Алла Дымовская - Семь корон зверя

– Именно потому, что праздник. И в ином месте меня в гости ждать не будут. А это хорошо... Да, кстати, потихоньку раздобудь у Фомы два шприца с «концом света», полную дозу, но так, чтобы тот ничего не знал. А со мной идти не надо, тихо уйду, тихо вернусь. Или ты что же думаешь, я один не справлюсь? – От такого забавного предположения Балашинский даже рассмеялся.

– Справишься, конечно. Одна дамочка, один новичок. Но я думал...

– Нет, Миша. Ты останешься в доме. Это дело на одного, и этим одним уж буду я.

– С утра Ирена может заявиться в гости. Наглости у нее хватит, – напомнил Миша хозяину.

– Не может, а придет непременно. Оттого и желательно дело полностью держать в секрете. Мало ли кто из наших не удержится и ляпнет лишнее или посмотрит не так. Ирена – она чуткая. А так – ты, да я, да мы с тобой. Уж как-нибудь переживем.

– Ну, что касается меня, – с усмешкой ответствовал «архангел», – то здесь и притворяться не стоит. И без того вечно будто кошка с собакой грыземся. Вот если я с поцелуями полезу, тут мадам не на шутку удивится.

Но Миша, уж конечно, с поцелуями назавтра не полез. А мадам, уж конечно, с утра пораньше заявилась в гости. Вся сахарно-ягодная. Машу облобызала и одарила, Лелика, невежливо упиравшегося и недовольного, на коленках покачала, с Татой на кухне чаю выпила. Не поленилась спуститься и к Фоме в подвальную лабораторию. Правда, Фомы там не оказалось – по случаю праздника он все еще дрых наверху, набирался сил. Но мадам это не слишком расстроило. Она и наверх поднялась, помогая Лере донести «апостолу» поднос с чаем и плюшками.

Миша смотрел на такое нахальство и тихо бесился про себя. Ирене вместо приветствия лишь криво улыбнулся и в душе посулил черта. Впрочем, тут же взял себя в руки, успокоился. Ведь если сегодня все пойдет как нужно и хорошо, то мадам встреча с чертом непременным образом гарантирована уже вечером. Мысль, что нынче он видит Ирену в последний раз, и вовсе устыдила Мишу. Он даже было хотел подойти и сказать ей что-либо нравоучительное и напутственное, но сдержался и не подошел. Мадам предстояло отбыть в мир иной без «архангельского» благословения.

А в большом доме все шло своим чередом. Что значит – в доме с утра стояла шумная и бестолковая суета, напоминавшая экстренную эвакуацию бедлама, как, впрочем, и полагалось по случаю праздника. Ян в суматохе участия не принимал, а чинно восседал в главной гостиной, как и положено хозяину, и самим своим присутствием словно бы и участвовал в хлопотах. Иногда Рита или увешанный ракетами-фейерверками Сашок, кои он намеревался расставить собственноручно снаружи по периметру дома, на ходу обращались к Яну с пустым хозяйственным вопросом. Балашинский на все отвечал утвердительно, не вникая в суть. Вопросы все равно были неважные, важные решали хозяюшки Тата и Лерочка. А им бы и в голову не пришло спрашивать у хозяина то, в чем он, как и положено мужчине, ни бельмеса не смыслил. Да и не до того ему было. Главным сейчас являлось захватывающее ожидание, а в холодильном мини-баре его кабинета уже лежали готовые и заряженные шприцы, начиненные смертоносным раствором окиси серебра, в обиходном просторечии именуемым «концом света».

За праздничный, богатый стол сели около пяти вечера. Только свои, пришлых гостей в доме не было. Солнце еще светило вовсю, окна и в холлах, и в парадно украшенной гостиной были распахнуты, открывая вид на живописно перекопанный двор. В комнатах стояла умопомрачительная гамма запахов сладких французских духов, свежих сосновых иголок, цементного раствора и скипидара, что отчего-то создавало непередаваемо оживленную атмосферу вокзального терминала.

В шесть Балашинский встал из-за стола. Игриво и загадочно подмигнул присутствующим, намекнул, что должен срочно отбыть за неким сюрпризом для именинницы, и трогательно поцеловал Машеньку. После чего вышел из гостиной прочь. Маша удерживать его и задавать лишние вопросы не стала, сюрприз заинтриговал ее и поверг в счастливое нетерпение. Сюрприз и в самом деле был, запасенный заранее. Ян думал вручить дорогую побрякушку – колье с Машенькиными инициалами, все в разноцветных бриллиантах, сделанное по сему случаю на заказ, – еще утром. Но раздумал. Как раз получался удобный случай оправдать свое отсутствие. Ведь заказ мог и задержаться, едва поспев к сроку.

Выбравшись за ворота усадьбы, Ян, однако, не пошел через сторожевую будку охраны поселка, избегая лишних глаз и будущих возможных подозрений. Просто стремительно перемахнул ограду, точно минуя углы камер внешнего наблюдения. Потом проселком выбрался к дороге, остановил попутку. Вышел возле «Славянской», обошел гостиницу сзади, со стороны вокзала. Ключ от квартиры Ирены у него был при себе, как и заряженное в шприцы орудие возмездия. По его расчетам и наблюдениям Миши, Ирена и полковник должны были быть еще дома. Вечернее клубное время пока не наступило, а в выходные посещать офис у мадам не входило в привычку. Стало быть, коли голубки и отлучились куда по домашним нуждам, то вскоре объявятся, опять же Ирене непременно надо парадно переодеться. А он, Балашинский, ради удовольствия от встречи с ними, ничего, подождет. Хотя ждать и не пришлось. Ирена и Курятников, наплевав на все хозяйственные дела, были дома. И даже более того – в постели, голенькие и тепленькие.

Когда Балашинский, кошмарным и тихим привидением возник на пороге их опочивальни, Ирена все враз поняла. Аполлинарий Игнатьевич тоже сообразил, что влип во что-то зловещее и нехорошее, но во что именно, вот так сразу сказать бы не смог. Да и хваленая реакция бывалого опера его подвела, куда там угнаться за мадам.

Балашинский его в расчет и вовсе не взял. Знал, что схватка с Иреной будет молниеносной, полковник не только не успеет прийти на помощь подруге, но даже не поймет за это время, что к чему. А бой, снимай его кто со стороны и прокрути после в замедленном режиме, впечатлял. Два разъяренных вампа в полном молчании яростно и насмерть сцепились, пытаясь уничтожить друг друга. В пылу схватки и выпущенные острые клыки пошли в ход, отчего по комнате полетели веером кровавые брызги. На стороне Яна были вековой опыт и превосходящая физическая сила, плюс умение старого воина сохранять спокойствие и рассудок в самые роковые мгновения. За Ирену стояли первобытная ярость самки, сражающейся за право жить, ненависть и жестокое отчаяние рухнувших планов, дикий, смертоносный ужас преступника, схваченного за руку и не имеющего более что терять.

Все длилось не долее каких-то пяти секунд. Пока Ян, поймав Ирену на первой же ошибке, не переломил ей позвоночник. Ирена мешком рухнула на пол. Травма для вампа, конечно, не смертельная, но на время мадам будет обезврежена и неподвижна.