Олег Быстров - Побег в Зазеркалье

Нагнулся, подхватил обрез. Мелькнула мысль о предохранителе, но искать его сейчас не было времени. Помоги Святой Николас! – вскинул ствол в сторону ближнего «капюшона» и нажал на спуск. Выстрел прозвучал оглушительно, заложило уши. Из ствола полыхнул рыжий сноп огня. Винтовочная пуля, пущенная с короткой дистанции, сбила дерзая с ног, тот даже не пискнул. Умер, не успев понять, что же произошло.

Остальные отпрянули, заозирались. Антон машинально переступил немного в сторону, передёрнул затвор. И выстрелил во второго. Рука дрогнула – промах! Тут только «торопыги» вскинули револьверы и принялись палить… туда, где мигом раньше стоял Антон! Пули взрывали снег, свистели совсем рядом, но не причиняли Антону ни малейшего вреда. Он успокоился, навёл оружие точно, и вторая фигура полетела в снег…

Тут только оставшийся дерзай увидел того, кто по ним стреляет. Глаза парня полезли на лоб, рот распахнулся, готовый вытолкнуть крик отчаяния и ужаса, но Ант уже нажал на спуск. Передёрнул затвор и выстрелил ещё раз, уже в лежащего на снегу врага. И тут почувствовал жжение в груди. Охлопал ладонью одежду – сухо, крови нет. Но ведь жжёт! Рванул ворот полушубка, оттянул рубаху. Мамин амулет, с которым он не расставался все эти месяцы, жёг кожу. Камешек мерцал потаённым, чарующим светом, а кружок металла, в который он был впаян, ощутимо нагрелся. Ладно, с этим разберёмся потом…

Пять патронов израсходовано, осталось два. Антон поразился себе – голова пустая и холодная, руки не дрожат, будто всю жизнь отстреливался от превосходящих сил противника. Однако дело не окончено, а всё нужно доводить до конца. Подошёл к тому, которого свалил первым. Этот не успел выстрелить ни разу, барабан должен быть полным. Кирк показывал свой револьвер Антону, объяснял, как пользоваться. Поднял оружие, убедился – так и есть, шесть патронов. И отправился к катку.

Он перестрелял их всех: и тех двоих, кто убивали «багровых» у катка, и тех, кто открыл стрельбу у аттракционов. Они не видели мстителя, не чувствовали опасности, а Клещ менял пустые револьверы на заряжённые и всаживал в дерзаев пулю за пулей. В упор. Лишь слегка переступая после каждого выстрела. Потом сбросил оружие и пошёл из парка до ближайшего ресторанчика, который – он знал – не закрывается до утра.

Кирк Багровый с дурью так и не появился. Зато наутро, когда Антон успел и напиться вдрызг, и выспаться, уронив голову на стол, и вывалился, наконец, из прокуренного зала на свежий морозный воздух, первое что он увидел на ближайшем столбе было: «Разыскивается особо опасный преступник! Приметы… Сообщивший о месте пребывания получит награду… При задержании преступник может применить оружие, следует соблюдать крайнюю осторожность!». И свой рисованный портрет внизу листка.

А на другой стороне улицы, над аркой взывал плакат: «Записывайся добровольцем в Колониальный корпус! Денежные премии, полное обеспечение, работа для крутых мужиков! Кто хлебнул романтики дальних походов, тот узнал, что такое настоящая жизнь!». Под плакатом белой краской была намалёвана стрелка, указывающая направление к вербовочному пункту.

В давние времена смелый мореплаватель Берг Солёный – пират и исследователь, – открыл архипелаг островов и неширокую полоску суши далеко на востоке. И водрузил там флаг – тогда ещё Королевства Даирии. Позднее, в республиканские времена, Поморье получило статус протектората, но сути дела это не меняло. Колонию отделяли от метрополии огромные территории, почти сплошь заросшие тайгой и принадлежавшие империи Цизе. Но там, на краю земли добывали золото, алмазы и руды редких металлов. Поморье постоянно сотрясали восстания и мятежи, но отказываться от лакомого куска Даирия не собиралась. «Восточная проблема», как говаривал кузнец Трей.

Антон тряхнул головой и пошёл через дорогу, в арку…

Автобуса пришлось ждать не сорок минут, а час с гаком. За это время Антон разговорил одного из мужиков. Слово за слово, постепенно к беседе присоединились ещё несколько человек. Интересные вещи услышал скиталец про свой родной город. И не только он. Многие приехали из Дубостана впервые, слушали, открыв рот.

Оказалось, что устроится на кирпичный завод формовщиком или к печи обжига не трудно, но платят там гроши. Другое дело карьер, там вольнонаёмный может сейчас заработать очень неплохо. Но копачи уже не нужны, добывают глинозём техникой. Бульдозеры, экскаваторы. Видели, на грузовой платформе везли? Во-во. Берут водителей каров, лебёдочников, бригадиров. Квалифицированных рабочих. Да и то не всех, ведётся строгий отбор.

Ты тоже на карьер собрался, спросили? Ант ответил неопределённо, мол, может быть. А комиссию в Дубостане проходил, спросили, подписку давал? Нет? Тогда и не мечтай, парень. Что за подписка? Так о том, что о работе своей за пределами карьера никому ни слова не скажешь. Ага, а ты думал…

Началось всё года через три после бегства Антона. Странные вещи стали происходить в карьере. Однажды один ловкач задумал дать двойную норму. Денег хотел заработать, к свадьбе готовился. Смена кончилась, рабочие на выход потянулись, а он остался. Разжёг костёр, и давай лопатой махать. Рассчитывал так – утром бригадир придёт, он и предъявит свои кубометры. Об этом позже рассказывал дружок, которого копач в планы свои посвятил, ну, чтоб свидетель утром был. На всякий случай.

Да видно ночью умаялся хитрец. Накопал кучу грунта, – а глинозём на дне карьера мягкий, не то, что наверху, – и прилёг отдохнуть. Да и уснул. Утром приходит бригада, а на куче спит старик. Борода длинная, седая. Одежда как у копачей, но ветхая совсем, пальцем тронешь – сыпется в труху. И насилу в этом старике признали давешнего парня. Он и сам назвался, до что толку. Вошёл в карьер молодым, а вывели под руки дряхлого старика. Ещё жениться собирался…

Потом начали пропадать люди. Был человек, и нет. Нигде нет – ни в карьере, ни на Бараках, вообще в городе не найти. Только память о копаче осталась, а самого – нет. Да ещё семья – жена, детишки. Куда им теперь?

Случались такие странности редко, и поначалу на это не очень обращали внимание. Пропавшие могли элементарно сбежать, мало ли, что в головах у этих парней творилось. Народ в Идиллию приезжал известно какой – бедовый. Надоело всё, вот и подался в бега. Про молодца, что стариком стал, посудачили, да и забывать начали. Необъяснимый факт природы, сказал мастер. Когда произошёл ещё случай.

Как-то по нерасторопности толкачей столкнулись три вагонетки, да так хитро столкнулись, что две перевернулась. Грунт из одной на другую высыпался, и очутилась она в большой куче глинозёма. Та, что пустой оказалась, так рядом на боку и валяется, а третью чуть в сторону отбросило. И тут все увидели, как вагонетка, что в кучу грунта попала, на глазах стареет. Металл ржавчиной покрывается, древесные прокладки трухой сыплются, борта отходят. Будто вагонетке этой лет пятьдесят, а то и все сто.