Кристина Стайл - Дикая охота

С подветренной стороны к животному тихонько подползает огромная туша, покрытая грязно-белым мехом. Конан сразу же узнает ее: белый медведь. На таких ему приходилось охотиться в Асгарде. Хитрая и кровожадная тварь. Медведь ползет осторожно, то и дело останавливаясь и поворачивая большую голову в сторону алпача, но тот ничего не замечает, У алпача плохая память, он тут же забывает о том, что видел.

Вот белый хищник, улучив момент, прыгает, но не на добычу, а на полынью, закрывая своей жертве путь к отступлению. Алпач с неожиданным для его размеров проворством начинает отползать, надеясь найти другую полынью. Но никаких окон во льдах больше нет, и медведь издает рев, в котором слышатся и радость, и торжество. Лениво, словно нехотя, хищник настигает добычу и сильным ударом проламывает мягкий череп, а затем резким движением когтистой лапы вспарывает жертве живот.

Конан вскрикнул, словно длинные острые когти вонзились в его собственную плоть, и проснулся. Он изо всех сил сжал голову руками, словно стараясь выдавить немыслимое нечто, не дававшее ему покоя ни днем, ни ночью, и только потом открыл глаза.

Все в порядке. Та же комната, где он заснул накануне, та же обстановка. На соседней кровати, разбуженный криком киммерийца, сидел Джерим и пристально смотрел на своего спутника.

— Что-то приснилось? — приветливо спросил он варвара.

— Ничего страшного. Впрочем… Да, нам пора поговорить. Со мной несколько дней назад произошла одна странная вещь…

И Конан принялся рассказывать вендийцу обо всем, что случилось в Аграпуре, о незнакомце с крошечной чайкой на скуле, о его гибели, о том, как его начали мучить чужие сны и видения, как неожиданно в мозгу всплывали незнакомые доселе имена…

Джерим слушал, не сводя глаз с Конана, иногда кивал, иногда удивленно поднимал брови, закусывал губу, щурился, как бы пытаясь что-то вспомнить. Когда киммериец замолчал, Джерим тихо проговорил:

— Кажется, я догадываюсь, в чем дело.

— Так объясни! Я не могу так! Кто-то пытается управлять мной?

— Ты мне доверяешь? — вопросом на вопрос ответил маг. Конан немного подумал и кивнул:

— Вполне.

— Тогда ляг и расслабься.

Киммериец вытянулся на кровати и закрыл глаза. Джерим подошел к нему и, приговаривая что-то нараспев, принялся водить руками над Конаном, не касаясь его. Варвару почудилось, что его обдувает легкий теплый ветерок, обволакивает что-то мягкое, лаская и успокаивая. Наконец чародей замолк и убрал руки. Конан открыл глаза И увидел, что по лицу Джерима обильно струится пот. Видимо, действо отняло у мага немало сил.

— Вставай. Я могу рассказать тебе, что произошло. Слушай. Такое случается очень редко, и то только тогда, когда сталкиваются две очень сильные личности. У твоего незнакомца была цель, к которой он стремился так, что никакие препятствия не могли остановить его. И лишь со смертью он не сумел поспорить.

— А я тут при чем? — встрепенулся Конан.

— Не перебивай. Ты говоришь, прикоснулся к птице изображенной на его щеке?

— Да. И что с того?

— У ветланов, того народа, о котором я тебе рассказывал, есть обычай ставить на лицах знак рода — метку, оберег. Когда человек погибает, душа не сразу покидает его тело. Должно пройти какое-то время, очень малое. Именно в тот миг, когда душа незнакомца устремилась в полет, ты коснулся метки. Для ветланов это означает позвать душу умершего. Не на всякий зов она откликается, но так как ты человек сильный, смелый и честный, она отозвалась. Теперь в твоем теле живут две души: твоя и того ветлана. Ты позвал ее и должен достичь той цели, к которой стремился человек с чайкой на щеке. Лишь тогда его душа найдет успокоение и покинет тебя, отправившись по своему пути.

— Но как я узнаю, чего он хотел?

— Давай попробуем разобраться. Ты слышал имя Млеткен?

— Да. Так назвала меня женщина во сне. Я почему-то сразу вспомнил, как ее зовут. Уквуна.

— Тогда Млеткеном звали незнакомца. А Уквуна, по-видимому, его жена.

— Но она не сказала ничего больше, Ничего о том, что за цель могла быть у ее мужа.

— Погоди. Еще была Анкаля. Кажется, сестра? Она тебя, то есть его, звала и просила поторопиться? Значит, с ней приключилась какая-то беда. Он спешил ей на помощь.

— Но как найти ее?

— Скорее всего, он что-то успел узнать. Не зря ведь ты так решительно направился на север. Надо внимательнее прислушиваться к своему внутреннему голосу. И еще… Не знаю, согласишься ли ты…

— Что еще?

— Видишь ли, я умею читать мысли. Если бы ты позволил заглянуть мне в твои и, конечно же, Млеткена, то, может, удалось бы выяснить что-нибудь.

— Читай.

— Погоди. Не торопись. Если я сделаю это, у тебя не останется никаких тайн от меня. Я увижу все. Ты готов к этому?

— Я не сожалею ни о чем. И ни в чем себя не виню. Мне нечего стыдиться. И тайных помыслов у меня нет. Читай.

— Тогда сядь, закрой глаза и доверься мне. Обещаю никогда не использовать того, что узнаю.

Это длилось невероятно долго. Одно дело — просто прочесть мысли человека, открывшегося перед тобой, совсем другое — рассмотреть и распознать, кому из двух личностей принадлежат те или иные знания, планы, надежды, стремления, отбросить все несущественное и выделить главное. Джерим устал так, словно с утра до вечера втаскивал на высокую гору тяжелые камни. В конце концов он легким прикосновением разбудил Конана:

— Я узнал все.

— Скорее рассказывай! — вскричал Конан.

Но он не услышал ни слова. Джерим мгновенно погрузился в глубочайший сон. Он лежал на кровати, как покойник, и только едва заметно поднимавшаяся и опускавшаяся грудь говорила о том, что маг еще жив. Киммериец спустился вниз, плотно поел, выпил вина, затем побродил по городу, вернулся, посидел в трактире, разглядывая танцовщиц.

Выступала сама Дайна. Это оказалась очаровательная молоденькая девушка, гибкая и грациозная. Рядом с ней Другие танцовщицы становились незаметными, как незаметна днем тонкая бледная луна. Но женщины сейчас не занимали Конана, и он, лишь отметив про себя, что Дайна хороша и привлекательна, допил свое вино и поднялся наверх, чтобы проверить, как себя чувствует Джерим. К большой радости киммерийца, маг уже успел вполне прийти в себя. Бледность, заливавшая его лицо, исчезла, и на смуглые щеки вернулся легкий румянец, глаза блестели, и весь его облик говорил о готовности прямо сейчас отправляться в путь. Джерим бросился навстречу Конану

— Садись скорее. Я такое узнал!

— Погоди, приятель, не торопись, — остановил его варвар, прекрасно понимавший, что вендийцу необходимо прежде всего основательно подкрепиться. — Сначала хороший кусок мяса, а уж потом разговоры.

Несмотря на бурный протест чародея, Конан отвел его вниз и как следует накормил. Когда Джерим, отдуваясь, заявил, что не в состоянии проглотить больше ни крошки киммериец согласился выслушать его.