Игорь Мерцалов - Хорса Кидронец

– Сила Филатра такова, что с ней можно бросить вызов богам. Но одному человеку не вынести её. Нужен Второй – тот, через кого ты направишь в мир силу, полученную от нас. Когда-то мы не понимали этого – и ты видишь, что с нами произошло. Если хочешь попрать людей и богов, найди Второго – того, кто достоин вступить в Филатр плечом к плечу с тобой и унаследовать наш дух.

– Но кто он?

– Он – больше, чем человек.

– Что это значит? Как мне узнать его?

Молчание в ответ было долгим, и кружившие вокруг Алайи тени, казалось, сделались чернее.

– Мы не знаем, – послышалось наконец, и нельзя было угадать, от которого из призраков исходят эти слова. – Мы мертвы и видим мир живых только твоими глазами. Мы можем научить тебя магии, чтобы наше зрение стало острее. Можем научить тебя мудрости Филатра, чтобы ты нашла среди людей того, кто больше, чем человек. Но искать его ты должна сама. Согласна ли ты?

– Но я стану самой сильной?

– Только если найдёшь Ключ…

Вода в ванне остывала, но Алайя не замечала этого, отдавшись горьким воспоминаниям.

Магическая наука вернула ей веру в себя и изменила жизнь к лучшему. Не меньше помогла и мудрость Филатра, в которой Алайя нашла твёрдую опору. Однако она оказалась бессильна среди людской суеты! Год за годом Алайя ходила по земле, заглядывая в души – и нигде не встречала того, кто был нужен ей…

– Где мне искать его? – прошептала Алайи и вдруг хлопнула рукой по воде, подняв тучу брызг. – Глупцы! На свете нет никого, кроме людей! Даже я… всего лишь человек.

Должно быть, боги когда-то испугались – и позаботились превратить людей в бессмысленное стадо. То, что Алайю спас человек, вызвавший в ней безотчётное отвращение, пожалуй, большее, чем кто бы то ни было прежде, казалось циничной насмешкой богов!

После ванны Талис повёл Алайю ужинать. Назойливая разговорчивость мальчишки, обрадованного появлением нового лица, умиляла, но и раздражала.

Ужинали втроём. Хвилла так и не появилась, Хирин есть не захотел, а Талис очень спешил. Успев сообщить, что ему нужно сделать сегодня, что он делает в это время обычно и что собирается делать в ближайшие пять лет, он наскоро сжевал кусок мяса и убежал, пообещав чуть позже «всё-всё здесь показать» Алайе.

Трапеза прошла в тягостном молчании, которое доставило Алайе некоторое недоброе удовольствие. Охотник с какой-то преувеличенной заботливостью ухаживал за умалишённой сестрой, всё время поглядывая на гостью, словно пытался определить, не угадала ли она каким-нибудь образом его позорную тайну. Достаточно было чуть пристальнее посмотреть ему в глаза, чтобы он залился краской.

– Хвилла просила тебя зайти к ней, – сказал Хорса.

– Я знаю.

– Откуда?

– Я же ведьма, – напомнила Алайя, споласкивая руки в деревянной чаше.

Она действительно чувствовала, что кидронская пророчица ждёт её.

В комнате Хвиллы царил полумрак. В окно глядели широкие листья магнолии. Старуха сидела на сундуке, придвинутом к окну. Кроме этого сундука Алайя увидела только лежанку да очажок, над которым висел котелок; вокруг очажка расставлена была небогатая утварь.

Хвилла, закутанная в серое покрывало, повернулась к вошедшей и сказала:

– Наконец-то. Подойди, я хочу тебя рассмотреть.

Алайя приблизилась, с неприязнью разглядывая морщинистое лицо. История разорённого посёлка, хотя и не произвела большого шума в Ликенах, была известна.

– Что за дело до меня кидронской молчунье?

Вопреки ожиданию, Хвилла не оскорбилась. Лишь горькая улыбка скользнула по её болезненному лицу.

– Я всегда старалась молчать о том, что видела в будущем.

– Что за польза тогда быть провидицей?

– Никакой. Я допустила большую ошибку, выбрав дар предсказания. А когда осознала её, было поздно. Духи Филатра не делают предложения дважды.

Сердце Алайи гулко стукнуло.

– Духи Филатра? Что ты знаешь о них?

– Очень мало, потому что со мной они быстро перестали общаться. Я ведь не захотела искать Ключ. Пожелала вместо этого знать будущее. Они отомстили за отказ: честно дали мне то, что я просила…

– Твои страдания меня не трогают! – резко оборвала её Алайя. – Говори, какое тебе дело до меня?

– Хочешь услышать предсказание? – спросила пророчица, наклоняясь вперёд.

– Я хочу услышать правду. Весь вечер я чувствую, как по мне ползают твои мысли, но никак не могу их уловить и рассмотреть. Так скажи: что тебя так волнует, старая?

Хвилла на миг заколебалась, и вдруг сказала:

– Пощади Талиса.

– Ты, верно, выжила из ума, – усмехнулась Алайя. – Мне нет дела ни до Талиса, ни до всех вас.

– Пока что – нет… Выслушай меня, девочка. Я много лет считала, что просто живу той жизнью, которую заслужила, неся бремя бесполезного дара. Но, кажется, духи Филатра никогда не покидали меня. Им ведь нужны наши глаза, а мои – особенно полезны. Когда-то я предсказала Хорсе, что если он пойдёт на военную службу, то добьётся и богатства, и славы. Но этого не случилось. Единственный раз дар меня подвёл. Почему? Только теперь я поняла, что то видение мне навеяли духи Филатра. Им было нужно, чтобы Хорса бросил крестьянскую жизнь и ушёл из Кидрона. Чтобы он обязательно встретился с тобой…

– Замолчи! – воскликнула Алайя.

Неприятие возникло даже раньше, чем она догадалась, что именно сейчас услышит. Старуха всё-таки изрекала своё пророчество! И Алайе очень не хотелось в него верить. Это было наивно, но она поспешила сказать, прежде чем Хвилла закончит:

– Ключом должен стать тот, кто больше, чем человек! А твой Хорса – человек до мозга костей.

– Ты слишком строга к нему. Хорса не заслуживает такого презрения.

– А чего, по-твоему, заслуживает человек, обрюхативший родную сестру?

– Жалости, девочка, жалости! Если бы ты знала, как ему тяжело…

– Вот это я как раз отлично знаю, – усмехнулась Алайя. – Мне недоступно будущее, зато читать в душах я умею. Твой Хорса – ничтожество, которое никогда не могло сладить со своими страстями. Он не может быть Ключом.

Алайя говорила это, всё больше убеждая себя, и на минуту ей показалось, что она добилась своего, что Хвилла скажет сейчас: да, я всего лишь завидую, что духи Филатра выбрали тебя, а не меня, вот и пытаюсь обмануть…

Но вместо этого старуха сказала:

– Я бы только порадовалась, окажись ты права. Хорса мне дорог. Он единственный, кто по-настоящему простил меня. Талис слишком добр, он и не обвинял. Хирин просто смирился с тем, что ничего уже нельзя изменить. И только Хорса, сначала разгневавшись, потом смирившись, сумел простить до конца. Я была бы рада отвести от него судьбу. Но это невозможно. Скоро у тебя не останется выбора, и ты поймёшь, что Филатру нужна жертва – и она тем более ценна, чем более в ней человеческого. Нужно сначала быть человеком, чтобы стать потом чем-то большим. Всё свершится так, как должно свершиться.