Крис Уэнрайт - Золотой павлин Сабатеи

«Нергал мне в печень!- выругался варвар.- Что это за люди? И люди ли они, вот в чем дело».

Он оглянулся назад, уже жалея, что сунулся в это логово, но ворота закрылись. Карлики сидели смирно, вполголоса переговариваясь между собой, и, видимо, ожидали, когда заговорит их предводитель. Конан, остановив лошадей, напряженно ждал, что последует дальше.

– Он просит ночлега!- объявил, подняв правую руку, впустивший варвара человечек, и только тут киммериец увидел, что у него всего три пальца, но зато неестественно длинных и с большими загнутыми ногтями.

«Вот вляпался! Кажется, опять какая-нибудь магия…- Варвар приготовился к возможным осложнениям.- Смыться бы отсюда!» Он хотел слезть с повозки, но словно неведомая сила сковала его волю, и он продолжал сидеть не двигаясь.

– Пусть ночует,- равнодушно выдохнула толпа.

– Иди туда!- Карлик указал киммерийцу на сарай.

– Я не один,- ответил Конан, спрыгивая с повозки и направляясь к ее заднему борту.

У варвара исчезло малейшее желание что-либо менять, и он продолжал делать все так, словно ничего странного не происходило. Он открыл дверцу, вытащил оттуда кожаный мешок и положил его на землю. Карлики, поднявшись, маленькими шажками придвинулись к нему и столпились полукругом, безмолвно глядя на мешок блестящими черными глазками. Конан, не обращая на них внимания, вытащил кинжал и распорол мешок по шву. Хафар спал, как ни в чем не бывало, посвистывая носом.

– Ух, ты!- единодушно вздохнули человечки.- Он возит с собой запасное тело!

– Вы что, спятили?- рассердился варвар.- Это другой человек, шакальи задницы!

– Ха-ха-ха!- покатились со смеху карлики.- Шакальи задницы,- повторяли они друг дружке с таким воодушевлением, будто киммериец сказал им что-то необычайно приятное.

Он взглянул на лежавшего перед ним человека и похолодел. Крохотные монстры были правы: перед ним на земле спал вовсе не Хафар, а он, Конан! Варвар заглянул в повозку, но там больше никого не было.

– Где же Хафар?- растерянно обратился он к карлику.

– Хафар! Хафар!- снова захихикала толпа.

«Кто-то из нас спятил, и, скорее всего, я,- пробормотал про себя Конан и, не представляя, что еще может сделать, поднял своего двойника на руки и понес к сараю.- Ладно, если уж я вступил в этот зверинец, надо идти до конца, а там будь что будет».

Когда киммериец со своей ношей подошел к воротам, те сами собой распахнулись, и он увидел вполне приличное и чистое помещение со стоящим у стены широким топча ном. Небольшой масляный фонарь, прикрепленный к стене, освещал этот зал, в котором больше не было никаких выходов в другие комнаты. Конан перешагнул порог, ворота начали медленно закрываться за ним, а во дворе он услышал нараставший тихий шум, похожий на шелест листвы под порывами ветра. Он бросил взгляд за спину и через узкую щель еще не совсем захлопнувшихся ворот увидел такое, что его длинные волосы поднялись дыбом: повозка, на которой он приехал, раздулась в шар громадных размеров, его поверхность подрагивала, как бы дыша, и лошади, притянутые оглоблями, расплющились по нему, словно вытканные на ковре.

Подойдя к топчану, он бросил тело на подушки и стал бить его по щекам, надеясь, что сейчас человек проснется, он увидит, что это Хафар, и наваждение исчезнет. Его двойник действительно проснулся, сел и тупо уставился на него.

– Хафар!

Рот Лже-Конана открылся, он шевелил губами, словно произнося неслышимые слова.

«Это сон,- догадался киммериец,- сейчас я проснусь, и все будет в порядке!»

Он ущипнул себя за щеку, но ничего не изменилось. Его двойник продолжал что-то горячо говорить, но звуки голоса были не слышны варвару.

«Призрак!- мелькнула мысль.- Эти гаденыши подсунули мне призрака…»

Он толкнул двойника в грудь, но ощутил упругую и сильную плоть и тотчас же почувствовал ответный увесистый удар.

– Ах, ты, ублюдок!- Варвар выхватил меч, намереваясь своим коронным ударом слева наискось разрубить пополам это порождение темных сил.

Лже-Конан с быстротой молнии тоже выхватил меч, причем киммериец отметил про себя, что его клинок был таким же длинным и широким, как у него, и отбил удар.

Они разошлись по углам зала, напряженно глядя друг на друга и выбирая миг, чтобы нанести разящий удар. Противник раскрыл рот в беззвучном крике и бросился на Конана. Выпад был хорош, но варвар увернулся и сам нанес ответный удар. Мечи, встретившись, высекли сноп искр. Бойцы были достойны друг друга. Они, словно коршуны, кружили по залу, внезапно бросаясь на врага, но атаки отбивались с тем же проворством, с каким наносились удары. Отбивая десятую или двадцатую атаку – варвар уже не мог сосчитать какую – и, бросаясь вперед, он вдруг с ужасом понял, что не слышит звона клинков, хотя от тех ударов, которые они наносили, должен был стоять грохот, как в кузнице.

«Великий Кром! Я же бьюсь сам с собой,- догадался Конан.- Эти огрызки хотят, чтобы я убил себя…»

Он остановился и вложил меч в ножны, то же самое сделал его противник.

«Я каким-то образом раздвоился,- хмуро обдумывал свое положение киммериец.- И что же мне теперь делать?» Лже-Конан стоял в такой же позе, и, казалось, был поглощен теми же думами.

«Пес с ним, с этим визирем,- решил варвар,- теперь не до него…- Он поднял глаза на двойника и встретился с таким же напряженным ответным взглядом, от которого по спине побежали мурашки.- Кто же из нас я сам?»

От таких мыслей и у более искушенного в магии человека мозги могли расплавиться, но у варвара было несомненное преимущество перед многими – он был человеком действия.

«Я делаю то же, что и этот, другой,- мелькнула в голове Конана мысль,- значит, нам надо действовать вместе!»

И это было единственно верным решением. Он бросился к воротам и стал дубасить по ним кулаками. Звуков он не слышал, но створки дрожали, как под ударами молота кузнеца, нет, двух кузнецов, потому что двойник с таким же рвением повторял его действия.

– Открывайте, ублюдки!- орал варвар, и стоящий рядом тоже открывал и закрывал свой рот, повторяя его слова.

Створки ворот начали поддаваться, прогибаясь все сильнее и сильнее. Конан навалился на них всем телом, и они рухнули вперед, произведя ужасный грохот и подняв тучи пыли. Варвар, не удержавшись на ногах, вылетел во двор и растянулся на земле. Он поднялся, выплевывая песок изо рта и дико озираясь по сторонам. Ночь прошла, и рассветные лучи уже золотили узкую полоску на востоке, свежий утренний ветерок приятно холодил разгоряченное лицо.

«Где же двойник?»- киммериец ошарашено оглядел пустынный двор.

Рядом с ним не было никого: ни Лже-Конана, ни карликов, которыми был заполнен ночью весь двор. Зато слева от себя он обнаружил небольшой, покосившийся от времени домик, который почему-то не заметил вчера. Дверь со скрипом открылась, оттуда показалась фигура сгорбленной старухи. Кряхтя и протирая заспанные глаза, карга выбралась наружу и заковыляла к киммерийцу, опираясь на клюку.