Джеффри Лорд - Ричард Блейд Айденский

— Хм-м… — Блейд ненадолго задумался. — Но каким же образом тебе удалось избавить меня от наваждения? Ведь, полагаю, именно тебя мне следует благодарить за это.

Абдиас кивнул, подошел к столу и налил себе чистой воды в чеканный кубок.

— Ты прав, мой господин. Хота, по правде сказать, мои заслуги тут невелики и ограничиваются лишь тем, что мне посчастливилось оказаться в нужном месте и в нужное время… что я склонен расценивать больше как удачу для себя… А защитила тебя от магии ярусов вот эта мелочь.

Проследив за направлением его взгляда, Блейд обнаружил у себя на бедрах кожаный пояс со странной литой пряжкой из неведомого металла. От пряжки исходило тепло, ощутимое даже через рубаху. Удивительно, как он сразу не обратил на это внимания.

— Боюсь, я не совсем понимаю…

Усталым жестом Абдиас опустился на низенькую скамеечку у кровати.

— Прошу простить меня. Годы уже не те… — Тонкая щель рта растянулась в смущенной улыбке. — А пояс… Мне посчастливилось обнаружить его в заброшенном святилище, очень давно… Я, видишь ли, немало побродил в свое время по свету… — Это подтверждало догадки Блейда, — Пояс сей — древнейшая реликвия, от тех времен, когда друсы только открыли в себе могущество влиять на умы людские. Остальным богам нужно было защитить своих приверженцев от чуждой воли, ибо соперничество между ними было в самом разгаре. Вот они и научили смертных создавать самые разные обереги. У этого, насколько я знаю, в пряжку при литье была подмешана зола от ветви священного дуба… Не удивительно, что он обладает такой силой!

Блейду это отнюдь не казалось само собой разумеющимся. Более того, все эти разговоры о богах и священных деревьях он счел старческим бредом. Обычные варварские легенды, каких можно наслушаться в любом из миров, за редким исключением… Но талисман и вправду действовал, этого он отрицать не мог. Как не мог и найти удовлетворительного объяснения данному факту.

— Почему же священный дуб обладает такой силой? — Странник припомнил, что видел это древо в первое посещение Альбы, когда присутствовал при кровавом жертвоприношении друсов. Однако дуб показался ему совершенно обычным, пусть и очень древним. — Что в нем особенного, досточтимый?

Старик советник в недоумении воззрился на чужака.

— Должно быть, ты и впрямь прибыл издалека, принц Лондонский, — заметил он, — если не знаешь таких простых вещей. Ведь дуб этот — сама богиня земли Друзза, околдованная и плененная в обличье дерева!

— Богиня? — В голосе Блейда прозвучало неприкрытое недоверие, если не насмешка, но старик не успел оскорбиться или возразить. В коридоре послышались торопливые шаги, отголоски горячего спора, и в комнату, запыхавшись, влетел Сильво, торопясь прикрыть за собою дверь.

— Матерью Фриггой клянусь, ты об этом пожалеешь! — раздался из-за двери разъяренный голос Хантары, и владетель Крэгхеда криво ухмыльнулся, словно извиняясь перед гостями.

— Ба-абы, — протянул он досадливо и, подойдя к Блейду, сунул ему в ладонь что-то твердое и округлое, поспешив отдернуть руку, как будто ноша его жгла пальцы. Он выглядел испуганным и беспрестанно оглядывался на дверь, втянув голову в плечи.

Но сейчас Блейду было не до того, чтобы философствовать по поводу мужей-подкаблучников и общего женского влияния на некогда разумных и самостоятельных мужчин. Его ждала дальняя дорога, и про себя он подумал, что, возможно, отъезд его будет воспринят в Крэгхеде с облегчением.

Взявшись за кожаный шнурок, странник задумчиво покачал перед глазами медальон, изображавший лунный серп, запутавшийся в плетении дубовых ветвей. Альбийское солнце брызнуло алым на золотой овал, и амулет засиял зловещим багрянцем, как будто его окропили свежей кровью. Сердце Блейда сжалось от дурных предчувствий. Он поднял глаза на Сильво.

— Есть ли у тебя готовое к отплытию судно? Я хочу как можно скорее попасть в Канитру, к Ярлу.

Сильво понимающе кивнул, стараясь не смотреть на медальон, отливающий красным в руках Блейда.

— Есть одно. Как раз третьего дня пришло с грузом масла из Кирк Вила, и к рассвету может сняться с якоря. Если позволишь, господин, я отдам нужные распоряжения.

И он бочком засеменил к двери, стараясь держаться подальше от магического талисмана.

— Хорошо. Значит, к рассвету. — Блейд обернулся к Абдиасу. — Мне о многом надо бы тебя порасспросить, советник. Жаль, что приходится расставаться так быстро.

Старик с усилием поднялся со скамьи и подошел к Блейду, стоявшему у своего ложа. Кровавый отблеск медальона озарил его морщинистое лицо, высветил зловещие каверны искалеченных век.

— Прощаться нам рано, принц Лондонский, ибо я предпочел бы отправиться с тобой. Возможно, я окажусь полезен в пути… Тем более, если мы найдем мальчика. Да и в Вот Норден мне сподручнее вернуться с охраной. Дороги нынче неспокойны…

Странник согласно кивнул; доводы Абдиаса показались ему убедительными.

— Буду рад твоему обществу, почтенный… — Он говорил вполне искренне. — Значит, завтра на рассвете — в путь!

Два дня спустя, уверенно упираясь босыми ногами в нагретую солнцем дощатую палубу, Блейд с наслаждением подставлял лицо соленому ветру.

Сильво сдержал слово, и в море они вышли вчера с рассветом. Однако насладиться морским путешествием в первый день не удалось: накануне вечером, в честь возвращения Блейда, хлебосольный эрл закатил пир горой, и хотя никого из посторонних — по особой просьбе гостя — не было, засиделись далеко заполночь, за пивом, вином из отборного верескового меда да рассказами о былых боях и странствиях.

Выпил Блейд, расслабившись перед дорогой, немало. А улыбчивая шустрая служаночка, весь вечер не спускавшая с гостя глаз, так и норовившая, проходя мимо, задеть его то рукой, то бедром, оказалась такой же горячей и сговорчивой в постели — так что на борт галеры он взошел утомленным, с гудящей головой и усталостью в членах. Почти сразу же Блейд завалился спать и очнулся лишь к вечеру.

Но сегодня от давешней ломоты не осталось и следа. Свежий бриз, словно утреннюю дымку, разогнал остатки похмелья, и в который уж раз, полной грудью вдыхая пряный морской воздух, Ричард Блейд сказал себе, что жизнь не так уж плоха.

В задумчивости глядя на темнеющую вдали полосу прибрежных скал, он оперся на рукоять Айскалпа. Его бронзовый топор, великолепное оружие, о котором он не раз сожалел в других реальностях… Сейчас Блейд несказанно обрадовался встрече с ним. Для прирожденного бойца, воина, искателя приключений оружие было лучшим другом, зачастую самым верным и надежным, единственным, которому можно было доверять до конца и безоговорочно. И удовольствие вновь ощутить в своей руке летящую тяжесть Айскалпа, опробовать топор в деле, было не сравнимо ни с чем.