Джеральд Старк - Заложники Рока

…Они появились около четвертого дневного колокола. Две с небольшим дюжины верховых, в облаках желтой пыли бешено гнавшие во весь опор прямо по тракту. На некоторых лошадях сидели по двое всадников. Хеллид заранее расставил несколько постов, чтобы перехватить вестников и проводить прямиком к да Греттайро, откуда бы те не заявились: прискакали тропами через лес или воспользовались короткой, хотя и более опасной открытой дорогой. Его предусмотрительность оказалась не лишней, хотя всадники едва не затоптали выскочившего им навстречу дозорного. Узнав, куда им ехать, вестники погнали взмыленных коней вверх по склону холма, и вскоре вынырнули из рощи рядом с заволновавшейся сотней.

– Идут, идут! – еще издалека прокричал кто-то, кого Хеллид счел предводителем маленького отряда. – Князь, где Князь? Они еще далеко, но скоро будут здесь!..

Крики внезапно оборвались, когда вестник запоздало сообразил – он уже доскакал и оказался прямо перед пристальным, немигающим взором правителя Забытых Лесов. Солнечный луч отразился в сапфире Венца и разбился на множество радужных капель. Гонец свалился с тяжело пыхтевшей лошади, неловко грохнувшись на колени, но рассеянный кивок Блейри разрешил ему встать. Так он и говорил – держась за уздечку своего почти загнанного скакуна и время от времени с шумом переводя дыхание. На да Греттайро молодой гуль смотрел с обожанием и даже не сразу ответил, когда Князь пожелал узнать, с кем из своих воинов он разговаривает.

– Я Соллис, – наконец отчетливо выговорил тот. – Я был на реке, у моста. Мы сложили там большую засеку, чтобы отпугнуть людей. В полдень Стена растаяла. На другом берегу – люди, много людей! Не меньше тысячи или двух – воины из Гайарда и окрестных замков. Мы обстреливали их, убили несколько десятков, но все-таки они прорвались на наш берег. Это, – махнул в сторону приехавших с ним рабирийцев, большинство из которых оказались ранеными, – все, что осталось от заставы. Люди идут по дороге к крепости, к вечеру доберутся. Их ведет сам Аквилонец…

– Так, – без всякого выражения сказал Князь. – С чего вы решили, будто он явился сюда?

– Там его знамя. От его имени предлагались переговоры, – объяснил гонец. – И мы видели его в сражении. Это он, точно. Лев пришел за своим наследником.

– Как замечательно все складывается, – вполголоса заметил Князь, и уже громче, чтобы слышали все, добавил: – Благодарю, Соллис. Ты и твои друзья отважно сражались, и в том, что люди оказались сильнее, нет вашей вины. Алдрен! – названный подъехал ближе. – Забирай всех. Отправляйтесь к Штольням. Сражения не будет – пока не будет.

– А… а как же… – опешил Алдрен, догадавшись, что Князь не собирается возвращаться вместе со своим войском.

– Ты хотел сказать: «а как же мой князь»? Твой князь желает лично удостовериться, в самом ли деле к нам пожаловали столь высокие гости, – безмятежно отмахнулся Блейри. – Хеллид составит мне компанию. Мы приедем ближе к ночи или завтра утром. И скажи госпоже Раоне, что я велел ей оставаться в пещерах. Это приказ.

Алдрену решение повелителя лесов явно пришлось не по душе, но возражать он не решился. Всадники вскоре скрылись за деревьями, и только тогда Хеллид отважился поинтересоваться:

– Можно узнать, зачем это нужно? С этим заданием справился бы любой из моих лазутчиков. Тебе вовсе ни к чему рисковать.

– Любой из твоих лазутчиков не видел аквилонского принца и вряд ли сможет узнать его родителя, – возразил Блейри. – Я хочу убедиться, что у наших беглых воителей глаза не застланы страхом и действительно ли в Рабиры приехала людская легенда. Если это правда, то многое переменится, друг мой Хеллид, многое скоро переменится…

Им пришлось ждать почти до наступления вечера, когда на дороге появился передовой отряд людского воинства и устремился к распахнувшимся навстречу воротам крепости. Войско оказалось не так уж и велико, что-нибудь около пяти сотен клинков – в спешке удиравшим от берегов Алиманы рабирийцам враг показался в два-три раза грознее, чем это было на самом деле – но вкупе с гарнизоном форта, да по сравнению с домодельным рабирийским ополчением, сила получалась впечатляющая. Отряд возглавляли двое: долговязый жилистый пуантенец и рослый, могучего сложения мужчина с седой шевелюрой, восседавший на мощном вороном жеребце и облаченный в великолепный кольчужный доспех. Что ж, теперь сомнений не оставалось: то мог быть только Конан, Король-Лев, легендарный варвар с Полуночи, основатель новой династии аквилонских владык.

Двое гулей из своего укрытия видели все происходящее как на ладони, сами оставаясь притом незаметными для постороннего наблюдателя. Блейри, провожая взглядом гиганта в сверкающей броне, пошевелил губами – Хеллид, безмолвной тенью державшийся рядом с хозяином, услышал:

– Ты силен и отважен, киммериец. Но я знаю твое слабое место. Посмотрим, поможет ли тебе твоя сила, когда я нанесу удар.

Сдавшаяся крепость спускает свое знамя, но в Токлау не было победителей и побежденных – маленький форт просто оставляли на произвол судьбы. Темно-синее полотнище с изображением трех золотых леопардов сняли с флагштока еще на рассвете. С самого утра через открытые ворота тянулась и тянулась печальная процессия из обитателей поселка, покидавших обжитое место, и пуантенской гвардии, сопровождавшей их к переправе через Алиману. Повозки, всадники и пешие воины спускались вниз с вершины плоского холма, пересекали обширную луговину и исчезали между деревьями. Поначалу многие не хотели уходить, бросая нажитое добро и отправляясь в полную неизвестность, но страх оказаться в клокочущем котле распрей между рабирийцами и людьми оказался сильнее.

Кое-кто продолжал упрямо цеплялся за мысль о том, что войны начинаются и заканчиваются, а опасное время можно переждать где-нибудь в городах Полуденного Пуантена, но большинство понимало: вернуться уже не удастся. С таким трудом налаженные добрососедские отношения разрушились в одночасье и вряд ли наладятся вновь. Понадобится не одно десятилетие, чтобы восстановить утраченное – если его вообще возможно возродить. Тоненькая нить, связавшая правый и левый берега Алиманы, оборвалась, больно хлестнув по всем, кто оказался рядом. Забытые Леса вновь стали такими, как их описывали страшные рассказы – замкнутыми, полными опасностей и враждебными людям.

Однако все бедствия Рабиров меркли перед горем Айлэ диа Монброн. Вернувшись после затянувшегося на три седмицы отсутствия, она, к своему ужасу, выяснила, что наследника Аквилонского престола, Коннахара Канаха, нет ни в крепости, ни в пределах Лесного Княжества.