Ли Бардуго - Король шрамов

Милю спустя рычание в экипаже утихло, цепь перестала лязгать: существо стремилось забиться подальше в тень. Наконец хриплый голос с явным трудом произнес:

– Полагаю, ты вряд ли захватила для меня чистую рубашку?

Зоя подняла с пола рюкзак и достала оттуда чистую белую рубашку и отороченный мехом кафтан – то и другое отлично пошитое, но сильно измявшееся, – подходящий наряд для короля, который кутил всю ночь напролет.

Николай молча выставил перед собой закованные запястья. Длинные когти втянулись, однако на руках все еще темнели тонкие линии – они появились три года назад, в конце гражданской войны. Чтобы скрыть их, король часто носил перчатки. Зря, считала Зоя. Шрамы служили напоминанием о пытках, которым Николай подвергся в плену у Дарклинга, и той цене, что пришлось ему заплатить наравне с его страной. Разумеется, это лишь часть истории, но для равкианцев достаточно и этого.

Зоя расстегнула наручники массивным ключом, который носила на шее. Ей показалось, что в последнее время шрамы на руках Николая проступали четче, будто бы не хотели бледнеть.

Избавившись от наручников, король стянул с себя порванную рубашку. Смочив льняное полотенце водой из протянутой Зоей фляги, смыл кровь с груди и лица, потом плеснул на ладони и намочил шевелюру. По плечам и шее заструились ручейки. Николая бил озноб, и все же теперь он выглядел самим собой: взор ореховых глаз ясен, влажные золотые волосы откинуты со лба.

– Где ты нашла меня на этот раз? – осведомился он, почти уняв дрожь в голосе.

Зоя наморщила нос, припоминая.

– На гусиной ферме.

– Надеюсь, не на самой захудалой, – сказал Николай, возясь с непослушными пуговицами рубашки. Пальцы все еще дрожали. – И много из-за меня пострадало живности? – «Или людей», повисла в воздухе невысказанная часть вопроса.

Зоя отвела трясущиеся руки Николая и сама застегнула все пуговицы. Сквозь тонкую хлопковую ткань чувствовался ночной холод, леденивший кожу.

– Из тебя вышел бы отличный камердинер, – пробормотал он, но Зоя знала, как ненавидит король эти мелкие услуги, как стыдится своей слабости, из-за которой вынужден принимать чужую помощь.

Понимая, что сочувствие его только унизит, она резко произнесла:

– Ты передушил целое стадо гусей и, кажется, разодрал чью-то клячу. – Но все ли это? Зоя понятия не имела, что мог натворить монстр, прежде чем его посадили на цепь. – Совсем ничего не помнишь?

– Только обрывки.

Значит, надо ждать донесений о жертвах и задранной скотине.

Проблемы начались полгода назад, когда Николай пришел в себя на каком-то поле почти в тридцати милях от Ос Альты – в синяках и крови. Он совершенно не помнил, как покинул дворец и чем занимался всю ночь.

– Видимо, я ходил во сне, – объяснил он Зое и остальным членам Триумвирата, с опозданием явившись на утреннее совещание. На его лице алела длинная царапина.

Известие их встревожило и одновременно привело в недоумение. Толя и Тамара не позволили бы Николаю так легко сбежать.

– Как тебе удалось мимо них проскользнуть? – спросила Зоя, пока Женя заживляла царапину, а Давид рассуждал о сомнамбулизме.

Если Николай и был обеспокоен, то ничем этого не выдал.

– У меня уйма талантов, – пожал плечами он. – В том числе способность выбираться из любого заключения.

Приказав поставить на дверях своей спальни новые замки, Николай предложил Триумвирату вернуться к насущным делам и, в частности, к известию о странном землетрясении в Раевости, после которого из расселины в земле выпорхнули тысячи серебристых колибри.

Спустя месяц с небольшим Толя, читавший книгу у дверей королевской опочивальни, услышал звон разбитого стекла. Ворвавшись в комнату, он увидел, как Николай выпрыгнул из окна, а за его спиной развернулись дымчато-черные крылья. Толя разбудил Зою, и они вдвоем отыскали короля – сняли с крыши амбара в пятнадцати милях от дворца.

После этого Николая стали приковывать на ночь к кровати, благо прислуге входить в королевскую спальню запрещалось. В конце концов, его величество был героем войны и страдал ночными кошмарами. Каждый вечер Зоя заковывала своего правителя, а утром освобождала, надежно храня секрет. Правду знали лишь Толя с Тамарой и члены Триумвирата. Если только кто-нибудь пронюхает, что король Равки по ночам обездвижен, Николай моментально превратится в идеальную мишень для убийц. Того и жди государственного переворота, не говоря уже о том, что Ланцов просто-напросто станет посмешищем.

Вот почему поездки создавали дополнительный риск. С другой стороны, не сидеть же королю вечно за стенами Ос Альты.

– Правитель должен выезжать за пределы дворца, – заявил Николай, приняв решение возобновить путешествия по стране, – иначе он будет выглядеть не монархом, а заложником.

– Для решения вопросов на местах есть эмиссары, – возразила Зоя. – Твои представители и посланники.

– Боюсь, народ забудет, какой я красавец.

– Вряд ли. Твой прекрасный лик отчеканен на всех монетах.

Николай, однако, оставался непреклонен, и Зоя не могла не признать, что отчасти он прав. Его отец совершил ошибку, передав бразды правления подчиненным, и поплатился за это. Следует поддерживать баланс, считала Зоя, между осторожностью и риском, хоть это и весьма утомительно. После того как ей удалось убедить в этом короля, проблем в жизни поубавилось.

Путешествовать с полным сундуком цепей Николай и Зоя не могли: любопытные слуги все подмечали. Чтобы проводить ночь в постели и не выпускать чудовище наружу, за пределами дворца Николай полагался на мощное снотворное.

– Же́не придется готовить более сильный состав, – заметил он, натягивая кафтан.

– Можно просто не выезжать из столицы, чтобы не рисковать зазря.

Пока что монстр охотился только на скот, и нанесенный им ущерб ограничивался задранными овцами и коровами. Однако ясно было, что нападение на человека – вопрос времени. Чем бы ни было то, что гнездилось в теле Николая по злой воле Дарклинга, оно требовало большего, нежели плоть животных.

– С последнего раза прошла всего неделя. – Он поскреб щеку. – Я думал, у меня в запасе больше времени.

– Твое состояние ухудшается.

– Люблю, когда ты начеку, Назяленская. Постоянное волнение волшебным образом улучшает цвет лица.

– Пришлю тебе благодарственную открытку.

– Да уж, не забудь. Ты буквально сияешь.

Хорохорится, подумала Зоя. Чем сильнее уставал Николай, тем щедрее был на комплименты. Она и вправду отлично выглядит, несмотря на жуткую ночь, и все же королю ее внешность глубоко безразлична – это Зоя знала точно.

Снаружи раздался резкий свист; экипаж замедлил ход.

– Подъезжаем к мосту, – сообщила Зоя.