Томас Рейли - Кормчие судьбы

— Запомни, Алал,— я не городская девка, способная только пускать слезы. Меня учили драться, и никто не смеет поднимать на меня руку.

Пораженный Алал встал с дивана и ощупал саднящую

— Здорово.— Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой, от которой у Белит пока еще не было защиты.— Меня редко кто так учил уму. Я даже не догадывался, какое сокровище моя жена.

— Я не хочу с тобой разговаривать.— Лицо Белит горело после пощечин мужа.—– Можешь ехать куда угодно, хоть пасть к Нергалу!

Молодая женщина повернулась к двери, но Алал схватил ее за руку и развернул к себе.

— Я люблю тебя, дикарка!

Склонившись, муж нежно поцеловал руку Белит.

— Прости меня, я виноват. Если хочешь, мы никуда не поедем. Только прости меня!

Смягчить Белит было сложно, но горячие руки мужа, скользнувшие по ее бедрам, несколько поколебали непреклонность молодой женщины.

— Прости! — Алал целовал ее шею, тугие завитки волос ножной щеке, глубокую ложбинку между грудями, а затем подхватил на руки и понес в спальню.

Белит не сопротивлялась. Муж имел над ней огромную, непонятную ей самой власть, и противиться ему, когда он был ласков и нежен, она просто не могла.

Когда молодожены отдыхали после ссоры, драки и любви, Белит прошептала на ухо Алалу:

— Я люблю тебя, муж. Давай вернемся в Субу. Так и впрямь будет лучше для всех.

В дверь постучали, и, засмеявшись, Белит добавила:

— По крайней мере, нам будут реже мешать, когда мы остаемся одни.

Возвращение в Субу прошло без приключений. Шаафи и Хоаким были довольны решением молодых жить с ними, под неусыпным присмотром мудрых родителей. Белит и Алал были довольны, потому что помирились, да и какая разница, где любить друг друга — в деревне на берету океана или в шумном городе!

Впрочем, в селении произошли большие перемены — Крим вернулся на родину с женой и маленьким сыном и поселился в старом отцовском доме. Известие о свадьбе Белит он воспринял спокойно, словно бы не его первая любовь навсегда уходила в небытие.

Четыре года очень изменили Крима — на его плечи лег груз ответственности за жену и ребенка, жесты и голов огрубели, и молодой мужчина предпочитал молча трудиться, нежели болтать языком. Мозолистые руки легко сгибали железные прутья, на теле буграми вздувались мышцы привыкшего к тяжелой физической работе человека, а в черных глазах тлел недобрый огонек. Время не пощадило верного друга Белит. Может быть, неизменным остался только маленький шрам на предплечье — символ братства и верности.

Когда Белит узнала, что Крим вернулся, она с трудом сдержала желание бросить все дела и побежать к старому другу. Но мысль о том, что Крим теперь не один, что у него есть жена и сын, а значит, наверное, будет не очень-то хорошо являться без приглашения, вовремя пришла ей в голову.

Прошла неделя, но они так и не встретились. Алал часто был занят с Хоакимом, объезжая поля, входя в тон кости торговых сделок и договоров, и Белит проводила много времени одна у распахнутого окошка, занимаясь шитьем. Однажды, когда девушка по привычке пристроилась с иглой и недошитым платьем у окошка, на подоконник пря мо перед ней опустился лесной голубь. К ноге крупной серой птицы был привязан маленький свиток пергамента. Догадавшись, от кого прилетела нежданная весточка, Белит поблагодарила крылатого посланца и взволнованно развернула письмо.

«Приходи вечером к Самди. Трехголовое дерево — место встречи».

Вихрь чувств поднялся в душе Белит. О том, чтобы предупредить родителей, не могло быть и речи, но и обманывать их она не хотела. Решившись, Белит пошла на половину матери.

— Мама, я хочу сходить к Самди. Мы приехали уже давно, a я еще не зашла к ней ни разу.

— Почему именно сегодня? — удивилась мать.— Лучше бы пошли вместе с Алалом, похвалилась бы красавцем мужем.

— У меня странное предчувствие, мама. Я пойду, не дожидаясь возвращения Алала и отца.

— Хорошо. Когда вернешься?

— К ночи буду дома.

— Может быть, выйти тебя встретить?

— Не надо. Меня проводит Самди.

Всю оставшуюся часть дня Белит провела за двумя занятиями — рылась в сундуках, выискивая платье покрасивее, и придумывая, что бы подарить Криму. Наконец все приготовления были окончены, и Белит удовлетворенно вздохнула — длинное белое платье подчеркивало мягкие и фигуры, волосы уложены тяжелой короной над высоким чистым лбом, чуть насурьмленные брови, подкрашенные губки, сияющие глаза — такую красавицу Крим больше не найдет нигде.

Она тихонько выскользнула из дома и, перекинув через спину переметную суму, пошла по давным-давно изученной тропе. Это было самое любимое время Белит — час, когда день покидает джунгли, но и ночь еще не успела занять владения. Просыпающиеся от жары джунгли словно бы узнавали шемитку — стволы молодых деревьев раздвигались. И в то же время старались подсунуть под ее руку тонкие веточки, прося ласки и внимания. Птицы, которые так часто прилетали к ней раньше, принося вести от Самди, кружились над головой, лесная мелюзга, соскучившись, высовывалась из-за кустов, провожая глазами. Белит удивилась самой себе —неужели она действительно собиралась променять всю эту красоту на сомнительные удовольствия жизни в большом городе.

А вот и место встречи. Гигантская секвойя с изувеченным стволом стояла на перекрестке трех дорог, словно стрит из страшной детской сказки. Три обрубленных гигантских ствола уже засохли, и только из развилки росла тоненький веточка — залог жизни дерева. Белит нежно погладила грубый ствол — сколько долгих часов просидела она здесь, отдыхая по дороге к Самди. Сколько раз они здесь встречались с Кримом! Но тогда друга ждала маленькая девочка, а теперь юная женщина ожидала сама не знала кого.

Крим появился совсем не с той стороны, с которой готовилась его встретить Белит. Он вынырнул прямо из леса и, улыбаясь, направился к дереву широким шагом прирожденного охотника.

— Привет тебе, красавица,— сказал Крим, обнимая Белит.

— Привет, Крим.— Девушка удивленно посмотрела на огрубевшее лицо друга.— Ты очень изменился, даже трудно узнать.

Чернокожий гигант рассмеялся.

— Нос приплюснут, глаза узкие, губы толстые — помнишь, как ты перечисляла недостатки моей внешности? Похоже, они стали еще заметнее?

— Пожалуй, да.— Белит нахмурила брови.— Особенно губы! Наверное, жена постаралась — поцелуями?

— Угу, поэтому и у нее губы такие же. А как дела у тебя?

Белит опустила глаза.

— Все хорошо. Муж любит меня, я люблю его. Родители сделали правильный выбор.

— Мои тоже не ошиблись.— Крим взял Белит за руку и потянул в сторону джунглей.— Пойдем погуляем по лесу, заодно и поговорим.

— Самди ждет — пошли, сначала зайдем к ней. Я не видела ее с самого сватовства.