Остин Гроссман - Скоро я стану неуязвим

— Летать не можешь? — Он делает медленный замах, спокойно удерживает ногу над головой. Интересно, правда ли, что его родители участвовали в проекте селекционного воспроизведения? Так можно было бы объяснить их исчезновение…

— Нет.

— Я тоже.

Общеизвестно, что у него нет экстра-способностей, одно физическое совершенство. Он начинает легкую разминку: растяжки, стойка на руках. Какая-то способность у него все же есть, хотя не очень понятно, как ее называть.

— Можно спросить?

— Конечно.

— Вы могли бы выбрать других героев. Других киборгов, если именно этого хотели.

— Вообще-то, это все Дева, — отзывается он. — Она с тобой встретилась и… решила, что ты подойдешь. Сказала, что ты напоминаешь ей о прошлом.

— Она будет лидером?

— У нее хорошо получается, — подтверждает он.

— Должно быть, странно получать приказы от… — Я не договариваю. Что странно — так это откровенничать с героем новостей.

Черный Волк, рассмеявшись (не так, как по телевизору), пожимает плечами:

— Все ради дела. Дева кое-что еще упомянула… В твоем досье написано про психическое расстройство.

Ну вот, начинается.

— Мне надоело, что со мной обращаются как с машиной. Это как, расстройство?

— Чем ты занималась прежде? — Он не знает, а я пока не готова поделиться… Сижу тут, рядом с миллиардером и гениальным борцом с преступностью, который думает, что я надену такую же форму, как у него… Незачем его поправлять.

— Потом как-нибудь расскажу. — Я ухожу, спиной чувствуя его взгляд.

Мне дали не самую блестящую характеристику.

Во время последнего задания, прямо перед тем, как я ушла, мы подавили банду наркодилеров, подожгли кокаиновую плантацию и собрались домой, на базу. В одиночку и без особого труда, с помощью обычного АК-47, я застращала шестнадцатилеток… они, наверное, приняли меня за Деву.

В Управлении меня научили драться, спускаться по отвесной стене, зачитывать людям гражданские права, оказывать первую помощь. Я хотела расследовать тайны, как агенты ФБР по телеку, разгадывать загадки, раскрывать заговоры… Меня использовали для другого: бросали на амбразуры, когда все летело в тартарары. Фактически, я работала тараном: принимала на себя пули, расчищала дорогу настоящим агентам и сеяла ужас в сердца противников — в основном, безграмотных повстанцев, в жизни не встречавших метачеловека, не говоря уж о том, чтобы сражаться с героем.

Мы ждали, когда нас заберут домой, и я немного выпила — такое очень редко бывало, да и инструкцией запрещалось, но мне в то время плохо спалось. Задания в Южной Америке навевают смутные воспоминания о дне, перед несчастным случаем… не слишком приятно. К тому же, я слишком часто выручала из переделок молодых агентов — юнцов едва со школьной скамьи, которые вечно таращились в спину и обсуждали между собой, что именно мне заменили железяками.

Слух мне тоже, кстати, улучшили… да они и не старались говорить тише. В общем, я с ними побеседовала — ничего членовредительского, но урок запомнится надолго. Я была внимательным слушателем на курсах в Управлении, материал усвоила на отлично.

Меня по-тихому отправили в очередной отпуск, который превратился в отстранение от службы на неопределенный срок. Теперь они женщин-киборгов не нанимают — считается, что чрезмерно высок риск психических отклонений. Ну, как угодно.

Два дня спустя. Я в Бостоне, разбираю оставшиеся вещи. Дева звонит на мой встроенный сотовый (хитрая игрушка, которую не отключить) с борта реактивного самолета (мне пока не разрешили им пользоваться), заявляет, что заберет меня через полчаса. Интересно, почему она выбрала меня? Черный Волк был свободен, точно знаю.

Сначала мы разыщем известных врагов — всех, с кем Сполох сражался не менее трех раз. Список довольно короткий, большинство из тех, кто бился со Сполохом дважды, не особенно рвутся в новый бой. В основном, это придурки вроде Космик-Краба или безумцы типа Ника Напалма.

На часах 5 утра; переодеваюсь, выхожу, жду на заснеженной скамейке в назначенном месте — натянула капюшон, стараюсь не привлекать внимания. Какой-то прохожий было уставился, но я не обращаю внимания.

Ясное дело, у меня нет второй, тайной личности — я всегда одинаковая. Конечно, можно попытаться выглядеть по-человечески — натянуть резиновую полумаску на правую часть лица и шеи… (выглядит нелепо, но под капюшоном сойдет). При желании можно добиться более естественного вида, но я терпеть не могу пластиковые протезы и нашлепки — чувствуешь себя, точно манекен, да и цвет у них, как у пластыря, а не как у настоящей кожи. В общем, просмотрев кипу образцов (пастельные тона, целая коллекция розовых и бежевых оттенков), я попросила оставить голый металл. А полумаску держу на крайний случай.

Дева появляется через сорок пять минут. На ней длинное пальто — по погоде, но эта женщина не чувствует холода. В утреннем свете она какая-то другая, почти обыкновенная… У нее такие же отметины, как у отца — бледно-голубые полоски на щеках и шее, но при таком освещении они как будто нарисованы. Интересно, какой она была на Титане? Ведь рассвет там бывает лишь раз в шестнадцать дней…

— Похоже, идем по верному следу. Полицейские в Провиденсе ночью арестовали Ника Напалма. Он уверяет, что кое-что знает о Докторе Невозможном.

Самолет приземлился в Логане. На моей старой «Тойоте» едем в Провиденс. Дева молча смотрит в окно. Я с новой очевидностью понимаю, что совсем не знаю этих людей. Они почти пятнадцать лет были единой командой. Вместе с Громобоем летали к звездам, путешествовали во времени, сражались против римских легионеров, когда Доктор Невозможный решил изменить исход Пунических войн и спасти Карфаген. И все они видели смерть Галатеи… там, под кольцами Сатурна.

«Когда я отсюда выберусь…» — думал я в тюрьме миллион раз. Сейчас лежу на голом матрасе перед телевизором, ни о чем не думаю. Середина дня. Заплатил за номер наличкой, добытой из банкомата, который я утащил из круглосуточного магазина, вынес на дальнюю парковку и распотрошил. Не лучший вариант, но времена настали тяжелые.

В квартире три комнатушки и газовая плита; с нижнего этажа поднимаются запахи готовки. Под окнами тетка с подбитым глазом ругается со стариком. Он похож на бездомного.

Наверняка я видел это здание, пролетая на самолете или проплывая на дирижабле. Стены покрыты грязно-розовой штукатуркой. Мне и в голову не приходило, каково это — снимать комнату, за наличные, без рекомендаций… Заплатил вперед, за шесть месяцев. Одиннадцать часов шагал вдоль шоссе, на восток, наконец дошел до города, разжился одежонкой. Арендовал машину, поехал, стараясь не превышать скорость. От тачки недавно избавился. Надо передохнуть, приткнуться там, где искать не станут.