Генри Бернс - Свадьба мертвецов

«Прекрасно,- подумал Конан.- Чем меньше их будет болтаться по дому, тем лучше». Киммериец спустился в залу и увидел, что там нет никого, кроме двух слуг, убиравших со стола и торопливо совавших в рот недоеденное гостями. Заметив Конана, оба тотчас подхватили подносы с посудой и быстро ушли.

Подождав немного, киммериец решил навестить невесту Корхаса. К счастью, никто не попался ему на пути, и вскоре Конан уже стоял у двери покоев Джайлы. Из ее комнаты доносилось тихая музыка. Джайла пела! Сердце взволнованно забилось в груди Конана и, открыв кинжалом замок, он вошел в комнату.

Пение оборвалось. Джайла, сидевшая в низком кресле рядом со столиком, на котором горела свеча, подняла голову и молча взглянула на киммерийца.

– Прости, что я опять потревожил тебя,- сказал Конан, подойдя ближе.- Нам надо поговорить.

– Зачем ты подвергаешь свою жизнь опасности? – грустно спросила Джайла, отложив в сторону золотое шитье.- Ко мне нельзя входить. Меня держат под замком, и приходить сюда могут только рабыни.

– А Корхас?

– С тех пор, как я живу в этом доме, он был тут всего два раза,- ответила она.- Но он входит через другую дверь.- Она показала на закрытую шторой дверь в противоположном конце комнаты.- Там его покои.

– Вот как! – присвистнул Конан.- Они-то мне и нужны!

Джайла печально покачала головой.

– Я не знаю, зачем ты появился в этом доме, Конан-киммериец, но если ты задумал что-то против Корхаса, тебе надо быть осторожнее,- со вздохом произнесла она.- В его покоях сидит охранник, который часто заглядывает ко мне и проверяет, что я делаю. Если ты хочешь там что-то найти, помни – он вооружен.

– Как видишь, я тоже,- усмехнулся Конан, похлопав по рукоятке меча.- А с охранником этим я хорошо знаком, так что, может быть, мы сумеем договориться.

– А зачем тебе надо в покои Корхаса? – спросила Джайла, пристально глядя на киммерийца.- Ты не похож на обыкновенного воришку, хотя я и застала тебя у моего ларца.

– Я ищу одну шкатулку,- признался Конан, испытывая необъяснимое доверие к этой девушке.- В ней находится амулет, принадлежащий моему другу. Ты что-нибудь слышала о нем?

Джайла отрицательно покачала головой.

– Корхас ничего мне не рассказывает,- горько усмехнулась она.- Похоже, он собирается всю жизнь держать меня взаперти. Но выбора у меня нет.

– Выбор у тебя будет,- пообещал Конан.- Но ты должна нам помочь. Скажи, в какую дверь входят рабыни?

– В ту же, что и ты. Только открывают они ее не кинжалом, а ключом, который хранится у старшей рабыни. Она предана Корхасу и постоянно следит за мной,- ответила Джайла.- В любой момент может появиться. Лучше б ты поторопился.

– Так ты даже на улицу не выходишь? – удивился Конан.

– Выхожу. Тут есть еще одна дверь.- Она указала на темный, закрытый шторой альков.- Ко мне присылают Грула, старшего слугу и верного прихвостня Корхаса, и он ведет меня по каким-то узким, темным коридорам мимо кладовых во внутренний двор.

– Мимо кладовых,- задумчиво повторил Конан.- Это хорошо. Послушай, Джайла, ты не будешь против, если в твоей комнате совсем недолго постоит один симпатичный сундук? Его доставят сюда завтра утром.

– Утром мы с Корхасом едем в храм Митры на свадебную церемонию,- печально проговорила Джайла.- А сундук, я думаю, мне мешать не будет.

– Ты умница,- Конан обнял девушку и поцеловал в губы.- А теперь мне пора. Увидимся завтра.- Он направился к алькову.- Я выйду через эту дверь. Мне надо заглянуть в одну кладовую.- И киммериец принялся ковырять замок потайной двери в алькове.

– Сколько раз приходит Грул? – спросил он.

– Один,- коротко ответила Джайла.- В полдень.

– Очень хорошо.- Конан наконец открыл дверь и, посмотрев на Джайлу, улыбнулся.- Значит, сегодня он уже не придет, а завтра… А завтра все изменится. В общем, я оставлю эту дверь незапертой. Ничего не бойся. Все будет хорошо.

Джайла молча кивнула, и Конан, махнув ей на прощание рукой, вышел в узкий полутемный коридор и двинулся вперед. Завернув за угол, киммериец увидел вход на кухню, на этот раз там было темно и тихо.

«Прямо не дом, а лабиринт какой-то! – подумал Конан, сворачивая в следующий коридор,- Наверняка, тут и подземный ход есть, а может, и не один!» Внезапно где-то совсем близко раздались голоса. Киммериец сделал еще несколько шагов вперед и, заглянув за очередной угол, увидел в конце узенького коридорчика распахнутую дверь комнаты для слуг. Ее обитатели, расположившись за длинным широким столом, весело болтали. Во главе стола лицом к двери сидел Грул. Конан присел на корточки и стал ждать подходящего момента, чтобы проскочить освещенный отрезок коридора. Время от времени он осторожно выглядывал из-за угла, но картина не менялась – Грул все так же сидел лицом к двери, с кривой усмешкой слушая пустую болтовню слуг. Конан огляделся, но, не найдя ничего подходящего, извлек из пояса золотую монету и, когда Грул скосил глаза в сторону одного из болтунов, ухитрился бросить монету так, что она, описав в воздухе дугу, шлепнулась на середину стола.

Слуги разом затихли, изумленно уставившись на золото,- этого мгновения Конану хватило, чтобы невидимой тенью скользнуть вперед, туда, где коридор был совсем темным. Бесшумно ступая, киммериец зорко вглядывался в темноту, пытаясь отыскать дорогу к кладовым, но пока не видел ни дверей, ни поворотов.

– Она что, с неба упала? – донеслось вдруг из комнаты слуг.

– С какого неба, дурак? Ее кто-то кинул из коридора!

Конан узнал голос Грула и, ускорив шаг, нашел наконец какую-то незапертую дверь. Киммериец быстро шагнул внутрь и оказался в полутемной, освещенной лишь догорающим факелом проходной комнате. Здесь ничего интересного не было, и Конан, не задерживаясь, стремительно пересек ее и очутился в следующем коридоре. Он уже начал терять терпение, проклиная этот бесконечный и запутанный дом, как вдруг увидел три одинаковые двери, закрытые на массивные засовы. Кладовые!

Знакомый зеленый сундук Конан нашел лишь в третьей по счету кладовой. Постучав по крышке, северянин тихо позвал Бали, но ответа не последовало. Киммериец вытащил из пояса ключ и уже вставил его в замок, но в этот миг из дальнего угла раздался негромкий свист. Конан вскинул голову и увидел сидевшего на груде тряпья карлика. В неясном свете, проникавшем в кладовую через узкие прорези в стенах коридора, киммериец заметил, что Бали мрачнее тучи.

– Я же просил отнести меня в кладовую со съестным! – прошипел он.- А здесь что? Я все перерыл, но, кроме старого барахла, ничего не нашел.

– Прости, Бали, так уж получилось,- виновато сказал Конан, сев на корточки рядом с малышом.- Сейчас посмотрим в других кладовых.

– Там тоже ничего нет,- грустно махнул рукой карлик.- Я это понял из разговоров слуг. А съестные припасы хранятся совсем в другом месте.