Стефан Корджи - Ночные клинки

Элементал не ответил. Однако на некоторое время волны успокоились.

— Гребите сильнее! — приказал Конан Хашдаду и Ане. — Здесь причалить негде…

И вновь тишина. Конан до рези в глазах пытался разглядеть обещанный Неаном крохотный каменистый пляж — все напрасно.

— Смертный! — проревел Циондид. — Я жду уже достаточно долго. Отвечай же, произнеси слова, что вложены в твои уста элементалом Ишоном!

Ветер вновь загудел. Лодка начала угрожающе раскачиваться.

Конан набрал полную грудь совсем по-северному холодного воздуха.

— Циондид! Много времени под моими стопами не было ничего, кроме лишь зыбких деревянных палуб. Дай мне место, где я мог был ступить на твердую землю, и я немедленно передам тебе послание могучего Ишона.

— Сейчас ты получишь просимое, смертный! — Голос элементала, казалось, полнит злая насмешка. В следующий миг лодку окатило волной леденящего холода. Вода возле бортов на глазах замерзала, превращаясь в лед.

— Чем тебе не твердь? — насмехался Циондид. — Выходи на нее и говори, смертный! Я уже устал ждать!

— Разве лед не есть та же вода? — стараясь, чтобы зубы не стучали от жгучего холода, выкрикнул Конан. — Неужто могучий Циондид не может подождать, пока посланец Ишона высадится на берег?!

— Это запрещено! — в ярости взревел элементал. Правда, поток его ледяного дыхания, к счастью, прекратился. Лодка легко высвободилась из ледового плена. Хашдад и Ана вовсю налегали на весла.

— Разве могучий Циондид может кому-то служить? Разве может кто-то повелевать великим Циондидом? — ответил Конан. — Кем может быть запрещено высаживаться на эти берега, кроме самого лишь великого Циондида?

Элементал не ответил. Слова киммерийца попали не в бровь, а в глаз.

— Я могу обратить твою плоть в пепел, так, что не останется даже костей! — взвыл дух в бессильной ярости.

— Великий Циондид бесспорно может. Но, если он может, отчего же он отказывает нам в таком пустяке, как твердая земля под ногами?

Наступило поистине страшное затишье — как бывает перед всесокрушающим ураганом. И в этот момент Конан заметил пещеру — и узкий галечный пляж перед ней, словно кто-то, прогрызая ходы в неподатливом камне, сваливал в море все накопившиеся мелкие обломки.

— Заворачивай! — взревел Конан. Ана и Хашдад поднажали; весла мало что не гнулись в их руках. Лодка стрелой полетела к крошечному пляжу — единственному месту, где можно было пристать.

Прыгали прямо в воду — какую-то вязкую, холодную, совсем не похожую на ласковую воду южных морей.

— Наверх, к пещере! — скомандовал Конан, и, повернувшись к простору залива, стал ждать. Циондид не замедлил:

— Твое посольство, смертный! Я жду! Я теряю терпение!

В воздухе пахло, точно во время грозы — убийственной свежестью молний. Циондид тратил последние остатки терпения, неудержимый и гневливый, как и все стихийные элементалы.

— Те слова, что великий Ишон поручил мне передать могучему Циондиду, очень длинны и важны! Они касаются весьма тонких вещей.

Ана взлетела наверх одним прыжком. Тонкие пальцы вцепились в край черного зева пещеры; девушка ловко подтянулась и, перевесившись, сбросила веревку Хашдаду. Тот вскарабкался вверх с такой быстротой, словно за ним гнались все до единого леопарды — оборотни Ночных Клинков.

— Вельми, вельми невежливый могучий Циондид! Он требует, чтобы необыкновенно важные слова были бы переданы ему в спешке, не должным образом, пока посланец могучего Ишона еще не отдохнул. Но, разумеется, могучий Циондид исправит ошибку и позволит послу удалиться для краткого отдыха?

— Ты забываешься, смертный! — волны в ярости бросились на берег. — Твои жалкие домогательства воспламеняют меня! Ты будешь стерт во прах!

Конан уже карабкался вверх по веревке. Вот и холодный вход… Пещера… низкий свод… корявые стены… это и впрямь словно бы прогрызено в сплошном камне…

Пол внезапно затрясся. Удар Циондида заставил трепетать даже глубокие корни скал.

— Отвечай, смертный! — бушевал элементал. — Передай мне посланье Ишона!

— Ну так слушай, чванливый погодный дух, только и умеющий, что мутить воду в своей луже! — что было мочи крикнул Конан. — Великий Ишон повелел мне сказать, что он бросает тебе вызов на смертельный бой! И он велел мне сказать тебе, что нет большего унижения для духа, чем служить цепным псом у мерзких колдунов!

Ответом стал неистовый рев. Вода в заливе закипела; волны бросились на берег, захлестывая низкий вход в пещеру.

— Я обращу тебя по прах, ничтожество! — ревел элементал. — Я срою скалы до основания, чтобы добраться до тебя! Недумай, что пещера защитит тебя от моего гнева! Я чувствую твой страх, козявка!

Волна с ревом ударила о берег. Потоки воды хлынули вверх по пещере, норовя сбить Конана с ног; однако он стоял крепко, упершись руками в низкий свод.

— Циондид! Да взбаламуть ты хоть весь океан — тебе никогда не добраться до меня!

Усиленный пещерой голос вырвался наружу. Казалось, Циондиду дали пощечину.

Элементал ответил немедленно. Прямо из воздуха над кипящей водой залива вырвалась белая молния, ударившая в скалу рядом с входом в пещеру. Гранит моментально расплавился и потек вниз ярко-алыми струями. С шипением взвились белые облака пара. Гремел гром, сотрясая скалы, выл ветер, волны, как безумные, кидались во все стороны… Конан мельком подумал, что сталось с их несчастной лодчонкой. Хорошо еще, что Ана захватила с собой кое-какие припасы…

— Слаб, слаб Циондид! — как можно более глумливо выкрикнул Конан. И вновь — пещера странным образом усилила его голос, так что элементалу снаружи он показался даже громче его собственных громов.

— Слаб Циондид! Ничтожны его огненные копья, если смертный так легко может устоять перед ними!

Дикий вой ярости. Молнии одна за другой били в скалу, отрывая от нее громадные оплавленные глыбы. Стаями фантастических птиц взлетали снопы искр.

— Слаб, слаб Циондид! — Конан поспешно зажал уши. И вовремя — окончательно выведенный из себя дух обрушился на скалу со всей своей мощью. Гром, казалось, сейчас вытрясет из тела киммерийца саму его душу; камень горел, вода в заливе кипела, пылающие обломки скал взлетали высоко в затянутое тучами небо. Огненный меч вновь рубанул по камню — и внезапно настала тишина.

Распаленный до последнего предела, Циондид вложил в удар слишком большую мощь — большую, чем мог себе позволить.

Наступала тишина. Угасли молнии. Затих ветер. Разгладилась поверхность воды. Потрескивая, остывала оплавленная, истерзанная скала. Элементала Циондида больше не существовало.

Конан нашел Хашдада и Ану забившихся в самый дальний конец драконьего логова. Судя по всему, если здесь и жил дракон, то очень небольшой, быть может, совсем молодой. Логово было покинуто давным-давно, ветры выдули отсюда даже память о драконьем запахе — но кое-что от прежнего хозяина все же осталось. Нет, не блистающий меч, не исполненное чародейской силы волшебное кольцо или таинственный камень-амулет. Нет. Всего-навсего заржавленный старый ключ. Конан поднял его, повертел итак, и эдак — ему, профессиональному взломщику, интересны были любые ключи, а этот имел настолько замысловатую бородку, что даже киммериец затруднился бы подобрать к нему отмычку.