Светлана Борисова - Лживая птица счастья

Нащупав ногами каменистое дно, я медленно побрела к водопаду и встала под его ледяные зеленоватые струи. Поначалу я еще обходила острые края камней, но потом тело так онемело от холода, что ноги уже ничего не чувствовали.

— Эй, Софья Ковалевская, ты еще жива, тебе не пора в реанимацию? — насмешливым голосом спросил Ник, невидимый за водяной завесой. Но я заледенела настолько, что в ответ только клацнула зубами. И тогда что-то серебристое и плоское выскочило из-под воды и, набросившись на меня, мгновенно спеленало. Резкий рывок наверх и я оказалась на суше. Серебристое меховое одеяло начало ощутимо нагреваться и превратившись в палантин, заскользило жестким ворсом по моему телу. Пока я стояла ледяной скульптурой, не в силах пошевелиться, меня охватил поток горячего сухого воздуха. Заледеневшее до самого основания тело стало медленно возвращаться к жизни. Кожа болезненно загорелась от жесткого массажа, как будто изнутри в мое тело теперь впились мириады раскаленных иголок. «Натуральная финская баня, только почему-то все наоборот, сначала замораживание в артезианском источнике, а затем варка в раскаленном воздухе. Непередаваемые ощущения! Прекрасно!» — с восхищением подумала я, полностью ожив, и мы с Ником отправились в обратный путь.

В замке, он же Старая база по совместительству, наконец-то, мне выдали одежду — бесформенный черный комбинезон, очевидно, с барского плеча и отвели в столовую, где я набросилась на еду. Боже мой! По-моему, я съела бы и небольшого кита за один присест, правда говорят, что мясо у них отвратительное на вкус, но вряд ли это остановило бы меня, так я была голодна. К счастью, нашлись другие блюда, и минут через пятнадцать-двадцать я отвалилась от стола, наконец-то, наевшись до состояния полного нестояния.

Придя в нормальное состояние, я поблагодарила Ника за ужин и с любопытством завертела головой по сторонам. Помещение, в котором мы находились, выглядело очень необычно — оно и немудрено, поскольку принадлежало другому миру. Я пригляделась к обстановке, вроде бы назначение предметов в основном я понимала. Хотя со временем выяснилось, что большая часть современного оборудования пряталась в настенных панелях. Впоследствии, я узнала, что Ник восстановил на Старой базе часть своего родного дома, каким он его запомнил. Вот и эта трапезная оказалась родом из его далекого детства. Облицованная деревом, она имела очень уютный вид. Светлые панели на стенах, инкрустированные резным растительным орнаментом, прекрасно сочетались с полами, которые отблескивали медовым лаком. В центре просторного зала висела причудливая белая люстра, совершенная в своей красоте. Изящная темная мебель имела непривычный вид и поражала изяществом форм. Огромный камин, выполненный из толстого прозрачного стекла, казался ледяной скульптурой. Горящее внутри него пламя причудливо преломлялось его стеклянными гранями, которые разбрасывали по комнате уютные оранжевые блики.

Мне не сиделось месте. Вскочив на ноги, я подошла к окну и выглянула наружу. На окнах с белыми переплетами отсутствовали привычные занавеси, и за ними во всей своей первозданной красе сияло звездное небо. Я заметила, что созвездия имеют непривычные очертания. Значит над нами голографическое небо родины Ника и моей, как это ни странно. Как-то я все время забываю, что я — коренная эрейка. Да и зачем мне помнить, если я ничего не знаю о своей далекой гипотетической родине. Но мне очень понравилось то, что я увидела здесь. Прелесть! Особенно обстановка очаровала меня, люблю когда в доме много пространства и света.

— Знаешь, Ник, у тебя тут просто замечательно! Красотища!

Тот рассеяно посмотрел на меня. Заметив восторг на моем лице, он усмехнулся, но ничего не сказав, снова уткнулся в дисплей тиарана. Тихо вздохнув, я вновь принялась озираться по сторонам. Теперь мое внимание привлекали всякие мелочи. Особенно меня заинтересовал висящий над камином прямоугольный щит с гербом. Снизу и сверху на нем я разглядела разноцветные надписи. Буквы оказались непривычной формы и чем-то они напоминали арабскую вязь, но без излишних завитушек. Поле щита было разделено по вертикали на два цвета — черное и сиреневое. На его чёрной части красовалось изображение радужного кольца с бело-розовым лотосом, а на сиреневой — синий меч необычной формы. Оригинал оружия висел тут же под щитом. Как завороженная я уставилась на него. Широкое изогнутое лезвие клинка с бархатно-черной ручкой, переливалось синеватым узором на темном металле, на котором при внимательном взгляде просматривались крохотные радужные круги. Я так долго глядела на меч, что у меня закружилась голова, и возникло странное ощущение дежавю. Неожиданно в памяти всплыло название клинка «туаши», и мое сердце сжала непонятная боль. Сознание ринулось было в темный водоворот, но я встряхнула головой и, с трудом приходя в себя, беспечно спросила:

— Эй, а что написано на щите?

Почему-то о клинке мне не хотелось спрашивать, один только его вид вызывал в моей душе щемящую тоску. Ник снова оторвался от тиарана и, с досадой посмотрев на меня, произнес певучую фразу на неизвестном языке. Я пожала плечами. Не хочет говорить и не надо. В конце концов, это его личное дело, а я тут только гостья.

Не зная чем занять себя, я продолжала болтаться по залу, разглядывая вблизи его необычное убранство. На изящной круглой вазочке я увидела изображение белой лилии и быстро провела рукой по груди. Медальон, с которым я не расставалась, бесследно исчез. У меня оборвалось сердце.

— Ни-и-к! Где мой медальон? Я точно помню, что он был на мне, когда садилась в авиетку! — завопила я в панике. — Отвечай немедленно, куда ты его заныкал?!

Он поднял на меня усталые глаза и сухо сказал:

— Слушай, ну, что у тебя за привычка? Чуть что не так и ты сразу же кричишь, как резаная! Мари, давай завтра поищем твою безделушку. Надеюсь, до утра ты проживешь без своей цацки? И не вздумай одна шляться по базе, а то огребешь неприятностей на свою голову, — он поднялся и, развернув меня в сторону выхода, сердито проворчал: — На сегодня всё, золотце. Идём спать. Спать и только спать! Я устал, как собака, мотаясь по делам, и до посинения корпел над схемами. А тут ещё с тобой возись как с маленькой: то вымой, то накорми. Я тебе не нянька!

— Между прочим, ты сам сюда приволок меня! Я тебя не просила!

— Зато Эльза просила. По её мнению, ты загибаешься без присмотра и она права. Так что заткнись, моя дорогая, и иди быстрее.

Услышав о таком предательстве Эль, я застыла на месте. Как же я теперь попаду к Аннабель? А вдруг пока я болтаюсь у Ника, отрезанная от всего мира, она успеет погибнуть и как потом мне с этим жить? Я же мысленно поклялась Рени, что обязательно присмотрю за сестрой, чтобы с ней ничего не случилось.