Роланд Грин - Конан и Живой ветер

Конан не мог избавиться от чувства, что он предпочел бы быть уверенным не только в ее намерении. Но у Эмвайи было достоинство, редкое у колдунов: она не обещала чудес.

Конан набрал в легкие воздуха и нырнул, Эмвайя вслед за ним, и последней нырнула Валерия. Они погрузились на длину каноэ, когда Конан увидел то, что имела в виду Эмвайя.

Они будто плыли внутри огромного шара из хрусталя. Вода была совершенно прозрачной, совершенно бесцветной до самого дна озера.

Дно находилось, решил Конан, на глубине, равной двойной высоте грот-мачты. Не удивительно, что якорь не достал до грунта. Действительно, киммериец видел, как якорь бесполезно болтается на тросе далеко от дна.

В прозрачной пустоте ничто не двигалось. Ничто не жило — ни мельчайшей рыбки, ни пятнышка водорослей, которые душили некоторые участки озера. Конан взглянул на дно.

Оно тоже было безжизненным, но не однообразным. Там, куда смотрел Конан, проходило то, что казалось глубокой траншеей. В эту траншею завалились каменные блоки, на которых были явно заметны следы обработки их человеком. Конан видел это даже с такой высоты. Ему показалось, что он заметил на камнях вырезанные извивающиеся изображения, какие он в большом количестве встречал в туннелях.

Столько успел он разглядеть, пока жжение в легких не заставило его подняться на воздух. Он поплыл наверх, и Эмвайя с Валерией последовали за ним.

Не успел Конан сделать и первого глубокого вдоха, как вынырнула и Валерия. Эмвайи нигде не было видно, и, наполнив свои легкие, Конан собрался уже снова нырнуть, чтобы найти ее.

— Валерия, если с Эмвайей что-нибудь случилось...

— Сейчас мы ей оба понадобимся еще больше. И помни, я ей обязана жизнью.

— Довольно разумно. Думаю, еще больше необходимо, чтобы хоть один из нас добрался до берега и рассказал о случившемся.

У Валерии настроение, казалось, было не таким уж плохим, и она собиралась влезть в каноэ, когда Эмвайя вынырнула на поверхность. Она бешено размахивала руками, и дыхание вырывалось с судорожным хрипом из открытого рта. Конан и Валерия схватили ее за руки и поддержали так, чтобы голова была видна над водой.

Паника оставляла Эмвайю по мере того, как легкие снова наполнялись воздухом. Она легла в воде на спину, доверившись друзьям, и дыхание постепенно восстановилось. Наконец она выскользнула из рук Валерии и Конана и забралась в каноэ.

— Что это, Эмвайя? — спросил Конан.

— Мой отец рассказал бы об этом лучше. Но... под дном озера один из этих туннелей.

— Он обрушился, и получилась эта траншея?

— Да. Не... в туннеле... там дальше, где он обрушился, что-то есть.

— Затопленный туннель, могу поспорить.

Шутка эта, казалось, напугала Эмвайю.

— Не говори легкомысленно о таких делах, Конан. Я... мне кажется, что то, что там находится, — живое.

— Как это может быть? — спросила Валерия. Она наконец уловила смысл разговора. — Все остальное в воде, кажется, вымерло на тысячу шагов. Хуже того, выгнано.

— Да. То, что находится в туннеле... оно живет, поедая... это слово табу, но понятно будет, если я скажу «жизненную силу»?

— Жизненную силу всего того, что приближается? — Валерия, говоря это, держала руку на рукояти кинжала.

— Такие... существа... жили раньше. Мы, мой отец и я, думали, что они все вымерли.

— Кажется, одно не вымерло, — быстро проговорил Конан. Он взял весло. — Нам следует вернуться на остров и рассказать твоему отцу, если он уже и сам не почувствовал.

— Я должна еще раз нырнуть, чтобы узнать ним уши-, что это может быть.

Валерия обхватила женщину Ичирибу:

— Ты едва выбралась на поверхность и после второго погружения. Нырни в третий раз, и не понадобится никакого древнего колдовского чудовища, чтобы съесть твою жизненную силу. Ты утонешь, а нам придется давать объяснения твоему отцу и Сейганко. Я предпочту сама сразиться с монстром.

Слова Валерии были неуклюжими, и акцент сильным, но Эмвайя поняла смысл речи.

— Пусть так и будет, — сказала молодая женщина. — Уйдем отсюда, пока оно нас не почувствовало.

Это была не самая большая из Золотых Змей, но она была самая последняя и самая старая. Она и еще одна пережили всех остальных сородичей, ибо колдовство в норах, которые нашли они под озером, изменило их.

Когда-то они питались плотью. Теперь же ели жизненную силу, которая одушевляет все живое и даже водные растения. Они могли вытягивать ее из существ, даже недосягаемых для взора их зеленых глаз-камней, и ею питать свою силу.

Затем случилось так, что другая старая змея сделалась усталой, и ее собственная жизненная сила начала затухать. Последняя Золотая Змея не имела представления о милости или каких-нибудь других человеческих понятиях. Она понимала, что, если одной змее позволить умереть, ее жизненная сила не сможет напитать ту, что осталась жить.

Так что Золотые Змеи подрались, последняя змея убила свою подругу, и жизненная сила перешла к ней. Но битва привела в большой беспорядок колдовские заклятия, которые поддерживали туннели, подпирали и освещали их. Значительный участок туннеля обвалился. Однако колдовство было еще достаточно сильно, так что вода не хлынула внутрь и не утопила последнюю из Золотых Змей.

Но туннель завалило, и выбраться оттуда означало прокапывать путь через завалы камней. Золотая Змея не была сообразительным существом, но понимала, что для такой задачи ей не хватит ни сил, ни крепости зубов. Так что она осталась там, вытягивала жизненную силу из существ в воде наверху и время от времени отыскивала проходы между упавших камней.

Она нашла одно место, где вполне можно было проделать проход. Но там не было следов ничего живого, что могло бы восполнить затраты сил.

Во всяком случае вначале. Затем настало время, когда Золотая Змея снова почувствовала жизненную силу в туннеле — мощную силу, как у тех двуногих существ, что наложили древние заклятия на эти туннели. Сила эта еле чувствовалась, так что существа, должно быть, были далеко.

Но если жизнь снова пришла в подземелья, она не уйдет. Золотая Змея проковыряла завал так, чтобы легче было пробить преграду, когда по другую сторону появится стоящая добыча. Они подойдут к преграде, и тогда деваться им будет некуда. Но будет, однако, еще немного силы для Золотой Змеи. Силы, которой, возможно, хватит, чтобы вырваться из своего укрытия и быть снова на свободе, в большом мире, а там жизненную силу можно брать всюду.

Могут даже вернуться дни, когда двуногие приносили живых существ Золотой Змее, чтобы она питалась их плотью. Иметь и живую плоть, и жизненную силу жертв, — если уместно применить слово «амбиция» в отношении существа без человеческого разума, то можно сказать, что этот хитрый замысел был величайшей амбицией Золотой Змеи.