Томас Рейли - Кормчие судьбы

Но вершины славы Белит достигла, когда сам Хамар Хуссаи — король вольных морских разбойников — признал ее ровней. Старый, просоленный морем вендиец, давно забывший родину, семью и прочие мирские радости, недостойные волка морей, был захвачен Белит вместе со всей командой. Схватка была короткой, но яростной. В течение нескольких минут половину его людей сразили субанские стрелы, и мудрый старый флибустьер не решился рисковать оставшейся командой. Если бы нападавшие шли на абордаж, шансы можно было бы уравнять. Но верткая галера шемитки кружилась вокруг «Гароса» Хуссаи, осыпая его тучами огненных стрел, и спасения от нее не было.

Позже, за кружкой доброго вина, старик расчувствовался и на глазах у изумленных пиратов совершил древний обряд, смешав свою кровь с кровью Белит. Признав ее достойной называться мужчиной, король пиратов назвал ее пиратом. А это значило, что ни один пиратский корабль не посмеет больше напасть на «Тигрицу» и в трудную минуту встанет на ее защиту.

И только сама Белит знала, что причина странного благоволения хитрого и расчетливого пирата крылась в нескольких крупинках снадобья Самди, подсыпанных ему в кубок. Старик исполнил все, о чем его попросила Белит, твердо уверенный, что совершает все это по собственной воле…

И очередной раз пересчитав доставшиеся ей при дележке добычи украшения, Белит потянулась и зевнула. Ночь, богиня пиратов, сестра Иштар, набросила на мир свое покрывало, и молодая женщина приветствовала ее как лучшую подругу. Ночь приносила избавление от горестных мыслей и тягостных воспоминаний. Ночь давала возможность забыть о невосполнимых утратах.

Надежды Белит на то, что ей удастся отыскать следы сына оправдались. Удивленные жители поселка встретили шемитку слезами и объятиями и были готовы ради нее на любые жертвы, но ничего не смогли рассказать о Кедроне. Известно было лишь то, что в день набега стигийцев в поселке появился странный мужчина в красном плаще с капюшоном, скрывавшим лицо. Незнакомец долго бродил у кромки леса, позже его заметили у берега океана со свертком в руках, а потом он исчез. Больше его никто не видел.

Белит долго плакала. Но ненависть, неумолчная и неугасимая, испепелила и это горе, оставив лишь золу и пепел. Еще один рубец на сердце… Сколько их уже у нее!.. Стигийцы еще долго будут расплачиваться за злосчастный набег на Черное побережье.

..Зевнув еще раз, Белит встала и, раздевшись, улеглась в постель. Живя в доме родителей, она никогда не спала на таких тонких дорогих покрывалах, но, видят боги, те простые грубые ткани были намного приятнее гладких шелков.

С силой стиснув кулаки, Белит заставила себя отбросить прочь воспоминания. Лучше думать о будущем. Может где-то совсем рядом ходит северянин с глазами зверя, которого обещала ей Самди. Может быть, уме он войдет в ее жизнь…

Так, в объятиях Луны, засыпала Белит, дочь Бангулу, и море нежно укачивало ее корабль. Она еще не ведала, что совсем рядом, на грязной палубе аргосского судна, спал, завернувшись в плащ, единственный мужчина, достойный любви Тигрицы морей.

Белит разбудил оглушительный вопль Н’Гоны штурмана.

— Будь проклят тот, кто притащил на корабль это отродье Нергала! Да поразит Дамбаллах того, кто выдумал эту шутку, достойную слабоумных обезьян! Не команда, а сборище шакальих выродков!

Натянув короткую тунику, Белит выскочила на им

— Что случилось, Н’Гона?

Корабль буквально задрожал от дружного хохота пиратов, когда разъяренный штурман поднял с палубы и продемонстрировал Белит огромного дохлого осьминога.

— Эти слабоумные подсунули его мне в койку. Теперь потешаются вовсю!

— Он его обнял и прошептал: «О, Киата»,— сгибаясь от безудержного смеха, выдавил один из пиратов,— А когда открыл глаза и увидел свою Киату…

Новый взрыв смеха не дал ему договорить. Даже Белит не удержалась — достойная супруга Н’Гоны габаритами не уступала буйволу, и звали ее отнюдь не Киатой.

Всеобщее веселье было прервано криком: «Корабль!», донесшимся с верхушки мачты.

— Какая оснастка? — сразу спросил посерьезневший Н’Гона.

— Похоже, аргосская. Паруса квадратные. И сидит слишком глубоко — тяжело нагружен.

Вся команда уставилась на Белит с немым вопросом.

— Ну, что застыли? По местам! Или Субе не нужно золото? — крикнула она с яростным задором, трепеща в предвкушении битвы.

Каждый пират знал свое место и роль в предстоящем бою. Самые меткие стрелки с честью носили на шеях золотые цепи — знак мастерства, и именно они составляли ядро отряда Белит. Дождь стрел наносил противнику невосполнимый урон, а абордажная команда только добивала уцелевших. Придуманные Н’Гоной огромные щиты укрывали пиратов от ответных стрел, так что Белит обычно не спешила переходить к ближнему бою, сберегая жизни своих субанцев.

Быстро, не тратя времени на лишние разговоры и помогая друг другу, пираты натянули кольчуги, защелкнули боевые пояса. Первая смена села на весла, и погоня началась. Белит заняла свое любимое место на крыше каюты затянула боевой гимн, мерно отбивая ритм, чтобы помочь гребцам набрать нужный темп. Вот если бы еще боги помогли им!..

— Белит! Если ветер не спадет, они успеют добраться до берега! — Сахеб, ее друг детства и верный спутник, приплясывал от возбуждения. Корабли сближались, но и спасительный для аргосцев берег тоже неумолимо вырастал на глазах.

Белит стиснула меч, почти не надеясь на чудо.

Но чудо свершилось. Или то морской бог, предвкушая скорую поживу, вновь помог своим хищным детям… Когда до берега уже оставалось совсем немного, ветер, надувавший аргосские, паруса, стих, и квадратный парус опал. Велит рассмеялась.

— Убейте их! Стрелки на нос. Начинайте!

Шемитка заняла свое место на мостике. Ее взгляд равнодушно скользил по обреченной команде захватываемого судна, как вдруг… Огромный светлокожий воин стоял, широко расставив ноги и целился в нее из лука. Вверх-вниз качалась палуба корабля, но острие стрелы смотрело прямо в грудь Белит. Странная слабость не позволила поднять собственное оружие или хотя бы щит.

Внезапно воин изменил прицел, и стоявший Белит пират, хрипя, повалился на палубу. Раз за разом чужестранец спускал тетиву, и каждая его стрела уносила чью-то жизнь.

— На абордаж! — коротко приказала Белит.

Повинуясь внезапному порыву, она бросилась в каюту и скинула с себя доспехи. Надела широкую шелковую набедренную повязку, затянула на осиной талии боевой пояс и, сверкая белизной кожи, вылетела на палубу.

Схватка была короткой, яростной и беспощадной. У аргосцев не было ни единого шанса. Вскоре в живых остался только незнакомец, завороживший Белит холодным взглядом своих синих глаз. Он один продолжал сражаться, не ведая ошибок и усталости. Зубы скалились в волчьей усмешке, меч разил, точно молния. Смерть и разрушение сеял он вокруг себя.