Роберт Говард - След Гунна

Он включил свет и застыл от изумления, — на полу лежала девушка, которую он вчера подвозил к Восточному Пику. Она скорчилась возле окна, одной рукой опираясь в пол, а другую прижимая к груди. Не сознавая, что делает, Майк бросился рядом с ней на колени и прижал к себе худенькое тело; и в этот миг он понял, что в его жизнь вошла любовь.

— Больно, девочка? — хрипло спросил он и содрогнулся, увидев, что ее ночная сорочка вся разрезана на полосы. Она учащенно и тяжело дышала, но на лице показалось выражение огромного облегчения, и все же она оставалась совершенно обессиленной не только физически, но и морально.

Майк бережно поднял ее на руки и уложил на постель. Он всегда отличался импульсивностью, а сейчас был так потрясен и расстроен, что встал у кровати на колени, обнял девушку и прижал к себе:

— Я даже не знаю вашего имени, а вы ничего не знаете обо мне, — прошептал он, — но мне все равно, сейчас я понял одно — я вас люблю и намерен заботиться о вас и помогать вам всем, чем могу, нравится вам это или нет.

Он смотрел на нее, сам пугаясь слов, что произносил, но из черных, печальных глаз девушки постепенно уходил страх, а тонкая рука робко легла на плечо Майка.

Но в это время из холла донеслись тяжелые шаги и возбужденные голоса — это хозяйка с целой свитой явилась выяснить причину шума.

Девушка испуганно забилась под одеяло и торопливо зашептала:

— Не говорите о том, что здесь произошло! — Майк мгновенно отступил от постели и осторожно выглянул за дверь.

— Какого черта? — удивилась хозяйка. — Что вы здесь делаете в такой поздний час?

От смущения девушка похорошела еще больше:

— Действительно, очень плохо, что я всех перебудила, но огромный черный кот вскочил в окно сквозь рваную занавеску и ужасно напугал меня. Мистер Костиган услышал мой визг, вошел и прогнал его.

Хозяйка нахмурилась:

— Ну, не знаю, может, занавеска и была порвана по чьей-то небрежности…

Девушка ответила ей простодушно-изумленным взглядом.

Хозяйка продолжала шарить глазами по комнате. Наконец ее взгляд остановился на порванной занавеске, неоспоримо подтверждающей правдивость представленного объяснения, а Майк подумал, что если расследование продолжится, то будет обнаружена и лестница, приставленная к окну. Тогда подозрения хозяйки возрастут еще больше.

Но лестница замечена не была, и чтобы ни думали вошедшие о присутствии Майка в этой комнате, вслух ничего сказано не было. Даже об усилиях, необходимых для того, чтобы выгнать какого-то слишком активного кота и вызвавших такой шум и разгром.

Выходя вместе со всеми из комнаты, хозяйка пробормотала:

— Кот! Ха! Какой нахальный кот! — Костиган, естественно, шел последним и чуть задержался, спросив шепотом:

— Вам больше ничего не грозит?

— Нет, — ответила она так же шепотом, — я оставлю свет, и он не осмелится явиться сегодня ночью.

Майк быстро вернулся и отбросил лестницу от окна. Та с шумом упала.

— На всякий случай, если я вам понадоблюсь, моя дверь напротив.

— Спасибо. — Слабая улыбка осветила ее утомленное лицо. — Теперь, пожалуйста, идите. Я все объясню вам утром. Обещаю!

На следующее утро Майк встал рано, невыспавшийся и злой. Дверь напротив была закрыта, и он, не поддавшись искушению постучать, спустился вниз. Около столовой его встретила хозяйка с довольно кислой миной на лице.

— Какие-нибудь еще недоразумения с котами? — не без сарказма справилась она.

— Нет, — спокойно ответил Майк. — Я слышал, как он лазал по деревьям и орал от ярости, что расстроились его планы, но человек всегда берет верх над животными, и остаток ночи прошел спокойно.

Хозяйка фыркнула; легкомысленное поведение Майка не вызывало ее благосклонности.

— Во всяком случае, — резко произнесла она, — должна заметить, что для молодой женщины она слишком привередлива. Явилась вчера поздно вечером, сняла комнату и с тех пор ни разу не вышла. Я двадцать лет кормлю самых разных людей от Талсы до Бодера, но меня первый раз попросили подать еду в номер. Я только что приготовила завтрак, чтобы отнести ей наверх, но если она не доплатит, я больше этого делать не буду!

— Как ее имя? — спросил Майк, не в силах удержаться.

— А, не знаю. Я не спрашиваю имен у людей, которые платят так много, а она, когда оплачивала неделю, не представилась. Сдается мне, она скрывается от кого-то, потому как просила никому не говорить, что остановилась здесь. Надеюсь, я не приютила преступницу, которую разыскивает полиция.

Майк вошел в столовую и в полной мере отдал должное завтраку, стоявшему перед ним, вопреки тому факту, что у него было полно неразрешенных проблем, и главная из них — девушка. Сначала, после экскурсии на холм, он подозревал любовную историю, отвергнутого поклонника или ревнивого мужа, но после ночного нападения дело приняло зловещий оборот.

После завтрака Майк вышел в садик и первой, кого он увидел, оказалась девушка, сидевшая на траве. Белое легкое платье еще больше подчеркивало ее юность и хрупкую прелесть. Щеки девушки слегка порозовели в свете восходящего солнца. Он поразился тому, как грациозно она сидела, и как хороша была при этом. Когда Майк подошел, она встрепенулась и жестом пригласила сесть рядом.

— Во-первых, — сказала она, — я должна поблагодарить вас за вчерашнее и за сегодняшнюю ночь. И в том, и в другом случае вы спасли мне жизнь.

— Видите ли, — начал он, но она прервала его:

— Нет, правда. Эти люди хотели убить меня и попытаются снова сделать это. Вот почему я и решилась рассказать вам все, как обещала этой ночью. Только после этого вы тоже окажетесь в опасности!

Майк сделал нетерпеливый жест:

— Видите ли, я, конечно, прошлой ночью был не в себе, говоря, что люблю вас, но я так чувствовал тогда и то же чувствую и сейчас…

Подняв руку, она опять остановила его. Ее губы не улыбались, глаза были непроницаемы.

— Нет, подождите, пока не выслушаете меня. Признание мужчины в любви — высокая честь для любой женщины, но я не могу сейчас об этом думать. Слушайте же!

Мое имя Мерилин ла Велон, моя родня — испанцы с обоих берегов океана, но большинство из них осели в Соединенных Штатах. Сама я родилась на Миссисипи.

Когда в 1882 году Мексика освободилась от испанского ярма, генерал Рикардо Марес, который в то время был в Санта Фе, заторопился на юг, стремясь поддержать роялистскую партию. Он вез с собой трофеи пушной и торговой экспедиций, а также часть своего собственного состояния, такую большую, что для нее потребовался не один мул.

Он был вынужден идти в стороне от своего маршрута, избегая встреч с мятежными солдатами, но где-то в центре Западного Техаса генерал исчез вместе со всей командой. Согласно историческим документам, ни о ком из них больше никогда не слышали, хотя мулов с клеймом Мареса видели потом у местных индейцев. Многое известно не только из документов, но и из фамильных преданий, потому что Рикардо Марес принадлежал к семейству моей матери.