Роберт Говард - Брат бури

— Но я никому и не говорил! — вскинулся я. — Кроме мисс Сью Притчарт!

— Боже, какое великое множество хороших людей пало жертвой женских хитростей! — сочувственно промолвил Кирби. — Монтгомери рассказал нам все. Едва ты открыл ей свой секрет, как она тут же выскользнула из дома, свистнула ребят Риджуэя, а затем послала одного из них с весточкой к Буйволу. Другому же — это как раз и был Монтгомери — Сью велела отправляться с тобой, чтобы он избавился от тебя где-нибудь по дороге. Когда мы добрались до Красного Кугуара, она сразу сбежала в холмы. Готов биться об заклад, что они с Риджуэем заранее договорились о встрече в горах и теперь вместе пустились в бега. Но твоей вины я тут не вижу. Откуда ж тебе было знать, что Сью Притчарт — девушка Буйвола Риджуэя! Вот оно, женское вероломство!

— Приведите мне моего коня! — Я был потрясен до глубины души и говорил срывающимся голосом. — В меня стреляли и попадали, меня резали и жгли, я ехал с горы на лавине, я сам был лавиной — и моя трепетная любовь была растоптана! Вы видите перед собой опаленную огнем, ободранную как липка, истекающую кровью жертву подлого женского предательства. Судьба опять сдала мне джокера. Мои чувства оплеваны, мое сердце разбито, и из моих порванных штанов торчит наружу голая задница. Прочь с дороги! Я еду.

— Куда? — спросили они хором, благоговейно, расступаясь.

— Куда угодно! — взревел я, словно раненый медведь. — Хоть к черту на рога! Лишь бы это место находилось как можно дальше от Красного Кугуара!

Капитан Кидд неторопливой рысцой трусил по направлению к Орлиному Перу. Я уютно покачивался в седле, и на душе у меня было легко и спокойно, как вдруг навстречу мне, вздымая огромное облако пыли, попался какой-то малый. Парень несся во весь опор, словно за ним черти гнались. Он промчался мимо, даже не потрудившись шляпу приподнять, а бедный Кэп Кидд лишь понапрасну щелкнул челюстями, тщетно попытавшись укусить за ухо пролетавшую мимо нас лошадь, — лучшее подтверждение тому, что малый действительно спешил как на пожар.

Все же я успел признать в нем молодого Джека Спрэгга, ковбоя с большого ранчо неподалеку от Орлиного Пера. На его бледном лице застыло выражение какой-то отчаянной решимости, словно у человека, только что выбросившего две двойки и теперь поставившего на кон последние штаны. Парень размахивал риатой, судорожно зажатой в правой руке, хотя я на десять миль вокруг не сумел углядеть ничего такого, на что он смог бы набросить свое лассо.

Промчавшись мимо меня, торопыга вскоре свернул на тропу, ведущую в горы, а я привстал на стременах, вглядываясь вдаль. Туда, откуда он прискакал. По правде говоря, я рассчитывал увидеть там приближающихся людей шерифа. Потому как единственной причиной, способной загнать жителя равнин на скалы Верхнего Гумбольта, могла быть лишь предстоящая ему, и притом в самом скором времени, примерка пенькового галстука.

И я углядел-таки там, вдали, еще одно облако пыли. А как же еще. Правда, судя по размерам, его поднимал всего один человек. Довольно скоро я признал во всаднике Билла Глентона из Орлиного Пера — вполне убедительный резон для Спрэгга жать на всю катушку, раз уж сам Билл наступал ему на пятки. Глентон был типичным техасцем, добродушным, медлительным и малость сентиментальным парнем, пока никто не задевал его чувств. Но стоило кому-нибудь учудить такую непростительную глупость, как Глентон тут же превращался в сущее торнадо и кому угодно мог показать небо в алмазах. А душа у Билла, надо сказать, была ужасно ранимая.

— Куда он поскакал? — едва увидев меня, заорал Билл.

— Кто? — вежливо поинтересовался я. У нас на Гумбольте не принято выкладывать кому попало то, о чем стало известно случайно.

— Джек Спрэгг! — прокричал Глентон, натягивая поводья. — Будь он проклят! Он должен был попасться тебе навстречу! Куда он свернул?

— Он мне не сказал, — с достоинством ответил я. Глентон слегка сбавил тон, притормозил своего скакуна и попросил:

— Послушай, Брек, поупражняйся в своем проклятом липучем деревенском красноречии на ком-нибудь другом! И в другой раз. У меня нет ни единой лишней недели, чтобы выуживать нужные сведения из каждого попавшегося мне навстречу шалопая с Медвежьего Ручья. У меня даже в мыслях нет причинять какой-нибудь вред тому свихнувшемуся идиоту! Наоборот, я гонюсь за ним, чтобы спасти его молодую жизнь! Одна девчонка из Орлиного Пера, которую он считал своей, наставила ему рога и парень надумал перевалить последний в своей жизни перевал. Ну, остальные ребята, конечно, стали присматривать за ним. Мы попрятали от него подальше все свои пушки и всякий там крысиный яд, но сегодня утром он-таки умудрился от нас смыться и подался прямиком в горы. Если б не малышка из забегаловки «Ревущая телка», мне б ни в жисть не удалось напасть на его след. Дурень проболтался ей, что собрался в скалы Гумбольта, где уже ни один паразит не сможет помешать ему повеситься.

— Ага, — глубокомысленно заметил я, — так вот, значит, зачем у него в руках болталась та веревочка! С другой стороны, это ведь его личное дело, разве не так?

— Отнюдь, — резко возразил Билл. — Человек в таком состоянии не может за себя отвечать, а потому приглядывать за ним — прямой долг его товарищей. Еще настанет день, когда он скажет нам огромное спасибо! Не говоря уже о том, что болван должен мне целых шесть баксов. И если я допущу, чтобы он покончил с собой, тогда все! Плакали мои денежки! Ну! Соображай живей, чтоб ты лопнул! Не то мальчишка взаправду повесится, пока мы тут с тобой языками чешем!

— Ну ладно, — подумав, согласился я. — В конце концов, мне, наверное, следует позаботиться о репутации Верхнего Гумбольта. Ведь у нас здесь до сих пор не случалось ни одного самоубийства.

— А как же, — язвительно заметил Билл. — Конечно. Вы здесь, наверху, просто никому и никогда не предоставляли такой возможности. Только какой-нибудь бедолага надумает убить себя — глядишь, а ему эту услугу уже оказал кто-то другой.

Пропустив мимо ушей столь очевидно несправедливые злостные наветы, я натянул повод, вынудив Кэпа Кидда развернуться на месте в тот самый момент, когда он уже совсем примерился откусить ухо лошадке Глентона.

Хотя Джек Спрэгг свернул с тропы, он умудрился оставить за собой такой след по которому за ним смог бы пройти даже слепой. У парня была приличная фора, да только его лошадка обеим нашим даже в подметки не годилась, а потому довольно скоро мы нашли в густых зарослях у подножия Кугуарьей горы то место, где Джек привязал свою кобылу. Мы привязали своих лошадок рядом и начали пробираться сквозь заросли дальше, уже на своих двоих. Вскоре мы увидели Джека. Он карабкался по склону по направлению к скальному выступу, на котором росло одинокое старое дерево. Один здоровенный сук этого дерева далеко выступал за край обрыва и, как я тут же сказал Биллу, замечательно подходил для устройства небольшой уютной виселицы.