Светлана Борисова - Лживая птица счастья

— Нормально, да? И об этом меня спрашивает богиня, причём не из последних, судя по тому, как божественная публика пресмыкались пред твоей матушкой. Лотиэль, это ты мне скажи, кто я такая.

— Я не знаю. Конечно, в тебе ощущается Истинная кровь в смертной оболочке, но это всё, — растерянно сказала она и, помедлив, добавила: — Будь предельно осторожна, Мари. Поверь мне, Сияющий двор никогда не оставит тебя в покое.

— Во мне больше нет абсолютного оружия! Ведь так? — прошипела я, с яростью глядя на собеседницу.

— Ты права. Во всяком случае, я не чувствую в тебе присутствия авитолана — тёмной энергии разрушения.

— Ну и, слава богу! Потому раз и навсегда отвяжитесь от меня!

— Мари, ты не понимаешь! Уже одно то, что ты всё помнишь, вопреки перезаписи твоей памяти, это нонсенс, говорящий о том, что за тобой стоят какие-то скрытые могущественные силы.

— Иди ты к чёрту со своими!.. Ой!

Лотиэль испуганно вскрикнула и начала проваливаться в огненный портал, разверзшийся у неё под ногами. Не сразу опомнившись, я буквально в последний момент поймала её за руку, и мы благополучно рухнули на пол. Портал исчез и, переглянувшись, мы облегчённо перевели дух. В воздухе повис отзвук смеха.

«Тщательней следите за своей речью, миледи Мариэль, — ведь Ваши пожелания сбываются».

«Да пропади ты пропадом!..» — я поспешно закрыла себе рот руками и проводила взглядом Лотиэль. Напуганная богиня развернула радужные крылья и пропала в золотом столбе света.

«Во дела! Лотиэль сбежала!.. Всё! C такой жизнью я точно сойду с ума! — находясь в полном отчаянии, я взмолилась: — Николс, сделай что-нибудь! Я хочу всё забыть и жить по-человечески!»

«Конечно, я постараюсь, Мари, но ничего не обещаю», — отозвался красивый звучный голос. От его звуков меня отпустило непомерное напряжение, и от облегчения я самым постыдным образом расплакалась.

«Спасибо тебе, Николс, что не забываешь меня!»

«Детка, ты никому не даёшь забыть о себе!»

Раздался весёлый смех и из открывшегося портала вышел мужчина, очень похожий на Ника. С его прекрасного лица на меня с сочувствием смотрели знакомые бирюзово-синие глаза.

«Привет, Николс! Ты переживёшь, если я не буду кланяться и величать тебя «Ваше Высочество?»

«Мари, мы же с тобой друзья! Идём, детка, я попробую выправить сложившуюся ситуацию».

Принц Хаоса протянул мне руку с радужными когтями и, не колеблясь, я ухватилась за неё и нырнула следом за ним в открывшийся портал.

В Вионете — этом бескрайнем безвременье пустоты, лишённой звёзд, и пронизанной мягким светом, идущим из ниоткуда, — плавали бок о бок два огромных дракона — чёрный и золотой. На изящных головах сказочных рептилий царственно сияли радужные короны. Изредка переговариваясь, они с любопытством наблюдали за вышеописанной сценой. Когда Николс и Мари скрылись в портале, золотой дракон смерил укоризненным взглядом своего чёрного собрата.

«Тил! Зачем ты мучаешь ребёнка? Почему остальные смертные забыли о том, что произошло, а девочка нет?»

Тот немедленно рассердился.

«Могла бы сама догадаться, умница. Это последствия разрядки авитолана. Ничего страшного, твой малыш Николс ещё раз перепишет ей память, и девчонка вернётся к норме».

«Прекрасно! И всё-таки ты зря создал нового терия из Истинной крови, да ещё разделил его сущность на двух носителей. Думаешь, они сольются в единое целое, когда придёт время?»

«Не знаю, но мне хотелось испытать новый метод. Может, он даст положительные результаты».

В фиалковых глазах Золотого дракона вспыхнула насмешка. Он лукаво улыбнулся, при этом обнажив грозный набор белоснежных острых зубов, и ласково проговорил:

«Выдумщик! Сознайся, что ты просто пожалел смертного мальчишку. Думаю, тебе импонирует то упорство, с каким он занимался возрождением своего народа. В этом он очень похож на нас, хотя в отличие от него мы ещё не достигли успеха, — в его голосе прозвучала печаль. Помолчав, он осторожно добавил: — Тил, ведь мы договаривались, что ты будешь экспериментировать со своими убийцами на более простых существах, не поднимаясь выше уровня земноводных. Например, как твои разрушители атримены».

Обиженный чёрный дракон, рассерженно сверкая красными горящими глазами, немедленно его перебил:

«А ещё мы договаривались, что ты не будешь применять магию при создании териев! Ты же знаешь, что в этом случае они получаются крайне нестабильными. В прошлый раз ты их столько наштамповала, что я замучился уничтожать твоих сбрендивших големов. Торопись не спеша, Лилайн, и тогда мы достигнем успеха».

«Консерватор! Если б я тебя всё время слушала, то мы до сих пор возились бы с амёбами! Я ручаюсь, что Этан вполне стабилен и нам не стоит забрасывать магическое направление исследований!»

«Не расходись, миледи Прогресс! Я первый буду «за», если ты изобретёшь экспресс-способ возрождения племени териев помимо прохождения ими всех стадий развития».

«Достаточно споров! Создай карман, я хочу принять истинный облик, мне надоело болтаться в шкуре дракона».

«Как скажешь, дорогая!»

Перед драконами соткалась Минивселенная и при входе в неё они вопросительно посмотрели друг на друга.

«Кем хочешь быть мужчиной или женщиной?»

«Какая разница? — черный дракон ухмыльнулся. — Впрочем, лучше придерживаться половой ориентации, данной от рождения. Я приму мужской облик, а ты — женский».

«Тил, ты зря игнорируешь свою женскую половину! — предостерегающе сказал золотой дракон. — Ты слишком часто болтаешься в мужской ипостаси, не давая ей развиваться. Последний пророческий танец показал, что она у тебя здорово неуправляема и, по-моему, поглупела так, что дальше некуда».

«То же самое я могу сказать о тебе в мужской ипостаси!» — прорычал чёрный дракон и его глаза полыхнули недобрым пламенем.

«Ладно-ладно, дорогой! Не заводись, я не хотела тебя обидеть!» — поспешно отозвался золотой дракон. Его облик заколебался, и в чудесный сад минивселенной шагнула та, которая была известна при Сияющем дворе как миледи Лилит, жена лорда Хаоса. Обернувшись, она взяла за руку своего темноволосого спутника, который внешне был её копией. Правда, его отличали более высокий рост, и черты его лица казались более резкими. Но главное их различие лежало в разнице характеров. В облике Лилайн сразу читалась доброта и лёгкий нрав, чего и в помине не было у её спутника. На его надменном лице лежала печать жестокосердия. Они сели за столик и Лилайн протянула Тилу бокал с молочно-белым вином. С гримасой отвращения он немедленно выплеснул его содержимое, и его бокал до краёв наполнился тёмно-красной кровью. Теперь уже Лилайн поморщилась. Заметив её реакцию, Тил довольно усмехнулся и, потягивая кровь, лениво произнёс: