Дэррил Уайл - Остров забытых богов

Но предсмертный зов его был услышан. Громада Кантомари задрожала. По улицам города поползли трещины, дома и храм заходили ходуном. Вершина горы взорвалась, и обжигающая волна горячего воздуха обрушилась на проклятый богами Кафардахат, сметая на пути храмы, дома, сады, людей и таргов.

А вслед за этим на город посыпался пепел и огромные камни. Взрыв уничтожил полгоры, полыхающей столбом огня.

По склонам вулкана стремительно стекали огненные реки раскаленной лавы, грозя вот-вот затопить город. Рушились гигантские пирамиды жилых домов, гибли люди, в панике мечущиеся по улицам. Земля дрожала и уходила у них из-под ног. Чудом уцелевшие тарги обезумели, кидаясь на стены и кусая всех без разбора. Что-то огромное и ужасное заворочалось внутри горы, стремясь выбраться наружу. Вулканические обломки градом сыпались с неба. Всюду слышались стоны и плач.

Конан пришел в себя от потрясения, схватил за руку девушку и со всех ног побежал вниз по улице — к морю, к спасительным кораблям, подальше от этого злого места.

Улицы были завалены камнями и обломками домов, затрудняя движение. Но за городскими воротами киммериец нагнал своих моряков. Все смешалось в невообразимой панике. Люди в страхе бежали из города сплошным потоком: холки рядом с магулами, рабы рядом с хозяевами, вместе — недавние друзья и враги.

Корсары узнавали своего капитана и не могли поверить своим глазам. Но возгласы удивления тонули в страшном грохоте и вое обезумевшей толпы.

И в этот момент раздался еще один взрыв, намного мощнее первого, так что на ногах не устоял никто.

Но люди, подгоняемые слепым ужасом, вставали, кто мог подняться, и бежали дальше, невзирая на падающие с небес камни.

Падая, Конан выпустил руку Ахайны, его слегка задело волной. Голова раскалывалась от острой боли, перед глазами расплывались радужные круги. Он поднялся на ноги, еще плохо соображая, и сразу увидел ее. Девушка неподвижно лежала среди камней и мертвых тел. Конан опустился рядом с ней на колени. Вроде бы не ранена…

«Наверно, просто обморок», — обрадовано подумал он, поднял на руки невесомое тело девушки и на непослушных ногах пошел к берегу моря, чувствуя спиной горячее дыхание огненной лавы.

Конан не помнил, как вместе с десятками холков и Красных попал на корабль, как лихорадочно работали матросы, обрубая якорные канаты и спешно поднимая паруса. Один лишь раз он посмотрел на удаляющийся берег…

От цветущего Кафардахата не осталось следа, весь остров разваливался на глазах, а над остатками Кантомари ярилось и бушевало исполинское божество — точь-в-точь как изваяние на крыше храма Огненного Бога. Люди на судне неистово молились, взывая о заступничестве к небесам, забыв обо всем на свете и бросив паруса на волю ветра.

Свирепое божество бросалось на берег, словно в погоне за ускользающей жертвой, но каждый раз неведомая сила отбрасывала его назад, будто кто-то в сто крат сильнее запер Гараду в невидимой клетке. Он бросал им вслед целые горы, но камни либо не долетали, либо падали в море далеко в стороне. Чудище топало ногами, и Рада-Рами медленно погружался в океан, увлекая с собой неистовое, злобное божество.

— Это Отец Предков, это он защитил нас, — услышал Конан благоговейный шепот суеверных холков рядом с собой и сразу вспомнил об Ахайне.

Девушка все еще была без сознания. Киммериец неумело попробовал привести ее в чувства, но тщетно.

— Лекаря! — исступленно закричал он. — Лекаря!..

На плечо ему легла чья-то тяжелая рука. Он раздраженно попытался ее стряхнуть, но рука только крепче сжала его плечо. Конан резко вскочил, готовый в клочья разорвать наглеца, глаза киммерийца полыхали от гнева и ничего не видели перед собой.

— Конан! — услышал он знакомый голос, который доносился, будто издалека. — Ты понимаешь меня? Очнись, капитан!

Киммериец помотал головой, прогоняя с глаз пелену.

— Она мертва, Конан. Она была мертва уже тогда, когда ты принес ее на корабль. Смирись с этим, — терпеливо втолковывал ему рыжебородый ван.

— Сигурд?.. Что?! Что ты сказал?!

Конан проглотил подкативший к горлу комок и медленно повернулся к Ахайне. Долго-долго смотрел на ее милое лицо, даже после смерти казавшееся таким живым. Потом устало поднял глаза. И было в этих глазах что-то такое, отчего старый боевой товарищ киммерийца едва не попятился.

Корсары в исступлении вопили, потрясая оружием:

— Конан с нами! Конан! Амра! Конан!

Гигант тяжело, будто с трудом, вдохнул соленый морской воздух.

— Я рад, что ты вернулся. — Сигурд вновь сжал плечо киммерийца, а потом, повинуясь порыву, распахнул медвежьи объятия. — Принимай команду, капитан!

Конан крепко обнял старого друга. Над его головой шелестели черные паруса.