Крис Уэнрайт - Золотой павлин Сабатеи

– Если договоримся.- Киммериец уже понял, что теперь его жизнь зависит только от него самого.- Для начала скажи своему животному, чтобы снял меня отсюда.

Мусаиб дал знак палачу, и тот, покрутив блок у стены, ослабил веревку. Варвар с удовольствием коснулся ногами сырого пола каземата. В этот миг раскрылась дверь, и двое стражников швырнули на середину помещения женщину, чуть прикрытую остатками разорванной одежды. По знаку визиря палач вылил на ее бесчувственное тело ведро воды.

Она застонала и пошевелилась, потом приподнялась на одной руке, и варвар увидел, что это совсем юная девушка – лет пятнадцати, не больше.

– Вот она,- осклабился визирь.- Видишь, еще живая. Я отпущу тебя и ее, если ты мне все расскажешь.

Несколько мгновений Конан раздумывал, как начать свою речь, но тут открылась дверь, и в подземелье вошел еще один человек. Вновь прибывший был невысоким крепким мужчиной. Его черные борода и волосы отливали благородной сединой.

– Мизра!- радостно воскликнул визирь, забыв на мгновение о киммерийце, и бросился к вошедшему.

– Я пришел помочь, друг мой,- ответил Мизра.- У тебя какие-то неприятности?

Мусаиб отвел своего приятеля в дальний угол и зашептал ему что-то, видимо рассказывая о своих несчастиях: он размахивал руками и подносил к носу собеседника палец с перстнем. Варвар стоял на полу, и, хотя руки его были связаны над головой, чувствовал себя гораздо лучше, чем под потолком, да еще с ударами бича. Он оглядывал зал, прикидывая, что ему надо будет сделать, да и сможет ли он что-нибудь предпринять, если обстановка изменится. Девушка, очнувшись после холодного душа, сидела на полу, опираясь на руки. Сквозь прорехи платья были видны синяки, покрывавшие ее худенькое тело. Безучастный ко всему палач с непроницаемым видом сидел на своей скамье. Его лицо, смахивавшее на морду обезьяны, было неподвижным, как у каменного истукана.

Голоса в дальнем углу стали громче, потом оттуда раздался крик визиря:

– Я спущу шкуру с этого мерзавца!

Он сорвался с места и широкими шагами направился к киммерийцу, на ходу крича палачу:

– Подвесь его и поджарь на медленном огне! И ее тоже!

Обезьяноподобный костолом поднялся, чтобы исполнить приказание, но внезапно пошатнулся. Конан, пристально следивший за ним, увидел, что земляной пол помещения начал вздыбливаться бугорками, словно море, покрытое легкой зыбью. Все, кроме варвара, в недоумении уставились на пол, который шевелился, словно живой.

«Неужели?!- возликовал Конан, еще не веря своим глазам.- Лакуди! Но теперь не за мной, а за ним!»

Девушка пронзительно завизжала и вскочила на ноги: прямо из-под нее вдруг вылезла трехпалая лапа, потом другая, и вот уже лохматый карлик, приплясывая на коротких ножках, бросился к Мусаибу.

– Шакальи задницы, шакальи задницы!- Уже множество карликов прыгали вокруг обезумевшего от этого зрелища визиря.

Киммериец теперь собственными глазами увидел то, что проделывали с ним эти странные уродцы. Мусаиб вдруг начал раздуваться и стал полупрозрачным, как давно немытое окно. Он покачался в воздухе, и вдруг в десятке шагов от него возник второй визирь, злобно смотревший на своего двойника. Подарок оказался удачным. Теперь этому ублюдку предстояло испытать то, что раньше приходилось переживать варвару.

Конан, краем глаза следя за событиями, попытался разорвать связывающую его веревку. Сначала это ему не удалось, он подрыгнул вверх и всем телом рванул еще раз.

Запястья обожгла страшная боль, но за спиной у него, там, где конец веревки прикреплялся к вороту, что-то треснуло, и варвар ощутил, что путы ослабли. Он повторил свою попытку. Привязь ослабла настолько, что киммериец смог опустить руки и сделать пару шагов в сторону. В этот миг два Мусаиба, схватившись друг с другом, словно псы на базарной площади, покатились по полу. В стороны летели клочки одежды, а глухое рычание, издаваемое благородными визирями, еще больше усиливало сходство с собачьей дракой. Это было гораздо увлекательнее, чем петушиные бои! В другое время варвар с удовольствием понаблюдал бы, кто возьмет верх, но сейчас было не до этого. Хорошо бы воспользоваться суматохой и спасти свою шкуру. Конан еще раз оглядел подземелье. Два визиря продолжали свою схватку, подбадриваемые воплями лакуди.

На палача раздвоение визиря и драка двойников произвели неизгладимое впечатление. Он в смертельном ужасе прижался к стене, стараясь подобрать под себя ноги и вообще занять, как можно меньше места, чтобы ненароком не коснуться приплясывающих совсем рядом трехпалых тварей. Мизра, отрезанный толпой лакуди от места, где находились остальные, закрыв лицо ладонями, шептал какие-то заклинания.

Девушка в ужасе, не меньшем, чем палач, взобралась на ворот и, вцепившись руками в деревянное колесо, широко распахнутыми глазами глядела на происходящее. Было видно, что она не в силах даже пошевелиться. Два стражника, которые влетели на шум, раздававшийся из пыточного зала, остолбенели у входа.

Киммериец не стал ждать, как повернутся события. Он изо всех сил натянул веревку и поднес руки к жаровне. Его обожгло нестерпимым жаром, волоски на руках начали потрескивать и скручиваться, но варвар терпел, стиснув зубы.

Наконец веревка обуглилась настолько, что Конан смог движением ладоней ее разорвать. Он был свободен от пут! В это время отчаянные крики сразу нескольких людей слились в протяжный вопль. За кольцом лакуди, внутри которого продолжали рвать друг друга два Мусаиба, вырастало что-то огромное и зловонное. Смрадный запах проник даже в ноздри стоявших поодаль стражников, и они дружно, как по команде, зажали носы.

«Гриб?- мелькнула мысль у варвара.- Нет, похоже, что-то другое!»

В полумраке подземелья стало отчетливо видно нечто огромное и ужасное – что-то вроде слона, только в два раза шире. Тяжелая туша на четырех толстых ногах, похожих на пни старого дерева, имела длинную шею с маленькой костистой головой на конце. В пасти монстра торчали два ряда кривых и острых зубов. Из раскрытого рта капала слюна, которая и распространяла зловоние. Словно удав, гибкая шея начала метаться в толпе лакуди, выхватывая отдельных карликов и перекусывая им шеи. Уродцы загомонили еще сильнее и принялись отбиваться кривыми лапами с длинными когтями, нанося по страшной змеиной морде чувствительные удары. Голова уворачивалась от ударов лакуди, время от времени выхватывая очередную жертву. Откусив ей голову, монстр издавал громкий рев и удовлетворенно поводил головой из стороны в сторону, выискивая место следующего удара. Варвар заметил, что чудовище ударяет не просто куда попало, а расчищает в толпе карликов проход, по которому идет Мизра, совершая руками плавные пассы.