Гарри Гаррисон - Недруги по разуму

Он собирался продолжить расспросы, но тут в стене раскрылась щель, и в камеру ввалились длинный с коренастым. Очень довольные – челюсти у обоих отвисали чуть не до колен.

– Слушай, хадрати, – сказал Мойше, опустившись на пол рядом с контейнером, – ты ведь, я думаю, знаешь и другие игры?

– Кроме поо’керра, – уточнил Али.

Язон приоткрыл левый глаз.

– Знаю. Но чем, ради всего святого, вас не устраивает покер?

– Хозяин о нем расспрашивал. О нем и о розовых шариках… Вызвал к себе, а там еще Помощник с Запечатлителем… Пришлось рассказать, щель поперек!

– Это интересно! – Язон открыл оба глаза, свесил ноги с полки и подался вперед. – Ну, и как? Игра им понравилась? О шариках я даже не спрашиваю… Вас, наверное, наградили?

– Не наказали, и то хорошо! Но в поо’керр нам больше не играть, если за дело взялся Су’раги.

– Кто он такой?

– Запечатлитель. Очень удачлив в игре, двенадцатый потомок кривой Творительницы!

– Еще интересней, – сообщил Язон, спускаясь на пол. – Значит, босс сейчас играет с Помощником и Запечатлителем и угощается шариками?

– Может быть. Карты они забрали, но есть другие. – Мойше свистнул в сторону Али, длинный извлек колоду и припечатал к крышке утилизатора. – Показывай новую игру, хадрати!

– Во-первых, – сказал Язон, – ваш досточтимый Навигатор дал мне имя – теперь я не просто хадрати, а Керр динПирр. Так меня и называйте, спиногрызы безухие! А во-вторых, игру я, конечно, покажу, но что-то мне надо и с вас получить. Привыкайте, парни! Это называется товарным обменом.

– И чего же ты хочешь, Керр динПирр? – полюбопытствовал коренастый.

– Очень немногого. Расскажете мне поподробней, что там случилось у Навигатора… И об удачнике-Запечатлителе – как его?.. Сур?.. – я тоже хотел бы послушать… Договорились?

– Договорились! – Мойше сделал знак, подтверждавший согласие.

– Ну, тогда слушайте внимательно, – Язон опустился рядом с утилизатором, взял колоду и начал ее тасовать; карты мелькали в его руках, как быстрокрылые птицы. – Эта новая игра называется очко, и суть ее в том, чтобы…

«Звездный зверь» совершил пятый прыжок, вынырнув в темном и мрачном пространстве, где не было ни солнц, ни планет, ни астероидов, а в лучшем случае десять атомов водорода на кубический километр пустоты. Для ругов, звездных странников, пустота была столь же привычной, как для человека воздух; то, что разделяло миры и светила в галактике, не представлялось им враждебным, чужим, угрожающим, являясь жизненной средой или, скорее, лабиринтом дорог, нескончаемых, как вечность, и лишенных тупиков. Пересекая провалы между ветвями галактики, кружась и изгибаясь, дороги вели к обитаемым мирам и газовым туманностям, к Звездному Чреву и бесчисленным солнцам, то огромным, то крошечным, к космическим кладбищам с обломками мертвых планет, к невидимым звездам, одетым в непроницаемый кокон чудовищного тяготения. Знакомая часть Вселенной, где пустота не была пустотой, а лишь переплетением тропинок в ночном саду, блистающем цветными фонарями…

Но бездна, в которой пребывал сейчас корабль, не походила на этот сад. Пустыня, простиравшаяся вверх и вниз, влево и вправо, вперед и назад; тысячи светолет мрака и холода, дороги, ведущие в бесконечность, и лишь иногда, случайно – к полным жизни и света звездным островам… Один из них, голубоватый вытянутый эллипс, сиял под днищем корабля, словно костер в бездонной пропасти, но его блеск казался слишком слабым и эфемерным в царившей вокруг темноте.

Пустота с заглавной буквы, или Великая Пустота… Для ругов, лишенных религиозности и не творивших кумиров ни из идей, ни из камней, она была почти что божеством, понятием извечным и священным. В этой Великой Пустоте парили галактики и звезды, планеты и бесформенные глыбы астероидов, атомы и составляющие их частицы – словом, она вмещала все, что есть, что было и когда-нибудь будет. И если бы все исчезло – абсолютно все, включая материю в любых ее проявлениях, пространство и время, – то Пустота, разумеется, осталась бы. То был континуум вечный, неуничтожимый, безграничный, твердая основа Мироздания.

Чем не бог?.. – размышлял Язон, сидя у шестиугольного столика в неудобном кресле с сиденьем, похожим на суповую ложку. Перед ним на стене мерцала картина какой-то планеты – белая снежная пустошь, черный провал небес и многоцветное сияние, то разгоравшееся, то гаснувшее на фоне глубокой беззвездной тьмы. Рядом с этим пейзажем, в открытом Памятью экране, зияла такая же тьма, но в ней ничего не светилось за исключением овального пятнышка далекой Галактики. Два этих вида, пустынный планетарный мир и межгалактическое пространство, были чем-то схожи – возможно, тем, что успокаивали возбужденный разум, напоминая о тщете земного.

Посередине стола лежала колода карт. Навигатор Джек, сидевший напротив, коснулся ее длинным гибким пальцем. Любой шулер умрет от зависти, подумал Язон, разглядывая его шестипалую кисть. Руки тоже были подходящие – Джек, не наклоняясь, мог вытащить карту хоть из башмака.

– Ты знаешь, Керр, зачем ты здесь?

Голос Навигатора звучал отчетливо и ясно; выходит, и этот салон, как зал для допросов, тоже оборудовали самым совершенным прибором-переводчиком. Неплохо, решил Язон, покосился налево, на Запечатлителя Сура, потом направо, на Помощника Туба, и кивнул.

– Разумеется, досточтимый. Вы хотите сыграть со мной. Ты и эти два джентльмена.

– И как ты относишься к этой идее?

– Положительно. Очень положительно, если мы не будем ограничивать ставки.

– Почему?

– Не в лото играем, – пояснил Язон. – Покер – занятие для настоящих мужчин!

Он был уверен в своих силах. Он был великим игроком, и вот Судьба улыбнулась ему, даруя шанс сразиться в битве, где он являлся полководцем и солдатом, клинком и ружьем, снарядом и орудием – даже блохой в солдатских подштанниках. Вряд ли руги в силах сопротивляться этой армии, в грозном единстве шагающей в бой, однако способной и отступить, заманивая в ловушку – скажем, на минное поле или под залп огнеметов… Армии, где полководец – телепат!

Поглядев на колоду, в которой он мог перечислить все карты от первой до последней, Язон усмехнулся и повторил:

– Ну, как? Не ограничиваем ставок? Я, разумеется, не стану требовать, чтоб мне возвратили свободу. Играем только на кедеты, на долю в прибылях и на любое имущество.

– Кроме того, что было при тебе в момент пленения, – сказал Помощник Туб.

– Договорились, – отозвался Язон, с вызовом гляда на Хозяина Джека. – Ну, так как?

– Ставки не ограничены, – подтвердил тот, – но не касаются снаряжения хадрати.

– Это зафиксировано в Памяти?

– Память фиксирует все и выполняет роль держателя ставок. Результат ты видишь на этом экране. – Помощник сделал быстрый жест, межгалактическая тьма исчезла, экран блеснул серебром, и на него выползли четыре строки – видимо, с именами. – Верхний красный счет принадлежит Хозяину-Навигатору, – пояснил Туб, – затем идут три желтых: мой, Запечатлителя и твой, хадрати Керр.