Кае де Клиари - Колдовской замок. Часть IV. Драконы

Все звуки смолкли, как будто их кто-то выключил, и в наступившей гробовой тишине полилась, поплыла медленная завораживающая музыка! И тут она запела!

При первых же звуках глубокого проникновенного контральто, которому ничуть не мешала манера добавлять в пение лёгкое придыхание и хрипотцу, зал взвизгнул дурным голосом, и тут же заткнулся, как будто кто-то дал ему увесистый подзатыльник! Может быть, стороннему наблюдателю это пение и не показалось бы верхом совершенства, но сидящие в зале были потрясены, заворожены, очарованы и вообще чувствовали себя на вершине блаженства!

Лишь один из присутствовавших не проявлял никакого интереса к тому, что происходило на сцене. Он вообще, казалось, не видел, что делается вокруг или точнее ему было всё равно, что делается вокруг. Это был человек очень высокого роста, одетый в безупречный чёрный, как наряд гробовщика, обтягивающий костюм с накрахмаленной белой манишкой, с галстуком, заколотым бриллиантовой булавкой, изящно торчащим из кармашка белым батистовым платочком и такими же белыми манжетами с опять же таки бриллиантовыми запонками.

Из этих манжет торчали громадные пудовые кулачищи, в один из которых был зажат простой гранёный стакан, размером с детское ведёрко. В стакане плескалось что-то прозрачно-желтоватое, но было непонятно, пьёт человек эту подозрительную жидкость или только рассматривает сквозь неё паркетный пол.

Лицо человека напоминало гипсовую маску. Оно могло бы называться красивым, если бы не застывшее на нём горькое с изрядным оттенком презрения, выражение. Взгляд голубых глаз тоже не сулил ничего хорошего, и всякий кто встречался с этими глазами, поспешно отворачивался, испытывая невольное смущение и безотчётный страх. Очень контрастировали с этими глазами иссиня-чёрные волосы, уложенные в аккуратную причёску и не сочетающиеся к тому же с бледной, как у альбиноса, кожей. За всё время пребывания в зале этот человек ни разу даже не взглянул на сцену.

Зато его товарищ, маленький, пухленький, одетый в превосходный, но нелепо сидящий, серый в полоску костюм, весёлый, как ребенок, получивший рождественский подарок, не отрывал от певицы восторженных глаз, а когда пение закончилось, он засвистел, зааплодировал, запрыгал, и если бы не опустившаяся на его плечо большая белая рука, наверно вылетел бы на сцену вслед за брошенным туда букетом!

– Спокойно, Фигольчик! – сказал великан в чёрном костюме, криво усмехнувшись одним уголком рта. – Не выпрыгни из собственных штанов! – Знаешь, что, Драся! – ответил тот, которого назвали Фигольчиком. – Ещё немного и ты совсем себя заморишь! Что я тогда скажу Быковичу? Он же меня на рога подымет!

– Я это к тому, что здесь полно молодцов Дульери, и если нас узнают…

– Да узнали уже наверняка! Глупо думать, что раз мы тебя постригли и перекрасили, то уже и спрятали от всех и от всего. Говорил я тебе – поцапался с копами, уезжай из города! Рост, вот в чём всё дело! Твой рост не спрячешь, он всегда тебя выдаст, а это значит…

– Это значит, что на выходе нас снова ожидает драка!

На этот раз человек в чёрном костюме улыбнулся во весь рот, обнажив ряд крепких белых зубов. Глаза его при этом остались холодными и неподвижными. Маленький человечек зябко повёл плечами. Ему явно не нравилась перспектива драки, но ясно было, что в их компании не он заказывает музыку.

– Лучше уйти прямо сейчас, – безапелляционно заявил большой, а маленький только вздохнул, ещё раз с тоской посмотрел на сцену, и, опустив голову, встал из-за стола.

Большой человек тоже встал, бросил на поднос смятую зелёную бумажку, поставил туда же недопитый стакан и направился не к огромным парадным дверям, разукрашенным с кричащей роскошью и охраняемым швейцаром, а к маленькой боковой дверке, над которой тускло светилась надпись: "Запасной выход". Никто их не остановил, а может никто и не заметил ухода двоих посетителей, так все были увлечены чарующим голосом певицы.

Они прошли тёмными безлюдными коридорами, миновали несколько узких лесенок, и, наконец, вышли в сырой захламлённый переулок, прямо в объятия ледяного осеннего ветра. На первый взгляд в переулке не было никакого движения, только единственный фонарь раскачивался на ветру, жалобно поскрипывая и бросая на всё неровный дрожащий свет, а потому тени от всех предметов тоже раскачивались и плясали какой-то медленный ритмичный танец.

Но большой и маленький двух шагов не успели сделать по сырому асфальту, как появились Они. Они вышли из-за каждого мусорного бака, из-за каждого выступа или угла. Некоторые, казалось, просто отделились от стен бесшумно и угрожающе. Никто из них не был вооружён огнестрельным оружием, но в руках у каждого был обрезок трубы, палка, монтировка, гаечный ключ или что-то в этом роде. По-видимому, они хотели обойтись без шума. Это были крепкие, здоровенные мужики в кепках и бейсболках с угрюмыми, тупыми рожами. Большой человек в чёрном костюме был на голову выше самого высокого из их компании, но у них был очевидный шанс взять числом. Их было много, очень много!

Низенький толстячок, Фигольчик, что-то поскуливал себе под нос и отчаянно рылся в карманах светлого плаща, наспех накинутого на ходу на плечи. Он в нём явно путался. Наконец, он извлёк откуда-то воронёный кастет, и, надев его на дрожащие пальцы, немного успокоился. Его громадный товарищ, тоже успел облачиться в свой длинный чёрный плащ и широкополую шляпу, но в отличие от дрожащего малыша, стоял неподвижно, скрестив на груди руки, и спокойно смотрел на подходящих бандитов. Те подступили совсем близко, но, не доходя двух шагов, остановились в нерешительности.

– Ну? – спросил чёрный гигант, подарив наступающим ледяной взгляд.

Наконец, стоявший впереди всех ражий детина, решился. Выпучив глаза и как-то по-особенному, ухнув, он размахнулся сплеча бейсбольной битой и нанёс сокрушительный удар, способный свалить быка! Но свалить никого не получилось. Твёрдое, как камень, дерево биты натолкнулось на железный кулак и разлетелось мелкими осколками! Лишившийся оружия здоровяк, продолжая начатое движение, получил ловкую подножку носком лакированного штиблета и окончил свой полёт, с размаху врубившись головой в пожарный гидрант.

"Бо-о-амм!" – оскорблённо отозвался ни в чём неповинный чугун.

Но в тот же момент на спину человека в чёрном обрушился предательский удар обрезком водопроводной трубы. По-видимому, этот удар достиг цели, так-как гигант коротко взревел и молниеносно обернувшись, сгрёб напавшего в охапку!

Одним движением он вырвал у него трубу, причём кисть руки у того громко хрустнула. Затем, не обращая внимания на вопли боли и ужаса, развернул бандита к себе спиной и с размаху всадил трубу ему в зад! Прорвав ткань штанов, металл глубоко вошёл в задний проход, жутко орущего человека, и тот побежал с поля боя на четвереньках, точнее на трёх конечностях, волоча по земле раздробленную руку и колотя по мостовой обрезком водопроводной трубы, торчащей из зада.