Грегори Арчер - Король воров

Стражник Константине постоял, посидел, съел все орехи, пожалел, что набил ими один карман, а не шесть… Потом позанимался наклонами вперед с попытками достать пальцами до пола (его беспокоил растущий животик), потом внимательно рассмотрел все пятна на занавеске, выясняя их происхождение, потом попробовал вздремнуть в стоячем положении. Потом, когда не получилось, занял себя размышлениями над тем, не перейти ли ему в отряд Стражей Дороги, куда давно зовет приятель, дослужившийся там за какие-то полгода до десятника. Платят рядовым в отряде немного меньше, но легче взобраться по служебной лестнице, да и жизнь у них повеселее. Вспомнилась совместная служба с тем самым приятелем по охране порядка на Невольничьем рынке Морнстадиноса. Золотые денечки! Попойки до утра с самым дорогим вином и с самыми молоденькими и сочными рабынями, которых сами для себя и отбирали; всегда полный кошель; все пополняющаяся кубышка; заискивающие взгляды купцов, трусливые – рабов. Эх, кабы не в их смену случился тот треклятый побег кушитских рабов… И их с приятелем, как назло, наутро нашли пьяными в хлам. Но, что ни говори, та история научила его уму-разуму. Со всякими развлечениями нужно терпеть до наступления личного времени.

В трактир кто-то зашел – донеслись стуки, неразборчивые голоса. Константинос отстегнул ремешок, которым рукоять его меча крепилась к ножнам, взял в руки приставленную до той поры к стене алебарду. На всякий случай приготовился, хотя вряд ли ему сегодня удастся принять участие в дельце. Если те двое вообще придут, то все начнется и закончится наверху. Кто-кто, а их начальник не допустит…

Раздумья прервал приход, точнее, прибег Руфуса.

– Кто? – шепотом поинтересовался Константинос.

– Посетители,- ответил на бегу трактирщик и скрылся в нужнике.

– Еще ночь? – спросил стражник, когда Руфус возвращался.

– Светает.- И хозяин «Червивой груши» заторопился к своим посетителям.

«Верно, торопится,- подумал Константинос, – а то упрут чего-нибудь и сбегут. Посетители у него еще те».

Минуло еще некоторое время в тоскливом ожидании, и в трактире началось нечто невообразимое.

Вскоре Константинос понял, что недалеко от него идет жестокая драка. Бьются насмерть и убивают. Он заволновался. Если там сражаются его ребята, если им приходится туго, то он должен помочь. А если это схватились друг с другом посетители, то, ворвавшись в обеденный зал, он обнаружит засаду и после ему придется держать ответ перед Деливио, как да почему он нарушил приказ.

Оттуда, где прятался Константинос, невозможно было расслышать, кому принадлежат доносящиеся голоса. И тогда стражник решился: покинул свое укрытие, подобрался почти вплотную к двери, отделяющей запасной выход от обеденного зала трактира. Он встал так, чтобы открывшаяся дверь заслонила его от вошедшего. С этой, новой своей позиции стражник теперь хотя бы мог узнать, если таковой прозвучит, знакомый голос. Голос кого-нибудь из его товарищей. Тогда, отбросив сомнения, он выскочит в зал. А там – будь что будет.

Крики, вопли, стоны, отдельные фразы. Нет, голоса все сплошь незнакомые. Константинос немного успокоился и надумал было вернуться на прежнюю позицию, как вдруг явственно услышал приближающийся к его двери топот ног бегущего человека.

Дверь распахнулась, вбежавший сразу же захлопнул ее вновь и… И Константинос увидел сползающего на пол, пытающегося остановить это сползание, цепляясь руками за стену, человека с пробившей шею насквозь стрелой. Человек по приметам не подходил к тем, кого они здесь дожидаются. Кто же?… Тут стражник Деливио совершенно отчетливо расслышал голос своего командира. Деливио выкрикнул его имя!

Константинос распахнул дверь, влетел в обеденный зал, на миг остановился, оценивая обстановку, и в этот миг ему все стало ясно. Вот почему его позвали! Вот он, кого они ждали, в пяти шагах отсюда, стоит спиной к нему, наклонившись над столом, колдует над арбалетами. Рыжая голова, арбалеты – он! Как его – Вазгил, Варгал… Тьфу, какая разница. Сейчас он получит свое, как бы ни звался.

Константинос перевернул алебарду древком вперед – ведь этот проходимец нужен, к сожалению, живым, поэтому он только оглушит его по рыжей башке, но огреет от души, будьте покойны. Лишь бы не перестараться.

И с этим стражник, стараясь двигаться медленно и бесшумно, пошел на сближение с тем, кого звали Вайгал.

Вайгал, не оборачиваясь, выстрелил из-за плеча и только после обернулся. Тот, кто подкрадывался к нему из-за спины, лежал на полу с застывшим на лице удивлением и арбалетной стрелой, пробившей кожаный нагрудник.

Когда Вайгал помчался за каким-то оборванцем, и без того улепетывающим во все лопатки, Конан готовился встретить двух набегающих чернокожих воинов, вооруженных смешными, тонкими и гибкими копьями. «Отравлены, не иначе, а то какой тогда с них толк»,- пришло в голову киммерийцу, несмотря на свою молодость повидавшему уймищу разных вояк, чем только не вооруженных, для которых отравленные наконечники – придумка далеко не самая необычная, скорее даже рядовая. Еще северянину подумалось о том, что при таком вооружении и числе нападающих им выгоднее всего метнуть копья одновременно. Поди увернись от них! А достаточно, наверное, заработать всего лишь царапину – и привет вам, Серые Равнины… Эти мысли пронеслись в голове Конана стремительнее мгновения ока. Они прозвучали как последний приказ самому себе полностью сосредоточиться. Во всем остальном он готов к встрече: меч давно в руках, местечко выпало удобное, есть простор для ухода влево-вправо-назад. Остается только победить. Впрочем, случались заварушки и похлеще, и побезнадежней.

Слаженность действий и взаимопонимание указывали на то, что прием это разучивался, отрабатывался где-то в джунглях, или в песках, или в иных местах, родных для чернокожих воинов. За три шага до поджидающего их черноволосого гиганта с мечом наизготовку дикари безукоризненно одновременно отвели назад руки с копьями и согласованно бросили в полет свои заостренные и ядовитые палки. Один наметил попасть в грудь, другой – в бедро. Близкое расстояние и простота задачи (всего-то – чиркнуть по коже) лишали живую мишень для дикарских копий возможности избежать смерти в поединке…

Деливио выхватил кинжал, увидев взбегающего по ступенькам дикаря, а другая его рука скользнула к поясу, на котором висел кожаный мешочек; но в нем не деньги ждали своего часа быть истраченными, а хранился метательный круг, сегодня уже показавший себя в деле. Пальцы отогнули клапан, нащупали знакомую тонкую сталь, обрамленную частоколом зубцов, острых настолько, что самая загрубелая кожа протыкалась от одного прикосновения к ним (ох как изрезался в свое время Деливио, прежде чем овладел этим опасным и для его хозяина оружием!). Иссеченные мелкими шрамиками пальцы быстрым, отработанным движением извлекли диск из мешочка, большой и указательный легли в удобные углубления по центру круга с одной и другой стороны.