Александр Бушков - Нечаянный король

– Ах, вот кто объявился… – хохотнул Сварог. – Ну да, конечно, следовало догадаться, что не в Вольные Маноры он двинет, там люди еще более темные, чем я, и столь высокого искусства не оценят…

– Прикажете повесить в соответствии с вашим указом? – по-деловому осведомился министр полиции.

– Э, нет, – сказал Сварог. – Он, в общем, не виноват, что меня именно сюда пригласили в короли… Доставьте его на снольдерскую границу и отпустите к лешевой матери. На тех же условиях: если когда-нибудь окажется в моих владениях, будет безжалостно повешен… включите в соответствующие списки.

– Будет исполнено. Прибыл гонец из Пограничья, от полковника Фалека, он сейчас отдыхает. Насколько я понял, ничего особо важного – обычный отчет…

– Ну, в таком случае и нечего его беспокоить, – сказал Сварог. – Когда отдохнет, приведете. Это все?

– Нет, государь. Во дворец привезли герцога Лемара. Судя по донесениям сопровождавших его людей, он довольно бодр и питает надежды… Всю дорогу он старательно составлял некий трактат – вы же сами распорядились с ходу поставить перед ним задачу, чтобы побыстрее понять, чего от него ждать…

– Сейчас посмотрим… – оживился Сварог.

– И последнее, государь. На снольдерском «Морском Короле» в Равену только что прибыл граф Раган…

– Ага, старый знакомый, – кивнул Сварог. – Надеюсь, не под своим честным именем путешествует?

– Ну разумеется, государь. Предъявил бумаги на имя простого дворянина, путешествующего «по собственным надобностям». Как водится, за ним внимательно наблюдали, не делая никаких попыток к аресту: есть неписаные правила, в отношении разведчиков столь высокого ранга не принято применять вульгарный арест… Что любопытно, его встречали здесь совершенно незнакомые мне люди. Я полагал, что все его особо доверенные лица и хозяева его личных конспиративных квартир мне известны наперечет… – развел Интагар руками с некоторой долей самокритичности. – Оказалось, у него здесь есть и запасные «потайники», ничем себя прежде не проявившие… Он сейчас в гостинице «Золотое дерево». Под плотнейшим наблюдением…

– Ну, посмотрим, – пожал плечами Сварог. – Пойдемте…

Человек в простом дворянском платье встал при его появлении – но не вскочил с холуйской поспешностью, а, скорее, с большим достоинством выпрямился. Жестом отослав министра полиции (как ни хотелось тому задержаться), Сварог придвинул кресло, уселся и с наработанными уже навыками величественно повел рукой:

– Вы можете сесть. Прошу без церемоний.

– Благодарю вас, государь, – степенно ответил ссыльный прохвост, усаживаясь.

Сварог откровенно разглядывал его: лет сорока пяти, недурен собой и невероятно благообразен, светловолос, с темными, почти черными бровями (что считается несомненным признаком породы ), с красивой проседью на висках и гордой осанкой.

– Прежде всего, ваше величество, – заговорил первым герцог, – позвольте поблагодарить вас за восстановление справедливости в отношении моей скромной персоны. Я рискнул заключить, что именно вам обязан освобождением и даже привлечением к работе… в чем я нисколько не сомневаюсь, ибо слава о вашем уме и доброте долетела и до далекого, унылого Стагара…

Голос у него был низкий, приятный, прямо-таки обволакивающий. Если бы Сварог не читал собственными глазами толстенный список прегрешений герцога, сейчас нимало не сомневался бы, что перед ним сидит честнейший человек, оклеветанный злыми и подлыми завистниками. Бездна обаяния, честнейший, незамутненный взор, весь облик лучится добротой, безобидностью, верностью… Такой кому угодно способен повесить лапшу на уши и продавать эскимосам холодильники, а жителям Сахары – электрообогреватели. Понятно теперь, почему сумел облапошить такое количество народу, среди коего было маловато доверчивых дурачков, и почему добрых три четверти совращенных девиц вешались на шею без принуждения или угроз, даже кое-кто из злодейски похищенных из отчего дома…

А герцог, ободренный молчанием его величества, разливался соловьем – лесть была хотя и явственная, но не грубая, уж никак не примитивная. Скорее герцог выглядел умным человеком, который воздает должное другому, еще более умному, – и это опять-таки производило впечатление. Сварог с неудовольствием обнаружил, что ему все же приходится делать над собой некоторое усилие, дабы воспринимать этого прохвоста так, как герцог того заслуживает, судя по бесстрастным полицейским экстрактам…

В конце концов он решительно поднял ладонь:

– Достаточно, герцог… – И не удержался от шпильки: – Вы знаете, перед тем, как вернуть вас со Стагара, я просмотрел кое-какие бумаги, касающиеся вашей персоны. Очень подробные и обширные…

– Ах, ваше величество! – отозвался герцог прочувствованно. – Вы в благородстве своем и не подозреваете, сколь изощренны и подлы могут быть в своих надуманных наветах иные бесчестные людишки, мастера клеветы и обмана…

И он даже прикрыл глаза рукой, удрученный несовершенством нашего мира и злокозненностью его обитателей.

– А история с ожерельями маркиза Калагана – тоже навет? – проверки ради поинтересовался Сварог.

– С чьими ожерельями?

На благородном лице герцога ясно читалось, что он никогда в жизни не слышал этого имени и в глаза не видел никаких ожерелий.

Сварог мог и поверить – если бы не слышал доклада Мары, по его приказу проверившей достоверность кое-каких досье из богатейшего собрания министра полиции… Прохвост, конечно. Редчайший экземпляр… но ведь потому и понадобился, а? Именно потому, господа мои…

– Хорошо, меня, надо полагать, ввели в заблуждение, – сказал он, откровенно ухмыляясь. – Покажите, что вы там сочинили…

Почерк у герцога был невероятно разборчив и четок – как у коронного писаря с двадцатилетним стажем. Сварог перелистнул несколько страниц, потом вчитался.

Он старался сохранять бесстрастное лицо (чтобы этот прохвост не понял, насколько он королю нужен), но в глубине души понимал, что лучшего сотрудничка и не сыскать. Лемар на лету ухватил его идею, черновые наброски насчет Ордена Возрождения Трех Королевств, врученные Сварогом отправленному на Стагар полицейскому чиновнику. И поработал с ними так, словно всю жизнь служил в ЦК КПСС. Правки после него не требовалось, все продумано до мельчайших деталей – устав Ордена, чья благородная деятельность направлена на благороднейшие цели; система партийного… тьфу ты, орденского руководства, расписанная по городам, округам и провинциям, завершенная, стройная и толковая; отличительные знаки и символы, награды в трех металлах, почетные цепи к ним – сам Сварог до этого не додумался, как и до нарукавных нашивок, означающих орденский стаж, – ежемесячные собрания, годичные Большие Советы (слова «партийный съезд» герцог попросту не знал, иначе, несомненно, употребил бы); кандидаты и полноправные члены, взыскания и поводы к таковым… И все это набросано на коленке, в плавании, в неудобной повозке?! Вот это сотрудничек! Тошнит от него, и повесить так и подмывает – но ведь незаменим! Беглые наметки Сварога превратились в нечто законченное, заслуживающее претворения в жизнь с завтрашнего же дня…