Роберт Говард - Честь корабля

Вдруг сквозь крики толпы послышался какой-то гул. Я посмотрел поверх голов и над гребнем отдаленного холма увидел какой-то летящий объект. Это был самолет, причем никто, кроме меня, его пока не заметил. Я протанцевал вместе со своей ношей до канатов и шепотом сообщил эту новость Сопи. Он сообразил, что таращиться на самолет не следует и прошептал:

— Продолжай тянуть время! Держи его! Федералы послали самолет, чтобы вытащить нас отсюда. Порядок!

Генерал Юн что-то заподозрил. Он вскочил с места, погрозил мне кулаком и что-то крикнул, а его чертов палач ухмыльнулся и снова обнажил меч. А самолет, мгновенно увеличившись в размерах, с ревом обрушился на нас, словно ястреб. Все задрали головы и заорали. Когда самолет пролетел над рингом, я заметил, как от него отделился какой-то предмет и сверкнул на солнце. Сопи закричал:

— Берегись! На нем нарисован дракон! Это не федералы, это Ван Шан!

Я с размаху швырнул Баллерина через канаты и нырнул за ним следом. В следующее мгновение — бах! — обломки ринга полетели в разные стороны.

Бомбы падали и взрывались, поднимая на воздух палатки. Люди кричали, стреляли и бежали куда-то, наталкиваясь друг на друга. Рев проклятого самолета стоял над долиной. Мы с Сопи брели к высокому дереву, и я смутно понимал, о чем он орет:

— Мой китаец и не думал идти к федералам, крыса поганая! Он был одним из шпионов Ван Шана. Теперь ясно, зачем он вызвался помочь. Ему понадобилась моя лошадь. Эй, Стив, сюда!

Увидев, как Сопи с разбегу нырнул в автомобиль генерала Юна, я последовал за ним. Заревел мотор; и тут же в то самое место, где только что стоял автомобиль, забрызгав нас грязью, упала бомба. Не знаю, где был генерал Юн. Впрочем, я мельком видел фигуру в шелковых одеждах, бежавшую в сторону холмов. Возможно, это был он.

Мы пронеслись по лагерю словно торнадо, а позади нас разразился настоящий ад. Ну и задал Ван жару своим врагам! Сколько бомб он кинул, я не считал, но парень явно не экономил.

Я плохо помню нашу гонку на автомобиле. Сопи вцепился в руль, утопив педаль газа до самого пола, а я крепко держался за сиденье, чтобы не вылететь из чертовой машины, которую швыряло на колдобинах, словно утлую лодчонку в шторм. Вдруг мы налетели на такую кочку, что меня перекинуло на заднее сиденье.

Когда я поднялся с пола, чтобы глотнуть воздуха, в руке у меня был зажат какой-то клочок, при виде которого я радостно закричал и тут же прикусил язык, потому что мы снова наехали на кочку. Я перелез на переднее сиденье тем же способом, каким в тайфун ползал по салингам грот-мачты, и попытался сообщить Сопи о своей находке. Но он гнал авто с такой скоростью, что мои слова уносило ветром.

К закату мы выбрались из горного района и покатили по довольно приличной дороге среди полей и глинобитных хижин.

— Я нашел твое письмо, — наконец-то сообщил я. — Оно валялось на полу автомобиля. Наверное, выпало у меня из кармана, когда я был связан.

— Прочти его мне, — попросил Сопи, а я сказал:

— Подожди, только взгляну, целы ли мои часы. Я упустил тысячу баксов за победу над Баллерином, поэтому хочу убедиться, что хоть что-то получил за свои мытарства.

Я вытащил часы, которые стоили не меньше пяти сотен долларов. Они оказались целехонькими. Тогда я распечатал письмо и прочел:

«Адвокатская контора „Ормонд и Эшли“ Сан-Франциско, Калифорния, США.

Уважаемый мистер Джексон!

Настоящим уведомляем, что против Вас подан иск миссис Джей. Эй. Линч о взыскании девятимесячной платы за проживание и пансион, что составляет сумму…»

Сопи издал душераздирающий вопль и крутанул руль.

— Что ты делаешь, идиот! — завопил я, когда машину стало заносить и вертеть, как лодку в бурный прилив.

— Я возвращаюсь к Юну Че! — закричал он. — Все мои надежды рухнули! Я думал, стану наследником, но я по-прежнему нищий! У меня нет даже…

Бах! Мы съехали с дороги, врезались в дерево и перевернулись.

Смеркалось, я выполз из-под обломков и снял с шеи колесо. Я стал искать останки Сопи и нашел их сидящими в задумчивости на разбитой фаре.

— Мог бы поинтересоваться, не ушибся ли я, — упрекнул я приятеля.

— Ну и какая разница? — жалобно спросил он. — Мы разорены. Нет у меня никакого состояния!

— Во всяком случае у меня остались часы Юна Че.

Я полез в карман и дико взвыл. Видно, часы приняли на себя основной удар. У меня на ладони лежала лишь пригоршня пружинок, колесиков и другой металлической дребедени, по которой невозможно было определить, имеет все это барахло отношение к часам или нет.

А потом в сумерках можно было наблюдать, как в сторону побережья спешат две фигуры, оглашая окрестности угрозами страшной мести.

Я с самого начала невзлюбил человека, который должен был судить мой поединок с Мазилой Харпером в Шанхае. Звали его Хулихан, и так же, как и я, он был моряком и боксером. Это был огромный рыжеволосый человек-горилла с руками, похожими на покрытые шерстью окорока, и нахальной походкой, от которой меня бесило. Он вел себя так, будто был королем в порту, а этот титул всегда принадлежал мне.

Не выношу таких самодовольных болванов и очень горд тем, что не страдаю излишним самомнением. Из моих слов никто бы никогда не узнал, что я самый сильный боец с самого боевого корабля из всех плавающих судов и что меня боятся все задиры от Вальпараисо до Сингапура. Я такой скромный, что нарочно принижаю свои достоинства.

Рыжий Хулихан достал меня своими наглыми приказами. Он их выкрикивал, как из рупора. А когда выяснилось, что они с Харпером плавали на одном судне, выходки Хулихана стали просто невыносимы.

А узнал он об этом в третьем раунде, пока отсчитывал положенные десять секунд Харперу, который подбородком остановил мой чудовищный хук слева.

— Семь! Восемь! Девять! — отчеканил Хулихан, а затем прервал отсчет и полюбопытствовал: — Черт подери! Ты случайно не тот Джонни Харпер, что был боцманом на старине «Сайгоне»?

— Угу! — промычал Харпер.

— Ты что, Хулихан? — рявкнул я недовольно. — Давай считай!

— Я — судья в этом матче. — Он презрительно посмотрел на меня. — А ты занимайся своим делом. Ей-богу, Джонни, не видел тебя с тех самых пор, как удрал из тюрьмы в Калькутте.

Но Джонни наконец-то поднялся на ноги и изо всех сил старался увильнуть от моего заключительного удара, и это бы ему не удалось, если б не гонг.

Хулихан помог Харперу добраться до своего угла, и там они продолжали оживленно беседовать до начала следующего раунда. Вернее, говорил один Хулихан, Харпер не мог наслаждаться беседой, так как три его зуба торчали из моей перчатки.