Виктория Смирнова - Волшебное число 3

Вот так, в возрасте четырёх лет, я попала в Москву и переступила порог дома, который показался мне дворцом после нашей комнаты в общежитии. Величественный дом в три этажа находился за высоким забором, внутри которого находился большой ухоженный сад с беседкой и местом для барбекю, а также гараж, в котором стояли три автомобиля. По правую сторону немного в глубине находилась пристройка – маленький домик, вот в нём и поселились мы с мамой.

Я никогда не забуду, как впервые увидела дядю Николая. К нам навстречу вышел высокий мужчина, огромнее нашего шкафа в комнате общежития. Правда, мне было всего четыре годика, но это была истинная правда – муж тёти Лены был высоким, красивым и статным. С тёмными волосами и синими глазами. Я восторженно созерцала этого великана, открыв рот, а этот великан, увидев меня, рассмеялся.

– Как зовут смешную девочку? – спросил он меня.

– Д-дамаск, – пролепетала я.

– Как?! Это что шутка?

– Нет, – скривилась мама. – Её зовут Дамаск, так нарекла её моя мама.

– Замечательно! – дядя громко захохотал, и я опять открыла рот от удивления.

Моя мама зарделась, как обычно при виде мужчины. Тётя Лена засмеялась, а потом представила своего мужа моей маме.

Ближе к вечеру пришёл Антон – сын дяди Николая. Для своих двенадцати лет он был достаточно высокого роста. И я подумала, что сын явно пошёл в отца. Внешне они тоже были похожи, только глаза Антона – не синие, а чёрные, наверное, как у его матери, которая умерла. Тогда я снова подумала о себе и снова задалась вопросом – на кого же похожа я? Но долго об этом не думала, впечатления захлестнули мня.

Началась наша новая жизнь в доме у адвоката Николая Даммова. Мама прилежно убирала дом, тётя Лена работала, помогая мужу в его юридической фирме. Дядя Николай был профессионалом своего дела, очень уважаемым человеком в своих кругах, и всегда много работал. С его сыном Антоном я никогда не общалась и практически совсем с ним не виделась – тот был сам по себе. Тётя Лена приходилась ему мачехой, мы с мамой – непонятно кем, просто работница с маленькой дочкой в доме его отца. Антон признавал только отца и своих друзей.

Тётя Лена была очень доброй и хорошо относилась к Антону. Иногда я жалела, что моя мама – не тётя Лена. И всё потому, что попадая под горячую руку матери, я постоянно продолжала получать затрещины и оскорбления. Мама хоть и перебралась поближе к столице, в элитный район, и жила в доме лучшей подруги, но оставалась всё такой же озлобленной и вечно недовольной. Видимо, что-то в личной жизни у неё опять не ладилось. Правда, только при мне она снимала свои маски и показывала истинное лицо. В присутствии тёти Лены и дяди Николая она была само очарование. Чем старше я становилась, тем больше презирала мать за многие вещи, которые мне не нравились. Я же была очень живым и любопытным ребёнком и всегда умела за себя постоять. Мне приходилось отстаивать свои интересы, принимать жизнь такой, какая она есть, и при этом радоваться и быть счастливой.

Пожалуй, то, что я приехала сюда совсем крохой, повлияло на дальнейшее моё воспитание. Я была принята в доме Даммовых, с ними ужинала, обедала, и тётя Лена сама отвозила меня сначала в детский сад, а потом, когда подросла – в школу.

Нрав у меня был очень крутой – меня побаивались, ненавидели, унижали и уважали одновременно. Так как в школе я была среди детей, которые жили вокруг нас, то я была по сравнению с одноклассниками бедной родственницей. Все были одеты лучше меня, постоянно меняли ручки, часы, аксессуары и игрушки. У меня всего этого не было, но мне всегда было на это наплевать. Я быстро росла, и одежда становилась мне мала. Мама, конечно, покупала мне недорогие платья, джинсы, но всего этого было не так много, как у моих одноклассниц. За мой рост я получила кличку Дылда, а потом её поменяли на Оборванку, это из-за одного случая в школе…

Одна моя одноклассница получила от меня в лоб за то, что она обозвала меня оборванкой. Девочка разразилась слезами, и мою маму вызвали в школу. Но пошла туда не мама, а дядя Николай. Естественно, вечером я была вызвана к нему в кабинет для разговора. Этот кабинет всегда был для меня святая святых, ведь там работал такой большой человек. В тот день я впервые оказалась там. В кабинете стояло огромное кожаное кресло, длинный стол, стеллажи с книгами до потолка и диванчик, на который я тогда залезла с ногами и вопросительно уставилась на хозяина этого места, абсолютно не боясь ни его, ни разговора, который должен был состояться.

– Ну? Зачем ты дала по голове той девочке? – сидя в кресле напротив меня, спросил дядя Николай, хотя я заметила, что глаза его смеялись.

– Я не жалею об этом, и ещё ей дам, если хоть раз обзовёт меня оборванкой! – в сердцах воскликнула я.

– Но ты же хорошо одета. Почему вдруг оборванка? – удивился дядя Николай.

– Потому что у меня нет мобильного телефона! – я сощурила глаза и сжала губы. Видимо, выражение моего лица было очень комичное, потому что дядя Николай рассмеялся.

– Я куплю тебе мобильный, – отсмеявшись, произнёс он.

– Нет! – я отрицательно замотала головой.

– Почему? – вот теперь он был явно удивлён.

– Принципиально! Меня будут любить и уважать такой, какая я есть, а не за телефон! Я не приму его! – гордо задрав нос, произнесла я.

– Умничка! Вот поэтому ты мне очень нравишься, – ласково улыбнулся дядя Николай.

– А почему твоя фамилия Даммов? – спросила я. – Какая-то девчачья.

Он опять рассмеялся и стал рассказывать о себе.

– Мой род идёт от викингов. Когда-то, очень давно, они пришли в эти земли. Викингов на Руси называли варягами. Ведь Балтийское море когда-то называлось Варяжским. А викинги или варяги жили за этим морем. Мои предки на Руси со времён Рюрика. Ты же видишь, какой у меня рост? – я кивнула, а он продолжил. – Моя фамилия идёт от фамилии Дам или Дамм с двумя «м». Но уже с веками поменялась на Даммов. Возможно, мои предки были торговцами или пиратами.

– А кто такой Рюрик? – спросила я.

– Это завоеватель и основатель русско-княжеской династии Рюриковичей. Он объединил племена, и вот тогда на карте появилось новое название – Русь. Рюрик пришёл с двумя братьями и дружиной и стал первым князем. Но всё это ты ещё будешь проходить по истории в школе, – дядя Николай улыбнулся. – А вот моё настоящее имя – Николас, а у Антона – Антониус.

– Ух-ты! – я сидела с открытым ртом. С этого дня я перестала называть его Николаем. Для меня он стал Николас. Теперь я понимала, почему он не разрешил называть его дядя Коля, а только дядя Николай. Но с этого дня я решила – для меня он только Николас, ничто другое ему не подходило.

– Мы редко произносим полное имя, – он потрепал меня по голове. – Когда уже твоя мама перестанет стричь тебя под мальчишку? – этот вопрос он больше задал себе, чем мне.