рядами турсов оставались считанные десятки шагов, но Вульф не видел ничего перед собой. Его взор заполняли собой три руны, которые горели на лбу волчьего черепа на шлеме. Они превратили Вульфа в брызгающего слюной зверя, мышцами которого управляли другие три руны, пылающие на лезвии волшебного меча.

Так закончил Вульф свою вису в момент, когда Кормитель Воронов снес голову первому хримтурсу.

Подобный морскому шторму, бушующему над водами северного моря в зимнюю пору, ворвался он в ряды врагов, и ничто не могло остановить его продвижения вперед. Ряды хримтурсов плотно сомкнулись вокруг него, но очень быстро им пришлось отступить назад, чтобы не попасть под скачущий с невиданной доселе скоростью клинок. Обнаженный человеческий воин ревел и вращался, сея боль и смерть в толпе врагов. Светящиеся глазницы шлема-страшило парализовали страхом одних, а жестокий меч рубил других. Самые смелые из хримтурсов делали попытки достать его копьем в прыжке, но волшебство великого клинка разрывало их на части молнией. Гора трупов вокруг Вульфа неуклонно росла и лужи турсовой крови красили снег в темно-коричневый цвет. Но Вульф не замечал этого. Его действиями управляли меч и шлем, заставляя его уклоняться или отпрыгивать в сторону от опасных выпадов великанских копий, наносить удары самому, отрубая головы и пронзая тела, и беспрестанно двигаться, не останавливаясь ни на миг. Таким образом он прорубил себе дорогу сквозь толпу хримтурсов, вырвавшись из окружения. Оказавшись на свободе, он тут же развернулся к врагам и продолжил атаку. Разумеется, инистые великаны вновь сошлись вокруг него, надеясь задавить своей массой, но не тут-то было. Вульф постоянно двигался, прорубая себе проход в обратную сторону. Часто хримтурсы калечили сами себя, неумело обращаясь с копьями и топорами. Они никак не предполагали, что им когда-то придется сражаться в такой тесной толпе соплеменников, пытаясь угнаться за одним взбесившимся берсеркером.

А Идунна и Сигрун тем временем с волнением следили за происходящим в ста шагах от них, выглядывая из ямы и сообщая обо всем, что видели, Эйкмару и остальным людям, стоящим внизу. Богиня время от времени выхватывала своим магическим взглядом по семь-десять хримтурсов и умерщвляла их, желая хоть как-то помочь Вульфу. Сигрун до крови закусила губу, и ее воинственный дух метался между доводящим до исступления желанием ринуться в сражение, и обещанием оставаться в подземелье, данным мужу. Ей казалось, что земля горит у нее под ногами, она ерзала на месте, не зная, что предпринять. И, наконец, она нашла компромисс.

Вульф продолжал буйствовать, не видя ничего вокруг. Хримтурсы гибли один за другим, горло саднило от непрекращающихся воплей, но Вульф уже не контролировал себя. Он ревел и убивал, иногда спотыкаясь о разбросанные повсюду трупы или отсеченные конечности. Но, несмотря на это, врагов еще оставалось очень много. Некоторые начинали впадать в ярость, взбешенные тем, что неуловимый берсеркер истребил почти половину их воинства, не получив при этом ни единой царапины. Такие хримтурсы становились совершенно неуправляемыми и начинали рубить или колоть своих, пока Вульф или кто-нибудь рядом с ними не убивал их. Но большинство инистых великанов были тупы и упрямы, и с завидным упорством продолжали преследовать Вульфа, который передвигался так быстро, что многие не понимали, имеют ли они дело с человеком, или пытаются угнаться за духом. А Кормитель Воронов напоминал хримтурсам танцующее пламя, которое время от времени выстреливало молнии, а между этим жестоко и без промаха убивало их. Но тут над головами хримтурсов появился сокол. Вульф, конечно, его не видел, как и не видел ничего вокруг, а хримтурсы просто не обращали внимания, занятые безуспешными попытками убить Вульфа. А сокол творил свое дело, атакуя сверху сражающихся великанов клювом и когтями, отвлекая их и не позволяя им совершать удары, от которых Вульфу пришлось бы уклоняться или которые ему пришлось бы отбивать. Это дало Вульфу больше свободы действий, так как теперь ему оставалось лишь наносить точные удары, не заботясь о своей защите, и дело пошло быстрее.

Тем временем на поле битвы опустилась ночь. В полнейшем мраке широко раскрытые от страха глаза инистых великанов светились алым, а волшебный меч по прежнему излучал голубоватое сияние, которое приобрело жуткий оттенок во тьме. Две горящие глазницы на шлеме Вульфа накладывали оковы ужаса на изнуренных хримтурсов, и они застывали, словно колосья поспевшего ячменя, готовые к срезу. И острый меч собирал щедрый урожай голов. Так продолжалось до тех пор, пока хримтурсы не обнаружили, что осталось их всего полтора-два десятка, и тогда они бросились бежать прочь от брызгающего слюной и ревущего как зверь берсеркера. Вульф без промедления бросился вслед за несколькими из них и вскоре догнал их и убил. Затем волчий нюх повел его в погоню за другой группой турсов — он нагнал и их. Последние четыре великана побежали на восток и Вульф, взревев, бросился за ними. Перепрыгивая через горы трупов, раскиданных по всему полю, он бежал вслед за врагами и вскоре догнал их. Но прошло уже много времени с начала битвы, и берсеркерганг начал проходить. Его сила и ярость стали постепенно исчезать, словно кромка воды при отливе, обнажая усыпанный ракушками и тиной берег.

Он отрубил голову одному хримтурсу и пронзил спину другому. Двое оставшихся повернулись к нему, чтобы встретить страшный взгляд двух волчьих глазниц на его шлеме. Но силы оставляли Вульфа, и он с каждым мигом становился слабее. Волчий череп уже не имел былой энергии и ее хватило лишь на одного турса, которого Вульф быстро убил, а другой почуял слабость своего противника и бросился на Вульфа. Вульф отбил удар его топора, и отклонил следующий. Хримтурс наступал, а Вульф стремительно терял силы, и меч казался ему ужасно тяжелым. Всех его сил оставалось лишь на то, чтобы отступать и отбивать удары великана. Клинок Кормителя Воронов угас, лишенный подпитки из недр души своего хозяина, и с его кончика сыпались лишь беспомощные искры. А хримтурс наступал, чувствуя перевес на своей стороне. Он дико ревел, осыпая Вульфа ударами один тяжелее другого. Вульф ничего не соображал, и его мышцы двигались инстинктивно. Колени дрожали и ноги подкашивались. Из последних сил он отбивал удары топора, осознавая близость своей смерти. Где-то в заоблачной выси забрезжил образ скачущей на вороном коне валькирии.