Джеффри Лорд - Ричард Блейд, агент Её Величества

Разведчик повернул голову. В солнечном свете, падавшем сквозь раскрытое окно, на полу мерцал золотой медальон с лунным серпом, запутавшемся в плетении дубовых ветвей. Блейд, обнаженный, роняя хлопья мыльной пены, шагнул из ванны и поднял его. Раскачивая медальон на цепочке, он сурово посмотрел на слугу:

— Откуда это у тебя?

Сильво, поспешно отступив назад, остановился и, не пряча глаз, встретил взгляд Блейда.

— Я нашел его, хозяин! Пусть Тунор поразит меня, если я вру!

— Где! лицо Блейда помрачнело, но он знал, что слуга не лжет. Наверно, то, что он сейчас услышит, совпадет с его собственными догадками.

— На палубе, хозяин. Там, где сереброволосая уронила его во время… во время борьбы… Нет, хозяин! Не заставляй меня рассказывать об этом! Все уже позади и какой смысл вспоминать старое? Я хотел скрыть от тебя…

— Я знаю, — кивнул Блейд, — но ты не слишком преуспел, Сильво. Любой болван мог догадаться, что к чему. Я сам могу рассказать тебе эту историю, если хочешь. Была схватка — и среброволосая выронила медальон, когда её спихнули за борт. Так?

— Да, хозяин. В эту ночь я не мог заснуть в каюте… в этом душном хлеву… Я был на палубе, и они меня не заметили. Но я смотрел и слушал… а потом, когда все кончилось, решил, что имею такое же право на эту безделушку, как любой другой.

Блейд швырнул медальон слуге. Этот предмет был символом времени и событий, о которых он стремился забыть.

— Ты прав, — сказал он Сильво, — медальон твой. До тех пор, пока я не увижу его снова. Я разобью эту штуку, если она снова попадется мне на глаза. А сейчас иди. Дальше по коридору тебе приготовлена комната. Жди там, пока я не позову.

Однако теперь сам Сильво умирал от желания сообщить подробности. Он бросил на своего хозяина лукавый взгляд.

— Разве ты не велишь мне рассказать, кто столкнул за борт эту ведьму?

Блейд показал слуге на дверь:

— Убирайся! Я и так знаю, кто это сделал! Малышка Талин!

— Да, хозяин, все верно. Была такая борьба я думал уже, что…

Блейд шагнул к нему, подняв кулак:

— Вон!

Когда слуга выскочил за дверь, разведчик принялся беспокойно мерить шагами комнату. В глубине души он никогда не сомневался, что это сделала Талин. Ни один человек на судне не посмел бы коснуться друса — тем более, верховной жрицы. Но его маленькая принцесса в соответствующем настроении могла осмелиться на что угодно.

Чтобы выбросить из головы мысли о ней, Блейд попытался представить встречу с королем Вотом. Он уже знал, что вечером получит аудиенцию, во время которой будет осыпан королевскими милостями. И, в свою очередь, приготовил северному властелину царский дар — на прикроватном столике антрацитовым блеском сверкала горсть черных жемчужин.

Интересно, на кого похож этот Вот? Со слов Талин он нарисовал в воображении героическую фигуру времен рыцарей Круглого Стола, настоящего воителя-порфироносца. Что ж, скоро все станет ясно… Правда, награда за возвращение дочери в отцовские руки уже не очень интересовала его. Боль в висках все чаще тревожила Блейда, а вместе с ней капля за каплей возвращались воспоминания о прежней жизни. Он предчувствовал, что не задержится в королевстве Вота Северного, и это обнадеживало. Правда, Блейду не раз приходило в голову, что попытки лорда Лейтона вытащить его домой с тем же успехом могут закончиться его гибелью.

Вместе с этой мыслью у него в голове взорвался очередной оглушительный разряд боли. Она была гораздо сильнее, чем раньше; Блейд вскрикнул и в агонии схватился за виски. Ему в череп словно воткнули раскаленный вертел! Шатаясь, он добрался до огромной кровати в углу и провалился в ревущую тьму беспамятства.

Его пробудил тихий стук в дверь. В комнате было уже темно, и Блейд с удивлением понял, что проспал несколько часов. С неменьшим удивлением он отметил, что еще находится во дворце Вота.

Нащупывая путь в темной незнакомой комнате, он подошел к двери и спросил.

— Кто там?

— Это я, Талин… впусти меня скорее, Блейд… — раздался тихой шепот девушки.

Он передвинул засов, и Талин скользнула в комнату словно призрак в белом. Она держала в руке свечу, в тусклом пламени которой Блейд различал лишь мерцание гибкого тела под короткой полупрозрачной туникой, едва прикрывавшей грудь. Он захлопнул дверь, задвинул тяжелый засов и повернулся к девушке.

— Не вижу смысла, принцесса, приходить сюда и стучаться в мою дверь. Я не жрица друсов, и тут не корабль. Или ты собираешься выбросить меня в окно?

Лунный диск, еще недавно зашторенный стремительно несущимися в вышине рваными облаками, внезапно вышел из-за туч, бледный серебристый свет озарил комнату. Талин задула свечу, поставила её на столик у кровати рядом с горкой жемчужин и подошла к Блейду. Её широко раскрытые глаза горели возбуждением, золотисто-каштановые волосы беспорядочными прядями падали на обнаженные плечи, кожа отливала лунным блеском. Внезапно она упала на колени и обняла его ноги.

— Ругай меня, Блейд! Ударь меня! Я пришла повиниться перед тобой! Злое дело я совершила… убила среброволосую жрицу друсов… Я ревновала, Блейд. И убила из ревности, — она подняла вверх лицо, озаренное светом луны. — Люби меня, Блейд! Или, если ты считаешь меня еще дитем, позволь мне любить тебя! Прошу тебя, Блейд… Разреши мне остаться… Люби меня! Я молилась Фригге — но она не послала мне знамения… только внушила, что я должна прийти к тебе и все рассказать. Ты понимаешь, Блейд? Я говорю сейчас только правду… Я больна от любви к тебе… с самого первого дня, с первой нашей встречи…

Не говоря ни слова, Блейд поднял её и поцеловал. И он понял, как ошибался. Талин не была влюбленным ребенком. Губы ее, теплые и влажные, обжигали; язык искал его язык. Правда, у нее не хватало опыта, но горячего желания было в избытке — комбинация, от которой кровь его воспламенилась.

Теперь, когда девушка открылась перед ним, прежняя её сдержанность исчезла. Она страстно отвечала на его поцелуи, потом слегка оттолкнула от себя и взглянула вниз. Лицо ее, до сих пор бледное, залилось румянцем.

— О, Блейд! прошептала она, дрожа, — я боюсь! Я девственница, Блейд… Ты не сделаешь мне больно?

Он повел девушку к постели.

— Я буду с тобой нежным, Талин. Ты почувствуешь боль, только на мгновение… потом все пройдет… и тебе станет приятно.

Уже в кровати он ощутил её скованность и страх; он начал осыпать поцелуями её груди, теплые, с затвердевшими от желания сосками — сладостные плоды, что сами просились к нему в руки. Он старался быть нежным, но к этому времени возбуждение его достигло предела. Талин слабо сопротивлялась, сдерживая его, шепча, что ей страшно. Наконец он опрокинул её на спину, заставил раздвинуть ноги и вошел — сначала осторожно, затем со все возрастающей страстью, не обращая внимания на её стоны. Постепенно стоны эти сменились слезами, затем нервическим смехом и вскриками. Он почувствовал, как Талин прижалась к нему, крепко обняв за шею; и в следующий миг зубки девушки впились в его плечо. Уже растрачивая себя, он ощутил, как затрепетало в экстазе её тело, и понял, что впервые за свою короткую жизнь принцесса Талин откликнулась на ласку мужчины.