Питер Нейл - Тень ветра

Конан отпустил его и, пока мальчишка снова старался залезть поглубже в угол, недоуменно смотрел на него. Потом он внезапно оглушительно рявкнул:

— А ну-ка, сейчас же принеси мне поесть и выпить!

После этого, повернувшись, он возвратился в зал. Соланна, совершенно обессилевшая, сидела на лавке, свесив голову, на ее коленях лежал меч.

— Может быть, скоро нам подадут что-нибудь поесть и выпить, — пробурчал киммериец.

Оглядев помещение еще раз, он с удовлетворением убедился, что в нем действительно остался только огромный волк. Даже трактирщик исчез.

Положив свой меч на стол, Конан нагнулся над трупом волка, поднял его, открыл входную дверь и, размахнувшись, выкинул труп наружу. Потом, увидев, что снаружи продолжает идти дождь, взглянул на ночное небо и закрыл дверь.

— Лучше всего подождать здесь, пока не пройдет дождь, — заметил Конан и хотел отправиться за мешками, которые лежали у задней стены трактира. — Этот дом как неприступная крепость, здесь можно обороняться от целой армии…

— Господин, скоро сюда придут остальные, — мальчишка появился у него за спиной, в руке он держал кувшин, но руки его тряслись так сильно, что вино проливалось на пол. — Это был хозяин, но остальные…

— Никаких остальных больше не будет, — произнесла Соланна звонким голосом. — Когда умирает колдун, исчезают все его слуги.

— Значит, меня не съедят? — прошептал мальчишка с надеждой в голосе.

— Погоди-ка, — прервал его Конан, — а для кого же ты жарил того поросенка?

— Для хозяина, — выдавил из себя мальчишка. — Его слуги этого не ели… Они предпочитали человеческое…

— Кром побери! — проворчал Конан и передернулся.

Взяв у мальчишки из рук кувшин, он глубоко отхлебнул из него и поставил на стол. Потом, подойдя к дверям, он задвинул засов и наклонился к мальчишке:

— Неси сюда этого поросенка. Я пока приведу сюда коней, принесу наши мешки и закрою дом с другой стороны, чтобы никто сюда случайно не забрался. Мы останемся здесь, пока не распогодится, хотя Соланна и считает, что никто больше здесь не появится.

Конан обернулся в седле и взглянул на пустынную площадь. Хотя светило солнце, опустошенный городок не выглядел приветливым.

Признаки разрухи уже проявлялись повсюду и ясно было, что вскоре весь городок превратится в груду руин.

— Господин, — раздался от трактира мальчишеский голос, — не мог бы я поехать с вами? Я не буду вам мешать…

— Ни в коем случае, — резко покачал головой киммериец.

— Зиму он здесь не переживет, — взглянула Соланна на Конана. — Довезем его до первой деревни или усадьбы. До первой, какая попадется на пути.

Конан недовольно махнул рукой.

— Мне приходилось путешествовать в различных компаниях, — проворчал он, — но в компании с девственницей и ребенком еще не доводилось.

Зацокали копыта и из узенькой улочки из-за трактира показался могучий черный конь, оставшийся после колдуна. На нем покачивался в седле мальчишка, за спиной его была приторочена куча разных мешков. Киммериец махнул рукой и его конь мелкой рысью направился к выезду из городка.

Скажите, господин, вы едете в Прандару? — спросил Оршан, подъехав к киммерийцу.

— Наверное, нет, — улыбнулся Конан мальчишке, который ему нравился постоянным желанием быть чем-нибудь полезным. — А что?

— У меня там родственник, — пожал плечами мальчишка. — Мой дядя служит в храме бога Кореддана.

— Что? — Соланна заставила своего коня подъехать поближе, чтобы слышать, о чем они говорят.

— Мой дядя с юношеских лет был посвящен в жрецы храма. Его зовут Ханнаор.

— Мы не хотели заезжать в большие города, — неохотно качал головой Конан.

— Я не знаю, — пожала плечами Соланна, — но…

— Никаких но, — недовольно заворчал киммериец, — я хочу добраться до моря.

— Может быть, нам не нужно ехать к морю, — сказала Соланна с надеждой в голосе, — что если этот Кореддан — это наш Кхоран'дан?

— Ладно, поговорим об этом вечером, — решил наконец Конан и тронул коня.

Они ехали предгорьями Пламенеющих гор. Пока это были только невысокие холмы, поросшие густыми лесами.

Солнце уже пряталось за высокой горой, одной из немногих, выделяющихся среди остальных. Она была высокая, каменистая и на ней не росло ни одно дерево. До половины высоты ее покрывали заросли бледно-зеленого кустарника, так что ее силуэт напоминал человека, закутанного в мохнатый зимний плащ.

Последние лучи солнца осветили лица всадников. Эти лучи были слишком слабы для того, чтобы согреть холодный горный воздух, но их хватило для того, чтобы вызвать приятные чувства у усталых путников.

Тропинка подымалась по склону крутого, но не слишком высокого холма. Она петляла между деревьев и тени могучих хвойных великанов усиливали наступающие сумерки. Соланна нетерпеливо вертелась в седле, выглядывая подходящую полянку, на которой они могли бы устроить ночлег.

Звуков копыт не было слышно, потому что землю здесь всюду покрывал толстый слой опавшей хвои. Пахло грибами.

— Господин, — прозвучал звонкий голос Оршана, ехавшего значительно левее от них. — Похоже, здесь есть полянка. А-а-а-а…

Крик разнесся по лесу. Конан рванул коня и галопом помчался вниз с холма. Ветки хлестали его опущенную голову, которую он прятал за конской шеей.

Мгновенно слетев с коня, он подскочил к двум борющимся фигурам, перекатывающимся по земле. Оршан, обхватив обеими руками голову крупного горного льва, старался удержать ее подальше от своего лица.

Мощные львиные лапы вцепились в хрупкое тело мальчишки, зверь хотел побыстрее закончить схватку.

Конан, отбросив меч, вырвал из ножен на боку кинжал. Одной рукой схватив за загривок животное, которое до сих пор не замечало приближения более опасного противника, он сильным рывком оторвал его от Оршана, оставшегося лежать на земле в луже крови.

Хищник, изогнувшись в воздухе, всеми четырьмя лапами попытался достать киммерийца. Задние лапы лишь слегка задели когтями кожаные штаны и те тут же распались от пояса до колен, на ноге Конана показалась кровь. К этому мгновению кинжал киммерийца уже в третий или четвертый раз вонзился в брюхо дикой твари. Та в последний раз судорожно дернулась и, испустив короткий болезненный рев, безжизненно повисла в руке гиганта. Он отбросил ее в сторону.

Конан повернулся к мальчишке, но за ним уже ухаживала Соланна. Киммериец освободил запутавшегося в кустарнике испуганного коня Оршана и хромая вернулся на место схватки.

— Где этот проклятый мальчишка видел полянку? — проворчал он и тут же увидел ее.

Она просвечивала сквозь кусты чуть ниже. Конан помог как оказалось не слишком опасно израненному Оршану залезть в седло и, схватив повод своего и Оршанова коня, спустился на полянку.