Джеффри Лорд - Ричард Блейд, победитель

Блейд почти не слушал тайрину, строя новые планы. И хотя жизнь Экебуса значила для него меньше горсти песка, жалость к несчастной женщине на миг кольнула разведчика. Он крепко обнял Пфиру, ласково поглаживая по спине. Затем представил лицо фадранта, его черную бороду… Нет, Экебус был далеко не юноша! Сколько же тогда лет Пфире? Судя по всему, немало… В это было нелегко поверить — особенно сейчас, когда он гладил нежную белую кожу тайрины, смотрел в гладкое, без единой морщинки лицо и ощущал прикосновение маленьких крепких грудей и стройных ног. Эта женщина действительно не имела возраста…

— Ты всю жизнь приглядывала за Экебусом, — тихо сказал он, — защищала его и осыпала благодеяниями. Я полагаю, тебе не раз приходилось спасать его от последствий собственной глупости. Но он — взрослый человек, мужчина, и должен отвечать за свои деяния. Ты согласна?

Он с волнением ждал ответа, ибо почти не сомневался, что в конце концов убьет верховного фадранта. Как там сказал Экебус сегодня днем, перед поединком с Тарсу? Никому еще не удавалось победить судьбу… Правильное замечание.

Пфира слабо кивнула.

— Да. Но мне… мне все равно его жалко! Стрела и меч даруют быструю смерть, капиды же могут рвать тело приговоренного с рассвета до заката…

Внезапно новая мысль пришла Блейду в голову, и он испытующе поглядел на тайрину:

— Ты уверена, что Криду ничего не известно?

Снова кивок.

— Истина известна только нам с тобой, Блейд. А до сегодняшней ночи об этом знала я одна. Видишь, как я тебе доверяю.

Плечи ее дрогнули, что не укрылось от внимания разведчика. Хорошо, решил он, к проблеме доверия стоит вернуться попозже. Сейчас ему хотелось решить другой вопрос.

— Ты подарила мне жизнь Пелопса, — сказал он, — но есть еще и Зена. Случилось так, что я попал в Сарму и стал ее мужем по вашему закону. Потом она оставила меня в Барракиде и уехала в столицу, чтобы встретиться с тобой, владычица, и молить о снисхождении к чужеземцу, случайно попавшему в вашу страну. Но теперь я узнал, что она наказана. За что? Разве она совершила преступление? К тому же Зена — тайриота, твоя дочь и наследница! В чем она виновна?

Он сильно рисковал и понимал это. Но, быть может, тайрина явит очередную милость?

Пальцы Пфиры скрючились, словно когти, впились в плечо Блейда, царапая кожу. Затем, подняв голову, тайрина пристально посмотрела ему в глаза, словно искала какой-то подвох. Ничего не обнаружив, Пфира, видимо, пришла к мнению, что его слова искренни; Блейд прошел хорошую школу и умел скрывать свои мысли. Да и как могла владычица Сармы догадаться, что главная его задача — прикончить нежно любимого братца?

Пфира молчала, словно размышляя над тем, сколь многое можно доверить возлюбленному. Блейд забеспокоился. Неужели он зашел слишком далеко? Наконец тайрина заговорила.

— Ты прав. Она — моя дочь, и в один день могла бы стать повелительницей Сармы. Или проститься с головой — ведь дочерей у меня много, и они не слишком любят друг друга. Понимаешь, Блейд, мой долг, моя обязанность как тайрины — рожать девочек. Женщин, которые будут править здесь, на этой земле, — она глубоки вздохнула, заглядывая ему в глаза. — Что ты знаешь о нашей стране, Блейд? О людях, которые живут на восточном берегу Алого моря?

О, Пелопс рассказывал ему многое, очень многое! Блейд даже сморщился, припоминая его длинные утомительные повествования. Но теперь эти лекции пригодились, и он пересказал тайрине все, что знал.

Пфира кивнула.

— Да, тебе в самом деле кое-что известно. Но далеко не все, нет! Поэтому слушай, — она легла на живот, подпирая маленькой ладонью подбородок, и задумчиво уставилась на оранжевое пламя свечи. — У меня было много детей… мальчики, кроме Экебуса, умирали, девочки жили. Я не растила их сама… моих дочерей забирали, как только раздавался их первый крик. Таков закон. За ними смотрят жрецы. Наставники. Учителя. Кормилицы и женщины-рабыни… Я ничего не знаю о них. Некоторые умирают, других убивают… по разным причинам.

Но время идет, мои дочери растут, становятся взрослыми, и тогда одни начинают плести против меня заговоры, другие же берут в свои покои мужчину, тем самым отрекаясь от права на трон. Их многому учат… и те, в ком жажда власти пересиливает тягу к мужской ласке, должны бороться. Жестокий путь, Блейд, но единственно возможный… У меня было тридцать сестер, но я выжила и стала тайриной. Я была так нетерпелива, я так истомилась от ожидания, что подсыпала матери яд… Мои руки принесли ей смерть, но я больше не могла ждать… не хотела…

Блейд опустил веки. Это было сказано так естественно и спокойно, что он ни на миг не усомнился в словах тайрины. Похоже, такие вещи — не редкость в Сарме. Здесь пес грыз пса — или, вернее, кошка царапала кошку, отвоевывая себе место под солнцем. Дворец тайрины переполняла зловонная пена интриг и предательства, — а его белоснежные камни были омыты кровью.

С минуту он молча обдумывал услышанное, теребя отросшую бородку. Пфира уже не смотрела на свечу; она опустила глаза вниз, выясняя, готов ли ее возлюбленный продолжить ночные игры. Блейд не был готов, и женщина начала энергично помогать ему. Он поймал ее руку и крепко стиснул.

— Значит, Зене ничего не грозит? На том судне, куда ее сослали? Ни голод, ни плети, ни смерть?

Пфира пожала гладкими плечами.

— Конечно! Кто посмеет тронуть дочь тайрины? Никто. Кроме меня или ее сестер. Ни один человек не поднимет на нее руку. Это Сарма, Блейд… Запомни!

Ему хотелось выяснить, сколько же у Зены сестер, но тайрине мог не понравиться такой вопрос, содержащий намек на ее возраст. К тому же она снова почувствовала желание и теперь пыталась возбудить Блейда, пустив в ход и губы, и руки.

Он снова чуть придержал ее.

— Что же Зена делает на этом судне?

В ответ Пфира больно укусила его. Если так пойдет дальше, подумал разведчик, через несколько дней он истечет кровью — без всякой помощи новых претендентов на ложе тайрины.

— Она среди гребцов, Блейд. На галере, рабыня среди рабынь, хотя ее не бьют. Там только девушки — ни одного мужчины, кроме капитана… Я давно знаю, что женщине нельзя доверить корабль.

— Тогда, — произнес Блейд с нарочито довольным видом, — я зря беспокоился о Зене. Мне бы не хотелось, чтоб с ней произошло что-то плохое. А так… Ее просто научат порядку. Хотя, если говорить честно, я не очень понимаю, кому и зачем это нужно.

Пфира вновь потянулась к нему, заглядывая в лицо, и в темных бездонных колодцах ее глаз Блейд внезапно разглядел и следы прожитых лет, и пришедшую с ними мудрость.

— Я скажу тебе, зачем, — медленно произнесла тайрина. — Зена слишком любит тебя, Блейд. Слишком сильно для той, кто могла бы однажды стать владычицей страны… Любовь же размягчает сердце и делает его слабым. Но тайрина не имеет права на слабость! — Пфира осуждающе покачала головой. — Когда Зена появилась во дворце, она говорила только о тебе. Говорила слишком много! Блейд, Блейд, Блейд… Как он красив, как могуч и разумен… Она хотела только тебя и ради этого отказалась от права на трон… Она просила лишь одного — чтобы я приняла тебя в Сармакиде как свободного человека, ее мужа…