Николай Басов - Надежда

Теперь задача Трола усложнилась, ему следовало не отпускать своих двух противниц ни в одной схватке, пожалуй даже атакуя их… И как же Кола так подставился, может, и ему следовало передать часть силы, которую собрала из окружающего пространства Ринис, хотя бы напоить его дымящимся зельем? Но делать было нечего, Трол насел на Такну, когда она всё-таки чуть-чуть сдала, не разворачиваясь, попытался достать Завишту, которая всё-таки оправилась от полученного удара, хотя до настоящей боевой кондиции ей теперь было очень далеко. Но атака не получилась, потому что Трол… самым примитивным образом поскользнулся!

И лишь когда он, продолжая это движение, перекатился через плечи, снова оказался на ногах и тут же продолжил атаку, то понял, что не поскользнулся, а получил удар по ногам… Колено, его слабое и уже не раз лечённое колено левой ноги не давало ему теперь надёжную опору. Он даже чуть прихрамывал, когда шёл вперёд, пытаясь одним мечом работать, как саблей, не останавливая её ни на мгновение, наоборот, постоянно развивая скорость, выискивая сложнейшим плетением восьмёрок, обратных рывков и укороченных накатов, которые вместо блокировок теперь использовал как встречные удары — искал прореху в действиях Такны, хотя бы малую, которую она сама и не рассматривала бы как прореху… Но не находил.

Такна держалась, иногда отступая перед его напором, но при этом прикрывала Завишту, которая всё ещё пыталась помогать Такне, хотя уже не могла действовать с достаточной скоростью. Скорее всего, если бы она теперь попыталась выйти вперёд, Трол добил бы её мгновенно… Но для того чтобы справиться с Колой, который был очень плох, сил у Завишты ещё хватало.

Трол чуть отошёл от парных бойчих, прикидывая, хватит ли у него сил, чтобы помочь Ринис… И решил, что делать этого пока не стоит, она справлялась, хотя ей здорово доставалось. «И эта девушка когда-то пыталась вызвать меня на тренировочный бой, — недоумевал Трол, — да она же ничего не умеет…» Ощущение, что он снова может это чувствовать, различая звоны её меча и сабли, улавливая дыхание этих противников, наполнило его вдруг странным, ни на что не похожим покоем, словно все его опасения уснули, а он остался, как в медитации, один на один с тем, что ему предстояло сделать, и ничья больше воля к этому отношения не имела…

Лишь тогда он понял, что колдовство Ринис проходит. Либо он слишком устал, когда пытался атаковать обеих противниц, да ещё одним мечом… Делать этого, пожалуй, не стоило. Но теперь было поздно сожалеть об этом.

Сначала погасло его ощущение леса, дающее ему силу, потом его восприятие стало туннельным, теперь он понимал только Такну с Завиштой, которая, по-прежнему не вырывая его меч из бока, пыталась участвовать в бою, хотя в других обстоятельствах ей уже давно полагалось бы умирать где-нибудь в сторонке.

Он устал, причём так сильно, что вдруг, во время одной из контратак Такны, даже не встретил её, а уклонившись, вынужден был опереться на меч. Тогда он вспомнил, как дрался с Басилевсом, и понял, почему он тогда так же непочтительно использовал свой меч — как костыль… Старость его вернулась и теперь безжалостно высасывала из него силы, скорость, понимание боя.

Такна тем временем тоже устала. Она тяжело дышала, её волосы выбились из гладкой причёски и слиплись от пота, закрывая глаза, она уже не бросалась вперёд с прежней уверенностью и куда как легко отскакивала, стоило только Тролу чуть сократить дистанцию. Неожиданно она заговорила:

— Трол, ты же всё равно умрёшь… Ты уже умираешь.

— Я знаю, — отозвался Трол, с трудом разжав губы, которые, как оказалось, были сведены судорогой.

Такого перенапряжения в лицевых мускулах его Учитель не потерпел бы даже во время разминки. Что уж говорить о его боевых возможностях в реальном, а не учебном бою?

— Если я дам тебе слово, что отпущу и твоего друга, и эту самонадеянную дурочку, которая вздумала присвоить результат моего труда?..

— Это будет означать, что ты снова победила, — решил Трол.

Он даже не раздумывал над предложением Такны, он знал, что она не выполнит никакое своё обещание, она сейчас просто хотела, чтобы опасность, которую для неё представлял Трол, исчезла. А потом она бы рассчиталась и за пережитый страх, и за ошибку недооценки Трола, и за покушение на её надежду построить на Юге новую Империю…

— Я уже победила, — она даже попробовала рассмеяться. — Через четверть часа ты будешь мёртв, а уж на такое время сил у меня хватит… Да, плохо быть старым, пусть даже это вызвано не прожитыми годами, а самонадеянным желанием устранить Басилевса в его гнезде.

— Это было не самонадеянное желание, — отозвался Трол, — Басилевс мёртв, и устранил его я.

— Значит, не договорились? — как-то слишком уж сладко переспросила Такна.

Внезапно бой слева стал очень напряжённым, а потом Ринис закричала — она получила первую тяжёлую рану.

Плохо, снова подумал Трол, теперь по-настоящему плохо. Потому что Такне в меру своих сил теперь мог помогать и Червочин, а Тролу ничего не удавалось поделать со своей противницей. И чем дальше, тем хуже становилось его собственное состояние. Нужно было что-то придумать, но вот что?..

Предпринять самоубийственную атаку, в которой можно было добиться разом и победы, и получить встречный удар, — нельзя. Это последнее действие раненого воина, когда он уже умирает, но собирается прихватить с собой и врага… Трол не раз видел это в боях с другими противниками, но сейчас Червочин мог расправиться с Колой и Ринис, к тому же и Завишта может оказаться ещё способной сражаться… А значит, они проиграли бы эту странную войну, в которой всё решается в этом единственном бою, вдалеке от остального мира, на берегу странной и пугающей его реки Гавай… Ему нужно было сделать что-то такое, что позволило бы потом добить Завишту и выиграть поединок с Бла-Эффком.

Пока он размышлял, неожиданно окрепла Завишта. Если бы Трол внимательнее следил за происходящим, он и сам бы понял, что Червочин, не привыкший побеждать с помощью оружия, вливает в умирающую подругу-служанку собственную силу. Теперь даже теми слабыми магическими средствами, которые имелись у Трола, прервать эту связь было невозможно, он опоздал…

Он встретил обеих противниц, чуть отступая, уклоняясь от решительных действий, вытягивая их из оборонительной скорлупы, куда сам и вогнал своими глупыми, бессмысленными атаками. А может быть, и не бессмысленными?.. Внезапно он понял, что должен делать. Вернее, только это ему и оставалось, только это, хотя по сложности и его малоспособности провернуть такую штуку это мало чем отличалось от желания атаковать…

Он присел, изображая резкую боль в ноге. Такна даже стала улыбаться, в её сознании, холодном, отточенном, как восточный меч, всплыла фраза, которую она даже стала выговаривать: