Ирена Сытник - Наследница Нира

Вздохнув, Ийя отвернулась от зеркала и легла в постель, сунув меч под подушку, как учила Ясса.

Ночь постепенно опускалась на город. В открытое окно струился прохладный воздух, напоенный ароматами ночных цветов. Пение ночных цикад убаюкивало, Ийя успокоилась, расслабилась и вскоре уснула.

В домике воцарилась тишина.

Где-то около полуночи дверь легонько дрогнула, словно кто-то пытался её открыть. Поняв, что она закрыта изнутри, ночной визитёр отступил. Некоторое время в спальне царила тишина, только слышалось мерное дыхание спящей. Затем, за открытым окном, послышались осторожные тихие шаги, и в тёмном проёме появилась ещё более тёмная фигура. Она замерла, напряжённо вглядываясь в сумрак комнаты. Постояв, незнакомец осторожно перелез через подоконник, и, крадучись, направился к кровати. У изголовья, на полу, догорала свеча, и в её тусклом гаснущем свете хищно сверкнуло лезвие ножа в руке злодея.

Свеча, затрещав, вспыхнула ярче, осветив лицо ночного посетителя. Глаза раба мрачно сверкнули, глядя в темноту полускрытой пологом постели, а пальцы нервно теребили рукоятку кухонного ножа. Он протянул руку и отодвинул полог, заглянув внутрь. В полумраке, на смятой подушке, покоилась голова ненавистного хозяина. Сам он, укрывшись одеялом, мирно спал, лежа к нему спиной, словно подставляя её под предательский удар. Губы раба растянулись в злобной улыбке. Он откинул полог в сторону и нагнулся над спящим, облокотившись одной рукой о постель, а другую занеся для удара…

Но спящий вдруг шевельнулся, вздохнул и перевернулся на спину, сбросив одеяло и освободив руки. Одну он закинул за голову, а вторую протянул к краю кровати, едва не коснувшись руки Эдара. Раб вздрогнул и резко отпрянул, но тут же замер, уставившись под полог удивлённым взглядом. Его взору открылось стройное женское тело. Левая грудь, напоминающая половинку большого зрелого яблока, украшенная твёрдой горошиной розового соска, ритмично вздрагивала в такт ровным ударам сердца. Губы приоткрылись, выпуская лёгкое дыхание, веки с длинными, отбрасывающими на щёки тёмную тень, ресницами, слабо вздрагивали, прикрывая следящие за перипетиями сна глаза.

Эдар вытер выступивший на лбу пот тыльной стороной ладони. Протянув руку, осторожно стянул одеяло, обнажив остальное, вне всякого сомнения, женское, тело. Прикусил нижнюю губу, пытаясь сдержать шумный вздох изумления. Снова вытерев лоб, осторожно поправил полог и бесшумно отступил от кровати.

Утром Ийю насторожила глубокая тишина, царившая в доме. Быстро одевшись, она открыла дверь и позвала раба. Тот сразу явился на её зов, почтительно склонив голову. От вчерашней мрачности и ненависти не осталось и следа – он был сама покорность.

– Где мои сапоги?

Эдар ушёл и вернулся через минуту, принеся вычищенные и смазанные сапоги. Опустившись на колени, помог девушке обуться.

– У нас есть что поесть?

«Да, господин».

– Поставь что-нибудь на стол, а я пока умоюсь.

Позавтракав, Ийя села на подготовленного Эдаром коня и направилась к воротам.

«Вы приедете сегодня?» – спросил раб, когда она уже выезжала.

– Не знаю… Возможно.

В этот день капитан послал лейтенанта ди Лауфа в Амзу. На поездки ушёл целый день. Вечером три товарища – ди Лауф, ди Аес и сержант ди Ярос, как обычно, отправились в город, в таверну «Оленьи Рога». Знакомые шлюхи сразу же подсели к офицерам. Маг и Милн начали ласкать Вилена, выпрашивая у него выпивку и сладости.

– Тебя вчера не было… – сказал ди Ярос, опрокинув кружку пива. – Ночевал у своей пышки?

– Да. Тётка, слава богам, наконец, свалила домой.

– Ну, думаю, ты оторвался на славу! – засмеялся лейтенант.

– Само собой… Пышечка просто визжала от восторга!

– Когда же свадьба? Вы так долго встречаетесь… – спросила одна из шлюх.

– Нас устраивают наши отношения. Зачем переводить их в обыденность?

– А ты не боишься, что кто-то уведёт твою красавицу? Какой-нибудь сосед-купец…

– В Скивеле хватает вдовушек и перезрелых доступных девиц… К тому же, мне только двадцать, я ещё молод, чтобы обзаводиться семьёй! – засмеялся ди Аес.

Друзья покинули таверну поздно вечером. Лейтенант отправился в бордель «размять кости», как он говорил, а оба сержанта решили возвращаться в крепость.

Из переулка вышли два подвыпивших наёмника, между которыми шла побитая вчера Ийей шлюха. Увидев обидчика, девушка что-то зашептала одному из спутников. Тот посмотрел в сторону садившихся на коней мечников и нарочито громко презрительно спросил:

– Который? Тот заморыш? Видимо, он только и умеет бить баб!

Ийя покосилась в сторону говорившего, но ничего не сказала. Но тот, по-видимому, желал подраться.

– Эй, ты, зелёный! Слезь с коня и поговори с настоящим мужчиной! – воскликнул он, обратившись к королевскому мечнику презрительным прозвищем «зелёный», как называли их вальдо из-за цвета формы.

– Ты мне, приятель? – вскинулся задиристый ди Ярос.

– Не… Твоему дружку. Вчера этот сукин сын побил мою подружку… Я хочу посмотреть, как этот недоносок сможет справиться со мной!

– Виль, этот бродяга хочет драки… – усмехнулся ди Ярос. – Покажи ему, что умеют мечники!

Ийя посмотрела на наёмника.

– Хочешь подраться? – спросила она.

– Да, сосунок! Хочу пустить тебе кровь!

Девушка спрыгнула на землю и усмехнулась.

– Посмотрим, кто кому сейчас пустит кровь… – произнесла она, обнажая меч.

Наёмник сбросил плащ и вынул из ножен свой. Клинки скрестились.

Услышав звон стали, из таверны высыпали шлюхи и посетители. Девицы подбадривали Вилена, остальные болели за наёмника. Никого не интересовало, из-за чего сцепились эти двое, всех устраивало бесплатное развлечение.

Наёмник был зрелым, опытным, большим и сильным. Он дрался весьма умело. От его ударов сыпались искры, и боль пронзала руку девушки до самого плеча. Если бы не её подвижность и умение, она давно бы уже распрощалась с жизнью. Несколько раз лезвие меча противника проходило в опасной близости от её головы или иных частей тела. Она же никак не могла пробить его оборону.

Прошло несколько минут. Ийя почувствовала, что устаёт. Её сильные, но женские руки, не шли ни в какое сравнение с мощными мускулами наёмника.

Внезапно меч противника взвился над головой девушки. Ийя подняла свой, чтобы защититься от удара, но оружие наёмника, не останавливаясь, прошло по плавной дуге и оказалось в опасной близости от тела. Она сделала отчаянное усилие спастись от смертельного удара, отпрыгнув назад и выставив вперёд руку в стальном налокотнике. Лезвие ударило по налокотнику, высекая из него сноп искр, и скользнуло по рёбрам наискосок, вспарывая одежду и плоть. Ийе показалось, что в неё ударила обжигающая молния, даже дыхание перехватило от боли. Левая рука онемела, а бок, наоборот, словно обожгло кипятком. Одежда мгновенно потемнела от крови, и болельщики наёмника радостно взревели. Сам солдат довольно оскалился: