Андрей Мансуров - Под игом чудовища

Трепещущее зарево теперь явственно обозначилось на горизонте, светя ярче, чем даже восходящее на востоке светило.

Свора чудовищ за стволами словно только этого и ждала: хотя Марат не услышал ни слова, но сомневаться в том, что кто-то отдал команду, не приходилось: плотными рядами огромная толпа волосатых и отсвечивающих оранжевым по кромке кольчужных силуэтов, тел, выскочила из леса и понеслась к тыну! Марат злобно усмехнулся: добро пожаловать, твари! Наконечники стрел закалённые, бронебойные. Набивший руку за тридцать лет кузнец Коростас, познакомившись девять лет назад с чудодейственным рецептом, делает их такими, что не помогают даже латы, которые нацепляют на себя, например, элитные отряды короля! А тут – какие-то жалкие кольчужки, и дохленькие щиты!..

Первых двух монстров Марат уложил, даже не задумываясь, как именно всё-таки выглядят их враги на свету. Автомат внутри его рассудка чётко определял точку, куда целиться: первому – в шею, не прикрытую щитом, второму – прямо в центр груди! Подбежавшего совсем уж близко третьего удалось застрелить, попав в глаз: вот когда рассмотрел лицо – тьфу ты – рожу! – и выматерился про себя: ну и уроды!

Выстрелы его коллег тоже легко находили свои жертвы: щиты из чего-то лёгкого, явно типа каркаса из прутьев, обтянутого кожей и проложенного несколькими слоями плотной ткани, или ваты, практически почти не ослабляли силы и пробивной способности стрел, выпущенных из мощных составных луков – спасибо мастеру Карфагу! (Впрочем, похоже, щиты предусматривались не для стрел в упор, а для ближнего боя с пехотой!)

Но вот враг и преодолел тридцать шагов вырубки. Теперь вокруг орали и ругались, откладывая луки и хватаясь за мечи и сабли, собратья по оружию. Марат же продолжал стрелять, даже когда твари попытались с разбегу запрыгнуть на верх частокола брёвен: идиоты! Брёвна снаружи политы скользким до умопомрачения секретом из желёз б е лок-спирменов: …рен залезешь!

Так и получилось: первый вал атакующих, словно налетев на невидимую преграду, скаля зубы от злобы и разочарования, повалился на землю, размахивая в воздухе короткими мускулистыми конечностями: не ждали, гады!

Пока там, внизу, царила неразбериха и паника из копошащихся во рву тел, Марат, несколько удивлённый отсутствием визга гнева или предсмертной агонии, продолжал стрелять, стараясь попасть туда, где этих самых тел было побольше: пусть он так разит и не насмерть, но его попадания могут лишить раненных тварей подвижности, крови, и, соответственно, сил! Кое-кто из его собратьев по оружию, увидев, что частокол тына остался пока неприступен, снова похватал луки: пример Марата впечатлил!

Скольких тварей он успел уложить, Марат так и не узнал: враги сориентировались в ситуации быстро. (Ну, или опять – получили неслышный приказ!) Теперь монстры начали строить и громоздить пирамиды прямо из своих тел: в нижний ряд вставало десять – пятнадцать приземистых коренастых тварей, на их плечи залезало пять-шесть, и уж с плеч этих полисад оказывался доступным тем монстрам, что, теперь тихо визжа, вереща, и скалясь, споро ползли прямо по спинам!

Марат пострелял ещё – по пирамидам. Но на место убитых быстро вставали всё новые и новые монстры, а ещё новые и новые орды прибывали и прибывали из леса – казалось, потоку тварей не будет конца! Да сколько же их там!..

Но вот пирамиду, и не одну, построили и вблизи их башни. Пришлось взяться за саблю и кинжал.

Щитов Марат не признавал принципиально: во второй руке он держал обычно кинжал, поскольку почти одинаково владел как левой, так и правой. Это помогало. Особенно против орангутангов, которые были вооружены лишь мечами, без щитов. Теперь враг постарался эту тактическую оплошность исправить, но не слишком преуспел: Марат видел, что те из тварей, что забрались-таки на помост тына, щиты всё равно побросали там, внизу – те им явно мешали! Ну так и славно: вам же, идиотам недоделанным, хуже!

Первую тварь, размахивавшую шипастым шаром на цепи при деревянной рукояти, Марат просто обезглавил, внезапно сделав быстрый гигантский шаг навстречу, и позволив лезвию сабли выскочить вперёд, до самого ограничительного шара! Тварь явно не подозревала, что сабля у него – на более чем футовой рукояти, и глубина зоны поражения таким оружием достигает пяти футов!

Со второй пришлось повозиться: эта каким-то образом умудрилась отбить своей кривой саблей его удар, и вступила в ожесточённую сечу: Марат понял, что уж эта-то гадина прошла обучение! Но поскольку щит его противник оставил, как и большинство других влезших, внизу, кинжал Марата уже через три секунды вонзился тому прямо в горло! А саблю монстра Марат просто блокировал своей. Зато морду этого чудища Марат успел-таки как следует разглядеть и вблизи. Его мнение нисколько не изменилось – урод он и есть урод! Пусть и не такой мерзкий, как те, обезьяноподобные.

Однако передохнуть не позволяла ситуация на помосте: кое-где людей потеснили, и некоторых даже убили, и сейчас лавина волосатых тел пёрла неудержимым потоком туда, где в защите гарнизона образовалась брешь! И самым плохим Марату показалось то, что прорвавшиеся твари вовсе не стремились зайти к защитникам стены в тыл, нет! Вместо этого они, словно зная, где искать, разбегались по избам, пытаясь взламывать двери, и явно намереваясь вскрыть и погреба!

А там отсиживаются самые драгоценные жители Рохнака: женщины и дети.

Марат заорал, показывая рукой. Воевода Сантос, тоже вполне оценивший угрозу, явно что-то подобающее приказал тем, кто находился возле него. Вероятно – перегруппироваться в строй номер два. Люди, яростно вопя, и размахивая копьями и мечами, кинулись вперёд по помосту стены, стремясь ликвидировать брешь в своей обороне!

Но силы были слишком неравны.

Монстры всё прибывали и прибывали: вот уже они прорвались внутрь и в ещё одном месте стены, и ещё… Марат увидел, как какой-то особенно крупный и противный монстр вспорол живот от паха до груди Ленуру – тринадцатилетнему мальчишке, только год, как начавшему держать меч одной рукой: кишки вывалились на помост, тварь запуталась в них, оскользнулась, и оскалившийся и, похоже, не чующий боли в угаре боя Ленур смог возить свой кинжал, зажатый, как и у Марата, в левой руке, твари в живот. Тварь, раззявив пасть в почти неслышном крике, вдруг отбросила свой меч. И схватила мальчишку обеими лапами за плечи, словно собираясь в гневе отгрызть тому голову… Ленур в ответ зарычал, оскалив зубы. Так они, сцепившись, и упали внутрь посада.

Какое-то время Марату было не до наблюдений: на него насело сразу три твари, оказавшихся очень настырными и живучими, он рычал и матерился, уже вслух, рубя и раздавая щедрые пинки налево и направо кованными носками сапог, но затем на него сверху, кажется, с крыши их же башни, прыгнула ещё одна тварь, и его сбили с ног!