Валерий Иващенко - Не убояться зла

К концу перехода заскучала лишь непоседливая Рамона. Сидя на руке волшебника, она завертела во все стороны головенкой и с детской непосредственностью зевнула. Или это естественная реакция не привыкшего быть на свежем воздухе человека?

Valle не стал дольше ломать голову над такими тонкостями, потому что он как раз вышел на приметную полянку с валунами, над разгадкой тайн которой было потрачено столько времени и сил. Присев, он подхватил на свободную руку беспечно шагающую рядом Алисию.

— Оп-па! — он выпрямился и строго посмотрел на принцесс. — А теперь, малышки, закройте глаза и не смотрите. Я быстро.

Старшая пожала плечиками, легкомысленно фыркнула, но послушалась. Пристально смотрящая на нее Рамона по примеру сестры тоже прикрыла глазенки ладошками и даже доверчиво вжалась лицом в ткань плаща на груди. Волшебник и в самом деле справился быстро — зря, что ли, последнее время приходит в свой маленький мир при первой же возможности. Три шага назад, теперь вперед — и с этой стороны замшелого валуна. Поскольку волшебник нес на руках еще две яркие и трепетные искорки жизни, то последние шаги дались с некоторым трудом, а выход на ту сторону сопроводился метнувшимся в стороны тугим хлопком несбалансированного отката. Надо будет учесть на будущее…

Почувствовав на себе жаркие лучи летнего солнца, обе принцессы открыли глаза. Рамона только открыла от изумления ротик при виде зелени буйно разросшегося сада и близкой кромки леса за ним. Оглашенный щебет непуганых птиц в бездонной синеве неба ворвался в уши контрастом после зачарованной тишины иных дорог. А Алисия осмотрелась вокруг и с недетской рассудительностью заметила:

— Лето. Значит, ты хороший дядька колдун, если нашел кусочек лета.

Жизнь при вдумчивом рассмотрении — дело красивое и даже где-то-как-то приятное. Все портят лишь разные личности вроде нас с вами, которые шляются где ни попадя и при этом повсюду суют свой нос да нарушают естественный порядок вещей.

К таким примерно житейским выводам пришла одна серо-рыжая белка из порядочной семьи. Ну посудите сами — жила себе, никого не трогала. Таскала орешки из зарослей лещины в овраге, трудолюбиво сушила по маминому рецепту грибы в преддверии наступающих холодов, как тут нате вам! Приперлись здоровенные и бестолковые хумансы, поймали ни в чем не повинную зверушку своей зловредной магией, после чего безо всякого почтения запихнули в темный, душный и пыльный мешок.

Правда, опасениям часто и тревожно стучащего сердечка сбыться не довелось — на воротник или шапку не пустили, живодеры. После недолгого путешествия в компании симпатичного, но точно так же как и она сама, насмерть перепуганного мальчика (ах, какие же у него очаровательные кисточки на ушках!) обоих бесцеремонно вытряхнули наружу в только небеса знают какой дали от родного дупла. Хорошо, хоть на опушке леса, так что к ближайшему дереву не пришлось прыгать по высокой густой траве, каждый миг рискуя то подвернуть лапку, то набраться блох.

Едва она освоилась на новом месте и перестала от малейшего шума с перепугу портить воздух, как тут выяснились новые подробности. Зима здесь, оказывается, это не время года. А всего лишь прихоть какого-то жутко страшного и непонятного хуманса в черном плаще! Равно как лето и прочие-прочие. У бедной белки прямо лапки опускались от горя, когда ей никак не удавалось понять — пришла пора делать запасы провизии, или же уступить настойчивым (и таким милым) ухаживаниям поселившегося на соседнем дереве красавца с великолепным искристым мехом. Или же бросить все и удрать куда глаза глядят?

Правда, удрать подальше отчего-то не получалось — мир таинственным образом сузился до размеров не очень большого леса, раскинувшегося вокруг скромных размеров озера в центре. Но и того оказалось достаточно — у малышки кругом шла ушастая головка, будучи не в силах понять ровным счетом ничего. В конце концов махнув на все хвостом, белка пустилась во все тяжкие — трескала самое вкусное, не оставляя ничего на завтра, завертела бурный роман с красавцем. И дошла даже до того, что — неслыханное для порядочной белки дело! — целыми днями ничего не делала. Лишь веселилась, носилась как ополоумевшая по веткам медно-рыжих величавых сосен да цокала за компанию с соседками, судача про все эти непонятные дела и вычесывая соринки из шерстки.

А ночи превратились в неистовство двух маленьких пушистых комочков под бешеный и сладкий перестук крохотных сердец. Белка уже подумывала, где устраивать гнездо для будущего потомства, но тут все опять спутали эти зловредные безмозглые хумансы.

Только-только она прыгнула с дерева, намереваясь заполучить в свои дрожащие от вожделения лапки вон тот миленький боровичок, как тут совсем рядом в воздухе что-то хлопнуло. Толчком воздуха маленькую отважную белку развернуло, закрутило. И с такой силой шмякнуло о ствол старой сосны, что мир померк для зверька, обратившись в темное, безвкусное и душное ничто…

На берегу озера яркими пятнами выделялась груда разномастных детских одежек, своим теплым покроем так контрастирующих с буйством жаркой погоды. Гладь озерца сверкала под лучами солнца… ну не как серебро, но весьма ярко. И вообще — после зимы и сырой промозглости ранней весны окунуться в знойный полдень оказалось невыносимо приятно.

В тени прибрежных сосен валялся молодой чернокнижник. Его лишние одежды оказались тоже беспечно сброшены. Свернутый плащ под голову, меч рядом, в зубах набитая душистым табаком трубка — что еще надо для счастья? Ах да, веселые вопли бегающих вокруг детей.

Незаметно для себя соскользнув в призрачный мир грез и видений, столь грубо именуемый дремой, молодой чернокнижник позволил себе расслабиться. Да, здесь было единственное место, которое он мог с полным на то основанием назвать домом. Тихое, мягкое и приветливое, отзывающееся на каждое движение души и не карающее строго за неумелые попытки узнать получше. Дающее отдых телу и покой утомленной душе…

Однако надеждам подремать сбыться оказалось не суждено. Чуткое ухо моментально вычленило из ленивого птичьего щебета разомлевших по жаре птиц плаксивые нотки в голосах принцесс — и сон улетел, провалился Падший знает куда. Valle уже подхватывался на ноги, привычно освобождая меч из тесных и надоевших ему ножен, как из лесу показались обе малышки. Причем с видом горестным и просто-таки убитым.

— Мы… мы… — глотая слезы вперемешку со словами, безуспешно пыталась объяснить что-то Алисия.

А сестренка, поглядев на старшую, тоже устроила сырость, да еще какую!

Волшебник собрался уже нахмуриться и устроить облаву, кто же осмелился обидеть его друзей в его же владениях, но тут Алисия вытащила из-за спины что-то и кое-как выдавила: