Михаил Ахманов - Последняя битва

Пролистывая воспоминания Горма будто альбом с движущимися картинками, он разглядывал залитую бетоном обширную площадку, низкие одноэтажные здания, что пластались у самых гор, подъездные рельсовые пути и решетчатые фермы с космическим снарядом посередине взлетного поля. Его бетон потемнел, опаленный ракетными выхлопами, а от зданий веяло невыразимой древностью; их стены кое-где потрескались, кровли просели и поросли травой, а часть корпусов вообще лежала в руинах. Но рядом с остальными мельтешили техники, тянули к ракете кабели и шланги, катили тележки с ящиками и баллонами, и столь же активная суета наблюдалась у решетчатой конструкции: там сверкал огонь, взвивался дымок, десятки людей что-то подтаскивали, поднимали, грузили, сновали вверх и вниз по массивным фермам, в которых прятался блестящий корпус корабля. Физиономий усердных работников было не различить, однако Иеро не сомневался, что все они на одно лицо — копии Аримана, коренастые, плотные, желтокожие, с узкими, чуть раскосыми глазами.

Готовят ракету к старту, решил священник, соображая, что Локи упоминал о двух кораблях. Второй, вероятно, сейчас находился у «Аргуса», и его полет они с эливенером наблюдали неделями раньше — тот дьявольский глаз, горевший в небесах… При этом воспоминании Иеро вздрогнул, и на висках его выступил холодный пот. Сейчас он видел глазами Горма одну из древних военных баз, и эта обитель Смерти была не заброшенной, не уснувшей, а готовой к действию. Ужасная, пугающая картина!

Угол зрения изменился, открыв шеренгу широких цилиндрических танков с топливом и огромный бетонный куб — видимо, энергостанцию, от которой тянулось несколько линий подвешенных на столбах проводов. Тут сторожили мирмиды, вышагивали вдоль взлетного поля как заведенные, поблескивая хитином панцирей. Было их не очень много — пара дюжин против нескольких сотен техников.

Дрожь, сотрясавшая Иеро, улеглась. Он вызвал Девятого, велел собраться в путь, затем направился к дворцу, посматривая на темные вершины гор и бледный лунный диск, мерцавший в тучах. Планы, что родились в его голове, принимали все более ясные контуры, обрастали подробностями и деталями, их звенья притирались друг к другу словно песчинки, которых неумолимое давление извне соединяло в прочный твердый камень. Сегодня ночью, подумал он, ступив на лестницу. Сегодня все решится!

Девятый, в темном дорожном плаще с капюшоном, поджидал его у изваяния вербэра.

— Что прикажешь, господин? Я должен куда-то идти?

— В Питомник, а затем — на взлетное поле. Как добраться туда побыстрее? Помнится, брат Альдо говорил, что его везли какой-то подземной дорогой?

— Да, есть рельсовый подземный путь, который ведет сквозь горы. Луна еще не поднимется в зенит, как я уже буду в Питомнике… И что я должен там сделать?

— Передай копиям Аримана, что в Кентау новый властелин. Деус Иеро Дистин! А ты — его помощник и правая рука. Они обязаны тебе повиноваться.

При этих словах Девятый вскинул голову, и глаза его сверкнули. Дождался своего часа!.. — подумал священник, протягивая к собеседнику мысленную нить и зондируя его разум. Там боролись торжество, сомнение и страх.

— Боюсь, они мне не поверят, повелитель… Боюсь, что…

Прервав его взмахом руки, Иеро отправил ментальный блок, мгновенно растворившийся в сознании Девятого. Страх и сомнения исчезли, будто смытые незримой волной, и чувство вдруг обретенной власти заставило помощника гордо расправить плечи. Дар, полученный им, был невелик и заключался в искусстве влияния на незащищенный мысленным барьером разум. Теперь клоны Аримана воспримут любой его приказ словно божественное откровение! Тем более, если знаешь, что приказать…

Священник усмехнулся и стиснул сильными пальцами плечо Девятого.

— Скажешь, что деус Иеро повелевает уничтожать мирмидов… В Кентау не место лемутам! Пусть перебьют их всех — в Питомнике, на взлетном поле, в горах и пустыне… Всех до последнего! Скажи, что норы их нужно залить ракетным топливом и сжечь. И чтоб огня было побольше! Столько, чтоб в нем сгорели все мерзкие твари!

— Они сгорят, мой владыка! — восторженно подхватил Девятый. — Все до последнего, как ты повелел!

Он ринулся было исполнять порученное, но пальцы Иеро не разжались.

— Во имя Создателя! Стой, слушай и запоминай! Там, в Питомнике, мой товарищ по имени Гимп. Пусть дадут ему оружие и повинуются его приказам. Он должен очистить Питомник от мирмидов и захватить подземную дорогу. А ты пойдешь на взлетное поле и сделаешь так, чтоб клоны Аримана поняли: или они сожгут мирмидов, или отправятся к ним желудки. Такова моя воля! — Он подтолкнул Девятого в темноту. — Теперь иди!

Когда плащ крючконосого растворился в ночном сумраке, Иеро, перекрестившись и подняв взгляд вверх, произнес:

— Дай мне силу, Господи! Надели дух мой твердостью, ибо я буду сражаться по воле Твоей и во имя Твое! И пошли мне знамение, дабы Твой верный слуга не дрогнул в этой последней битве!

Он зажмурился. Секунду перед мысленным взором Иеро царила темнота, потом явились ему божественные лики: Бог-отец, Бог-сын и пресвятая Богородица. Саваоф был грозен и похож на отца Демеро, а божий сын — на погибшего Сигурда; глаза у обоих метали молнии, и с губ срывалось слово гнева: не мир принес я вам, но меч! Но Богоматерь с прелестным лицом Лучар была задумчива и спокойна. Склонившись над колыбелью, она улыбалась лежавшему в ней дитю и что-то шептала.

«Вернется… он обязательно вернется…» — донеслось до Иеро вздохом ветра.

Багровое зарево полыхало над горами. Похоже, Девятый с мастером Гимпом времени зря не теряли, устроив там настоящий Армагеддон — огненные языки взвивались в темное ночное небо, рассыпались мириадом искр, и за каждой вспышкой яростного пламени неизменно слышался мощный басовитый рокот взрыва. Временами фонтаны огня были особенно высокими, так что Иеро мнилось, будто некий гигант, спрятавшись за горной стеной, мечет в облака громовые стрелы. Что порождало их? Танки с горючим? Топливо, хранившееся в корабле? Или что-то другое, о чем он не знал, тоже способное взрываться и гореть?

Это оставалось тайной, ибо барьеры, непроницаемые для мысленного излучения, по-прежнему окружали Питомник и взлетное поле. Иеро не мог пробиться сквозь них, а значит, такое не удалось бы никому из деусов и даже Теону; в битве, которая шла за горами, решала не мысль, а огонь и меч. Еще — челюсти и лапы мирмидов.

Они шагали к горам по аллее — сотни угловатых рослых фигур в хитиновых панцирях, над которыми кружили перепуганные нетопыри. Войско, явившееся с северного рубежа Кентау, казалось столь многочисленным, что у мятежников, пожалуй, не было ни единого шанса справиться с этой ордой. Через час-полтора мирмиды будут в галерее, проходящей под горным хребтом, и начнется битва… скорее — бойня! Мирмиды сильны, их нелегко одолеть даже опытным воинам, а клоны Аримана — не Стражи Границ…