Александр Бушков - Нечаянный король

– А пощады просить вам, конечно, кажется чересчур унизительным? – с интересом спросил Сварог, успевший оценить собеседницу по достоинству: она говорила совершенно серьезно, какие там шуточки…

– Если вы твердо решили со мной разделаться, никакие мольбы не помогут, а прельстить мне вас нечем: кладов не зарывала, серьезных тайн не знаю, а для постели вашей я старовата, конечно, – у вас ведь молоденьких невпроворот, доходили до меня кое-какие сплетни и донесения… Жить, конечно, хочется, – сказала она просто и открыто. – Но к чему унижаться, если это все равно не спасет? Взойдешь на эшафот с достоинством – по крайней мере, память останется, какой-нибудь щелкопер в хроники вставит, распишет со всем восторгом. Меня всегда восхищала историческая фраза короля Хея перед плахой: повернулся человек к палачу и этак небрежно, через губу, процедил: «Дышите в другую сторону, любезный, от вас луком несет…» Не слышали? А ведь у вас в Глане дело происходило, хоть и давненько…

– Интересно, как бы вы поступили на моем месте? – задумчиво спросил Сварог.

– К чему гадать? Местами нам все равно не поменяться, у каждого свое…

Дверь шумно распахнулась, и в кабинет ворвался князь Гарайла – запыхавшийся, в расстегнутом мундире. Поведя налитыми кровью глазами, он облегченно вздохнул, привалился спиной к косяку, держа руку на эфесе меча, отдышался и с видом кота, словившего, наконец-то, хитрющую мышь, замурлыкал:

Не удостоив его и взглядом – лишь слегка повернув голову в сторону генерала, Старая Королева произнесла восхитительно ледяным и равнодушным тоном, заставившим Сварога про себя взвыть от зависти (сам он еще не достиг таких высот в обращении с голосом и интонациями):

– Если уж вы, милейший, взялись цитировать Сарагата, то у него есть не менее впечатляющие строки, гораздо более подходящие к случаю, нежели пошленькие любовные куплеты, набросанные им в ранней юности:

Она декламировала легко и свободно, с мимолетной презрительной усмешкой – должно быть, стремилась в случае, если победители все же намерены предать ее лютой смерти, извлечь для себя максимум морального удовлетворения. Сварог испытывал к ней все более крепнувшее уважение: не дама – кремень… Такие и нужны… Вот именно!

Гарайла, фыркнув насколько мог непринужденнее, осведомился:

– Это не про вас ли, дражайшая королева-матушка? В самую точку зашпандорено…

«А ведь он ее на сей раз уел, – подумал Сварог. – При полнейшей своей непривычности к светским словесным поединкам. Неудачные вирши она выбрала, нужно признать. Ну ничего, сейчас я вас буду строить, рядами и колоннами…»

Шагнув вперед, сверля немигающим взглядом князя, он рявкнул пусть и не с королевскими интонациями, но уж, безусловно, со сноровкой бывалого строевика:

– Князь, кто вам позволил врываться в королевский кабинет без доклада? Распустились тут при старом царствовании! Я вас научу сапоги с вечера чистить, а утром надевать на свежую голову!

– Ваше… – неосмотрительно вякнул Гарайла.

– Молчать! – заревел на него Сварог так, что даже Старая Королева изменилась в лице. – Три шага вперед! Кр-ругом! Шагом марш отсюда!

Великое дело – воинская субординация. Человек, отдавший родимой коннице тридцать лет, прошагавший все ступеньки от юного кадета до генерала, как и надлежит, аккуратненько шагая с одной на другую, не спеша и не прыгая, просто обязан впадать в гипнотический транс, когда на него рычит непосредственное начальство… Так произошло и с Гарайлой – он вытянулся изо всех сил (лишь кривые ноги старого кавалериста помешали его фигуре превратиться в идеальный перпендикуляр), четко повернулся через левое плечо, приставив носок, потом дерганым шагом механической игрушки двинулся к выходу. «Сделано дело! – радостно отметил Сварог. – Армия, судари мои, свое завсегда возьмет!» И подал новую команду, видя, что генералу осталось до двери не более одного-единственного шага:

– Стоять! Кр-ругом! Ко мне!

Гарайла выполнил и это, звучно пристукнув каблуками, сделав ретиво-зверское лицо, остановился перед Сварогом. Тот, мысленно ухмыляясь, скомандовал:

– Вольно! Хотите что-то мне сказать, генерал?

– Да что там… – проворчал Гарайла. – Порядком наконец-то во дворце повеяло… Только, ваше величество, вы поосторожнее с этой… дамочкой, еще ткнет чем в спину… Не удивлюсь, если у нее в посохе лезвие на пружине…

«Я тоже не удивлюсь», – подумал Сварог. Подойдя вплотную к генералу, похлопал его по плечу, задушевно, проникновенно сказал:

– Полно вам, князь. Нам ли, старым воякам, бояться женщины, даже если у нее лезвие на пружине? Собственно говоря, я и сам хотел вас вызвать. У меня возникла идея касательно некоей армейской реорганизации… У нас есть маршал гвардии, есть просто маршалы, но никто до сих пор не додумался до простого и полезного решения: ввести пост маршала кавалерии. Я решил это упущение исправить. Поздравляю вас с чином маршала кавалерии. У меня нет при себе королевских печатей, они погибли в пожаре, а новые еще не изготовлены… но вы, смею думать, поверите своему королю на слово?

Ответа он не дождался – князь попросту не мог выговорить ни слова от изумления и радости, преданно таращился на Сварога выкаченными глазами, определенно повлажневшими. Отныне Сварог мог быть совершенно уверен: есть здесь один человек, который за него умрет, не раздумывая…

«Буденный ты наш, – растроганно подумал он. – Ишь, и усищи-то, как у Семен Михалыча… А ведь польза от этого несомненная – все знающие люди в один голос твердят, что князь в кавалерийской войне – то же самое, что гроссмейстер в шахматах, сиречь в шакра-чатурандже. А войны нам еще предстоят, чует мое сердце…»

Потом ему в голову пришла шальная мысль: а что, если Гарайла и есть здешний аналог Буденного? Черт его ведает, как обстоит в параллельных мирах с аналогами… Он даже присмотрелся к низенькому широкоплечему крепышу, пытаясь высмотреть сходство с портретами красного маршала, но решил по размышлении все же воздержаться от скоропалительных выводов.

– Князь, – сказал он мягко. – Надеюсь, в столь знаменательный день вы мне не откажете в маленькой просьбе?