Лэйни Тейлор - Сны богов и монстров

Незаконнорожденные слышали, конечно, что в отряде у мятежников даже для химер – большое видовое разнообразие. Когда первые караваны с захваченными рабами были кем-то отбиты у серафимов, ходили слухи о фантомах и предсмертном проклятии Бримстоуна. Теперь все было прекрасно видно безо всяких слухов. Эти существа имели крылья – большая часть – и гигантские размеры. Самые большие чем-то напоминали скалу – кожа со стальным отливом: наполовину камень, наполовину металл. Пара нагов имела сходство с Иссой; их Элион тоже пристально рассматривал, но по другой причине, куда менее приятной. Были еще кентавры – круп, как у быка, и копыта размером с блюдо; существо с оленьими рогами. У Иорама в зале охотничьей добычи главный экспонат имел гораздо меньше отростков.

И тут до Акивы дошло, что варварские трофеи отца – прикрепленные к стенам головы химер – уничтожены взрывом в Башне Завоеваний и, как и все остальное, обратились в пыль. Он порадовался этой мысли.

Надеюсь, даже пыли не осталось.

Он по-прежнему не понимал, что же сделал в тот день; даже временами сомневался, верно ли, что это вообще его рук дело. Как бы то ни было, взрыв принес победу – и поражение одновременно: Азаил погиб, а Иаил сумел выжить. Бессмысленное насилие, бесцельно рассеянная энергия…

Несвоевременно мрачные мысли. Акива отбросил их. Посмотрел, как гороподобный Виспенг, несущий на себе Тьяго, протискивается в пещеру. Он прибыл последним. Все остальные химеры уже спешились; две армии стояли лицом друг к другу, в напряжении и настороженности, каждая связана только обещанием, которое вынуждена была дать и выполнять через силу.

Или не выполнять.

Акива понял: он ждал этого успеха и потому не удивлен. Ему было радостно. Впрочем, неподходящее слово. Он был тронут. Признателен, глубоко и от души.

Перемирие держалось.

А потом лопнуло.

Кэроу рассматривала пещеру из-за спин окружающих ее гораздо более крупных бойцов, но ясно видела Акиву и Лираз, стоящих вместе с одним из братьев во главе войска.

Вот мы и добрались, думала Кэроу. Не «домой», она имела в виду нечто иное. Да, здесь ее дом, и память жива, однако все это в прошлом. А сейчас… это как преддверие будущего. Волк еще не приземлился; она чувствовала его приближение, но не отводила взгляда от Акивы. Ему удалось; и ее душа трепетала от ощущения свершившегося чуда. Душа трепетала, как бабочка… или колибри… или даже как бурелов. Чудо. Такое же огромное.

Оно на самом деле свершилось?

Оно свершалось. Когда Кэроу и Акива впервые доверили друг другу свои мечты, они не знали, сумеют ли убедить родичей или боевых товарищей. Не всех, это они понимали всегда, – но хотя бы некоторых. Немногих, а потом еще… И здесь в пещере и были те самые некоторые. Начало большего.

Кэроу не отводила взгляда от ангелов… от Акивы, поэтому она точно уловила момент, когда все пошло прахом.

Акива отпрянул. По непонятной причине вздрогнул, словно пропустив удар. А затем Лираз, и еще ангел за ней. Хотя Кэроу не смотрела непосредственно на отряд Незаконнорожденных, она почувствовала, что по ним словно прошла волна движения. Трепет внутри умер.

Она ведь знала, что альянс обречен, знала еще в тот день, когда строила планы вместе с Бримстоуном.

Хамсы.

Кто?! Демоны, кто?!

Не имело значения, поднял оружие кто-то один из химер – или все. Просто взведенный курок сжался. Одна короткая вспышка, и все поменялось. Напряжение отпустило бойцов, и наступила ясность: мышцы знакомо сократились, морок стек, и теперь они были готовы встретить друг друга, как делали это всегда.

Сейчас здесь прольется кровь.

Что-то внутри Кэроу вопило в панике. Нет. Неет! Она рванулась. Миг – и она уже в воздухе, над головами войска, и высматривает – кто? Но руки у всех опущены. Кита-Эйри? Она выглядит настороженной, встревоженной, руки сжаты в кулаки. Если это сделала она, то сделала тайно, как трус, как подлец, развязав смертоносную бойню.

Зузана и Мик. Сердце у Кэроу оборвалось. Зачем она позволила им ввязаться?

Ее взгляд переместился назад, к арке. Вздыбленные загривки, оскаленные клыки, выпущенные когти – инстинктивная реакция на действия серафимов.

И она увидела Тьяго, все еще в воздухе. Ютем, вытянув голову на длинной шее, удерживал огромное длинное тело двумя парами крыльев. Боковое зрение уловило, как что-то мелькнуло. Через секунду она поняла, что это было.

Стрела, пронзившая горло Ютема.

С первого болезненного укола магии в голове Акивы крутилось одно только слово. Нет-нет-нет-нетнетнетнет!

А затем ударила стрела – и Виспенг закричал. Это был визг умирающей лошади, он заполнил пещеру, прошил ее насквозь…

Виспенг обрушился прямо под ноги соратников. Удар! Ютем сотрясался в конвульсиях, глаза вылезли из орбит, длинная шея с торчащей стрелой металась из стороны в сторону. Потом Виспенг последним судорожным движением стряхнул всадника – и замер.

Его судорога отбросила Белого Волка прямо к строю Незаконнорожденных: он прокатился по скользкому ледяному полу, упал на спину и…

Его войско издало слаженное рычание.

Акива видел все это сквозь завесу ужаса. Это все спланировал Тьяго? Ведь сначала пошли в ход хамсы, в этом он был уверен.

Но откуда прилетела стрела? Она шла над головами, Акива уловил быстрый промельк откуда-то из сталактитов, и к ужасу прибавился гнев на братьев и сестер. Все эти руки, отпустившие эфесы мечей – это все было спектаклем. А спрятавшиеся наверху лучники в это время натягивали тетиву. И, как и руки… Они не медлили.

Белый Волк поднялся на колени, оскалившись в дикой гримасе. Самая сердцевина отряда серафимов, каждая рука наготове. Слитное слаженное движение. Как в балете. Доля секунды – и вот уже взмах одной, трех, десяти, пятидесяти рук… А собственный бросок Акивы так медлителен, так отчаянно неловок. Он вскинул в мольбе пустые руки и услышал, как Лираз хрипло закричала: «Нет!»

Секунда. Секунда. Пальцы бастардов стискивают рукояти. Приливная волна поднялась, накатила… Ее не остановить. Сейчас мечи найдут цель, вспарывая плоть, и этот день так же окрасится в багровое, как последний день киринов.

Вспышка лазури. Глаза Акивы и Кэроу на миг столкнулись.

Ее взгляд… Невыносимо.

Надежда умирала, не успев расцвести.

Третий раз в жизни Акива ощутил внутри себя средоточие огня и ясности. На мгновение… а затем мир перевернулся. Как если бы отдернули пыльный занавес, и вот оно: понимание, покой, знание, свет… Это был сиритар, и Акива балансировал на его кромке.

Когда-то он говорил братьям и сестрам, что прошлое от будущего отделяет всего секунда. В этом состоянии покоя и хрустальной ясности вскипающая вспышка взаимной ненависти дала понимание: разделения – нет. Настоящее и будущее – едины. Намерение каждого солдата яркой линией было прорисовано в пространстве, и Акива видел его наперед: убить.