Олаф Локнит - Берег Проклятых

— Спать будем по очереди,— не терпящим возражений тоном заявил варвар.— Первую часть ночи посторожу я, потом Мораддин, а под утро разбудим тебя, Томэо. От костра лучше не отходить. Насколько мне известно, нечисть побаивается огня.

— Мне рассказывали,— с набитым ртом проговорил потомок гномов,— будто где-то на границе Боссонских топей и Гандерланда, возле истоков Громовой реки, есть край под названием Ямурлак, там живут только нечистая сила и всякие животные, сохранившиеся со времен Валузии…

— Враки! — ответил Конан.— Нет, Ямурлак на самом деле существует, я бывал на его границах, но насчет всяких страшилищ, обитающих в его пределах, ты преувеличиваешь. Хотя… Всякое может быть. Вернемся в Туран, переберемся через Карпашские горы, мимо Бельверуса и Тарантии — можно будет съездить в Ямурлак и посмотреть. Если не побоишься…

— Уже боюсь,— хмыкнул Мораддин. А затем вдруг встал и прислушался. Из темноты доносились подозрительные звуки. Мышка тоже забеспокоилась, слетела с хозяйского плеча и быстро описала несколько кругов над костром. Возвратясь к Мораддину, зверек заверещал и юркнул под его плащ.

— Так! — бросил Конан, уже привыкший к тому, что любимец его спутника загодя предупреждает об опасности.— Что происходит? Томэо, ты ничего не ощущаешь?

— Помоги нам, Омитасу! — воскликнула девушка, глядя вверх, и истошно закричала: — Падайте на землю! Скорее!

На своем веку Конан навидался нечисти, однако не переставал удивляться великому разнообразию существ, порожденных болезненной фантазией темных богов, начиная от Сета и заканчивая мелкими, давно позабытыми, но исключительно зловредными божками. Ну, подумайте, какому здравомыслящему богу взбредет в голову создавать или призывать на службу зеленочешуйчатых, покрытых слизью демонов, зубастых вампиров… или летучие головы, живущие отдельно от туловища?..

— Это еще что такое? — прохрипел варвар, лежа на животе у самого костра. В воздухе над пляшущим огнем шныряли довольно большие округлые предметы, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся настоящими человеческими головами. Отсутствие крыльев не мешало им летать, словно птицы.

— Проклятие! — шипела Томэо, поглядывая вверх.— Рокубони учуяли добычу и решили подкрепиться!

Времени выяснять, кто такие рокубони и откуда они берутся, не оставалось. Головы, перебрасываясь меж собой фразами на паганском наречии, очень похожем на кхитайское, явно собирались атаковать троих людей. На лошадей летучие головы почему—то внимания не обращали.

— Не вставать! — Томэо яростно посмотрела на варвара, который приподнялся на локте и протянул руку к мечу за спиной.— Если рокубони напали на открытом месте, то единственное спасение — лежать! Им будет труднее зацепить нас зубами!

— Вниз! — пронзительно выкрикнула одна из голов, и самая нахальная тварь спикировала на Мораддина, пролетела всего в пальце от его одежды. Сын гнома машинально отмахнулся. Моментально другая голова, оказавшаяся поблизости, расцарапала длинными острыми зубами его ладонь и наверняка отхватила бы несколько пальцев, не приди на помощь хозяину белая летучая мышка. Зверек, поборов страх, выполз из-за воротника, взмахнул крыльями, поднялся в воздух и с гневным писком вцепился в обидчицу своего хозяина, закрыв собой ее узкие, горящие голубоватым пламенем глаза. Голова вильнула в сторону и исчезла в темноте вместе с мышкой, вонзившей миниатюрные зубы в тощий нос.

Еще два рокубони упали варвару на спину и сразу принялись терзать его кожаную куртку.

— Ах, ублюдки! — взревел Конан и покатился по земле, чтобы сбросить головы. Предупреждение Томэо позабылось, киммериец вскочил на ноги, выхватил меч и привычным движением, словно отражая удар чужого клинка, рассек налетевшую прямо на него тварь пополам. Две половинки черепа упали на землю, расплескалась темная вонючая кровь, но желаемого результата это не дало — разделенные части поползли друг к другу, воссоединились, голову на миг объял призрачный синий огонь, и спустя мгновение рокубони взлетел, скорчил рожу и показал Конану язык.

Мораддин, следуя примеру киммерийца, тоже поднялся и теперь стоял у костра, чуть согнув ноги и выставив перед собой слегка изогнутый длинный меч. Двух-трех ночных существ он сумел отпугнуть, однако рокубони казались неуязвимы, даже отсеченные уши немедленно прирастали к своему носителю…

Мышка скоро вернулась и, чтобы не мешать хозяину, вцепилась в его воротник сзади. Конан мельком заметил, что зверь все-таки откусил летающей голове нос и сейчас дожевывал его.

— Что вам надо? — заорал варвар. Прямо перед ним на высоте человеческого роста висели трое рокубони. Левому недоставало носа.

— Сдавайтесь! — прошипела голова с развевающимися на ветру длинными седыми волосами.— Вам не уйти!

— Что вам нужно? — напирал Конан, пытаясь выиграть время.— Что здесь делаете?

— Мы все летаем! И есть хотим! — простонала голова. — А ты будешь сожран первым!

— Вряд ли,— возразил киммериец. Похоже, загадочные рокубони желали только хорошенько закусить. Значит, и говорить с этими тварями не о чем.

Конан молниеносно выбросил вперед руку, схватил рокубони за грязные космы, крутанул визжащую голову, точно пращу, и ударил о стену полуразвалившегося сарая. Раздался глухой хруст, голова затихла, и варвар запустил ею в костер. Бесполезно — волосы вспыхнули, тварь завизжала еще громче, но смогла взлететь и теперь выписывала над костром бешеные зигзаги, уподобляясь жутковатому метеору. В свете пылающей летучей головы люди увидели, что наверху парят не меньше полутора десятков ее сородичей.

— Конан! — по-турански, чтобы не поняли головы, рявкнул Мораддин, раскромсав еще одного страшного врага.— Нам нужно любое укрытие! Пещера, сохранившаяся комната в усадьбе! Хватай Томэо и беги к большому дому! Я прикрою отход!

Варвар повернулся к девушке и увидел, как два рокубони, на вид довольно молодые (если такое понятие применимо к самостоятельно живущей голове), ухватили Томэо зубами за волосы и пытаются оттащить ее в сторону. Приметив, что твари после рассечения надвое воссоединяются не сразу, киммериец понял: у него и спутников есть шанс отступить к дому. Томэо истошно вопила и отбивалась коротким прямым кинжалом с широким зубчатым лезвием.

Оглянувшись на Мораддина и оценив страшную красоту зрелища — возле бывшего гвардейца кружили семь или восемь летучих голов,— Конан легко подхватил левой рукой Томэо, перед тем обезвредив на время обоих ее противников, и со всех ног бросился к старому дому. Мораддин поспешил следом, отшвыривая на бегу устремившихся за ним тварей. Мышь сидела на воротнике с самым недовольным видом и тихонько пищала.