Джон Голд - Хризалида. Ветры перемен

Когда пришел домой, увидел за столом Фи и отца. Первым желанием было убить ее и поругаться с отцом. Фи быстро все поняла и постаралась все объяснить.

– Твой отец узнал меня по тому описанию, которое ты ему предоставил. Я приглашена попить чай, так что успокойся и развей свое заклинание, а то оно гудит вовсю.

Пока было время, я решил прокачать навыки, которым меня мало кто мог обучить. Мне нужны знания отца о рукопашном бое и принципах самого боя. За время своих путешествий я так и не встретил учителя лучше него. Отца порадовал проявленный интерес, он попросил выйти во двор, сняв с себя все доспехи.

О, как была приятна картина проигрывающей Фи. Отец валял ее по земле, объясняя ошибки в тактике.

– Девочка, Саджи объяснил принципы действия твоего доспеха, и это меня весьма впечатлило. Но он же станет твоей слабостью в бою с сильным соперником. Твой противник может обладать более быстрой реакцией или опытом. Заметив свечение доспеха, он или уйдет от атаки, или сделает финт и нанесет критический удар. Ты боец контратакующего типа – ждешь атаки противника и атакуешь его именно в этот момент, используя преимущество в скорости и ловкости, даруемые доспехом. Самый простой способ победить тебя – это создать ловушку во время твоей атаки. Сбить твой ритм боя. Дальше ты будешь в обороне, и без нормальной защиты тебе не победить.

– И что же мне делать, дядя Арман?

– Учиться основам и тактике боя. Это тот минимум, который я могу вам дать. На большее у меня просто не хватит знаний.

Теперь Фи была зрителем, пока отец выколачивал из меня всю дурь. Когда я сказал, что у меня игнорирование физического урона в восемьдесят тысяч, отец одним точным ударом пальцев пробил мне гортань под адамовым яблоком. Дело было отнюдь не в силе удара, а в слабости самой точки и мастерстве отца.

– Ты слишком сильно полагаешься на свое сопротивление. Атака, которую я только что применил, вбивалась в умы всех разбойников нашего отряда. Ты хвастался! – Отец поднял окровавленный палец. – Ты проявил непозволительную слабость во время боя, чем я и воспользовался. – Он был зол на меня, как самый настоящий инструктор по рукопашному бою.

За следующие двадцать минут я успел получить больше пятидесяти дебафов из-за травм разной степени тяжести. Меня отец больше не щадил и избивал что было сил. Фи доставалось меньше, но за каждую серьезную ошибку отец вешал ей дебаф в виде травм. Два часа избиений, и отец отпустил нас на перерыв.

Фемида хромала на обе ноги, ковыляя по песчаному пляжу. Впрочем, я шел так же.

– Твой отец тебя очень любит.

– Знаю. – Отец зашел в дом. – Я их всех очень-очень люблю.

– Я про то, что он не щадит тебя и указывает на каждую ошибку. Он не инструктор по бою, но учит очень хорошо. Я думаю, он очень много работал над своей техникой боя и теперь видит все типичные ошибки в каждом нашем движении. Меня он учит по-другому, понимая мои сильные стороны.

– Ты девочка! Он тебя просто жалеет. Да и про какие именно сильные стороны ты говоришь?

Фемида указал пальцем себе на голову.

– Анализ – это самая сильная моя сторона. Твой отец уже понял это и учит меня именно тактике боя. Тебя же он учит самому бою, старается поставить удар. А насчет того, что я девочка… ты помнишь историю межполовых отношений в конце эпохи интернета, до появления виртуальной реальности?

Фемида была ярым фанатом поворотных моментов истории человечества. Вот такими заковыристыми вопросами она тестировала мои области знания, а я делал вид, что не понимаю этого.

– Фи, откуда я могу знать такую древность! Ты бы еще спросила о дамской моде европейского Средневековья.

– Хм, и все-то ты знаешь, Саджи, – хитро глянула на меня и продолжила: – В конце эпохи интернета возникла проблема с уменьшением рождаемости и количества семей. Проблема была в культуре и психологии человека, точнее, разница в психологии мужчин и женщин. Мужчины по натуре своей не очень амбициозны и легко могут довольствоваться малым. Женщины, напротив, всегда желают большего и очень любят похвалу со стороны. – Фи улыбнулась и посмотрела на песок. – Мы по натуре своей всегда хотим больше, чем у нас есть, и повышенная эмоциональность все время подстегивает к новым свершениям. В доцифровую эпоху в семье именно жена стимулировала мужа к новым достижениям, делая это прямо или косвенно. Но в эпоху интернета люди начали сравнивать себя с лучшими, самыми красивыми и успешными людьми. Это породило огромную проблему и расслоение общества. Женщины начали больше следить за собой и улучшать свою красоту, стремясь к идеалу, в дальнейшем ища себе партнеров по жизни примерно равной красоты или очень богатого мужа. Появилась пропасть между красивыми и некрасивыми людьми. Мужчины с каждым годом становились все менее амбициозными и неуверенными в себе, меньше следили за собой и своей фигурой. Они сравнивали себя с эталонами красоты, а не со своим окружением, и это порождало комплекс неполноценности. Все больше становилось холостяков и красивых одиноких девушек «далеко за тридцать». Девушки не могли понять, почему нет «нормальных» мужчин, а мужчины считали себя недостойными их. Мужчины вообще разучились нормально знакомиться и вести отношения. Именно вести отношения, а не иметь их. Это разные вещи.

– Специалистка, – хмыкнул я.

Покраснев, Фи продолжила:

– Я имею в виду, что мужчины говорили, что хотят секса. Но сами при этом всегда страдали от одиночества и отсутствия нормальных супружеских отношений.

«А, теперь понятно, почему она покраснела. Фи уже почти шестнадцать».

– Но потом настала первая эпоха виртуальной реальности. В вирте не было важно, как ты выглядишь и сколько времени ты потратил на создание своей реальной внешности. – Она снова покраснела. – Все могли заниматься сексом сколько потребуется, и неважно, как ты выглядишь в реальности. Простые и некрасивые люди могли самоутвердиться в вирте, а потом спокойно работать. Реальная красота стала цениться в разы меньше, главное, уж совсем страшным не быть. Вирт стал тем решением, которое человечество искало последние тридцать лет той эпохи. Посмотри, Саджи, эпоха, в которой мы живем, стала такой именно из-за появления вирта. Человечество сохранило свой привычный быт и культуру именно из-за решения этой насущной проблемы.

– Я не вижу в этом проблемы.

Фи тяжело вздохнула.

– Ты не обладаешь необходимым опытом для понимания самой проблемы, потому и не понимаешь всей важности этого поворотного момента человечества. Будь ты совершеннолетним, то понял бы.

Гнев и воспоминания о Рейчел затопили мое сознание. Столько гнева я давно не испытывал.

Фи, кажется, поняла, что мысли у меня самые паршивые, и не стала отвлекать.