Макс Ковалюнас - Королевство снов

– Почему ты такая жестокая? – ослабленным голосом спросил он.

– Я не жестокая, – загадочно начала девочка, – я верная. Они – моя семья, и ради неё я готова на любые зверства. Приводить жертв на поляну – меньшее, чем могу я послужить братьям и сестрам.

– Ты же видела мой дом, мы с отцом живём скромно и у нас нечего брать. Убеди своих друзей пощадить нас, молю… – сдерживая слёзы, просил Уильям.

– Опять ты плачешь, ничтожный глупый трус! – злорадно воскликнула Зелёный Капюшончик. – На нас не действуют твои молитвы, мы не такие глупые и слабые, как взрослые. А ты в наказание за свою глупость будешь до конца своего века корить себя за то, что влюбился в девочку-незнакомку и убежал из дома вопреки запретам отца.

– Что такое «влюбился»? – удивленно спросил мальчик.

– Это когда ты видишь во тьме осколки света, а глупости становятся житейскими делами для тебя. Готов ты на ужасные поступки – а иногда, готов и потерять в любви себя.

– Но я подумал, что ты… – захлёбываясь слезами, начал Уильям.

– Так думают все, – прервала его девочка, – нужно было напрячь головушку, ведь видел ты, как твой отец без лишних разговоров прогнал меня от дома, а ты, как все глупцы, позволил сердцу своему решать за разум.

Зелёный Капюшончик перестала улыбаться, её лицо ныне выражало злость, а изумрудные глаза были пропитаны холодом. Она отвернулась от Уильяма и пошла искать себе место для ночлега, а мальчик, к своему стыду, всё так же искал в её лике тот сказочный образ, что успел нарисовать себе при первой их встрече.

Прошёл день и, когда Уильям вновь проснулся под крики Вольных Друзей, произошло то, чего он более всего на свете опасался. Дети вернулись с награбленным добром из его дома, они несли в холщёвых мешках весь урожай, что так долго возделывали Уильям с отцом, тащили домашнюю утварь, игрушки Уилла, но самый жуткий трофей нёс Балагур на своём копье – голову отца Уильяма. Мальчик был не в силах плакать или кричать, он молча смотрел, как злобные дети издеваются над ним, тыкают пальцем в отрубленную голову его отца, корчат рожи и вновь предаются утехам друг с другом.

Веселье Вольных Друзей становился всё более безумным и громким, но когда, наконец, крики и хохот достигли апогея, из чащи леса вдруг донесся волчий вой. Этот жуткий звук заставляет даже самого сильного духом человека покрыться мурашками. Крики Вольных Друзей утихли, Балагур испуганным голосом приказал потушить факелы. Но не тут то было… Волки уже учуяли добычу, а значит обрекли собравшихся на поляне на неминуемую гибель.

Голодные звери стаей ворвались в лагерь Вольных Друзей. Волки принялись кидаться на всё живое, без разбору и пощады. Кто-то из детей успевал убежать, кого-то волки ели живьем, а иных же растерзывали в клочья, оставляя лежать в полусмерти и ждать своего часа. Вскоре поляна опустела – остались лишь волки и привязанный к столбу мальчик, Уильям. Нет большей жестокости от судьбы, чем отсутствие малейших шансов на выживание. Уилл крепко привязан, у него нет сил и надежд – сейчас он самая простая и лакомая добыча для собравшихся диких зверей.

Один из волков, самый большой и лохматый, подошёл к нему так близко, что мальчик почуял его хищное дыхание. Душа мальчика ушла в пятки, он закрыл глаза и задержал дыхание, приготовившись умереть. Однако вопреки ожиданиям Уильяма, хищник не стал убивать его, а даже напротив – освободил мальчика, перекусив веревки. Уильям не знал, что и думать. Он осторожно подошёл к зверю и опасливо дотронулся до его морды своей рукой. Волк пригнулся и позволил мальчику погладить себя, а после зверь разрешил Уильяму оседлать его. Уилл не верил в происходящее – всё походило на фантазию, мальчик ненароком задумался, а вдруг волк всё же убил его, и сейчас он видит тот самый вечный сон, о котором рассказывал отец – этим сном спят люди после жизни. Но вдруг мальчик почувствовал, как по его лицу ударила ветка, он открыл глаза, тряхнул головой и осознал наконец: всё, что делается – всё взаправду.

Уилл спрятал голову, чтобы снова не поймать лицом ветку, и изо всех сил держался за шерсть зверя, когда тот вместе со своей стаей устремлялся всё дальше в чащу леса. Волки взбирались по лесным холмам выше и выше. Мальчик наконец понял, куда они устремляются. Когда-то дома он любил разглядывать гору, что была неподалёку – его всегда удивляло, что высокие деревья, присущие этому лесу, обходили стороной верхушку загадочной вершины – там были лишь маленькие, но чрезвычайно богатые тёмно-зелёными, почти что чёрными, листьями деревья. Эти деревья так забавно танцевали на ветру, что мальчику всегда казалось, что они плачут, ведь их листья переливалась, словно слёзы. От этой картины Уильям всегда приходил в восторг, ведь мысль о чудесных живых деревьях казалась ему чем-то из того мира сказок, в который он так любил погружаться и представлять разного рода чудные истории. Вот только никогда не думал Уилл, что увидит он эти чарующие древа при таких печальных обстоятельствах.

Волки остановились на опушке, и мальчик принялся разглядывать деревья. Вблизи они оказались ещё более удивительными и чарующими, Уиллу даже показалось, что от их тёмных листьев исходит какое-то сказочное сиреневое свечение. Волк позволил мальчику спрыгнуть со своей спины, и лишь когда Уилл упал на землю, как вдруг, вот диво, волки преобразились. Мальчик наблюдал, как дикие звери превращаются в прекрасных дев, на каждой из которых одет плащ с капюшоном. Причём Уилл сразу подметил, что цвета нарядов не повторяются – они уникальны, так же, как уникальны и сами девушки. У одной красные длинные волосы компенсируют тусклый серый цвет наряда, тогда как у другой напротив – жёлтый яркий наряд оттеняет седые пряди. Глаза каждой девушки горят ещё ярче, чем сияют их наряды, а цвет плаща каждой из дев совпадает с оттенками свечения их глаз.

Долго мальчик наблюдал прелестную картину, пока, наконец, к нему не подошла та девушка, что ещё недавно была волком, на котором мальчик доехал до полянки. Она была выше и краше всех остальных – её глаза горели красным светом раскаленных углей костра, а волосы манили бледным и таинственным свечением луны, её плащ был многим длинней, чем плащи других девушек, и волочился далеко за ней. Когда дева подошла к мальчику, тот не задумываясь склонился перед ней покорно и уважительно, словно перед королевой, но вместе с тем и благодарно и почтительно, как перед своей спасительницей. Девушка тепло улыбнулась своими тонкими изящными губами, после чего наклонилась к Уильяму и нежно поцеловала его в лоб. Мальчик почувствовал, как его резко потянуло ко сну, он старался было сопротивляться, но вдруг девушка промолвила: «Спи, мой юный дружочек, слишком много выпало несчастий на твою светлую душу. Я посылаю тебе самый беззаботный и прелестный сон, прими мой дар и отдыхай».