Тимур Рымжанов - Хромой странник

– Как прошли сегодня тренировки? Отработали перманентный штурм?

– Мудрено это все, – пробубнил Наум, – неужто есть какой-то прок в этих салочках?

– Если вы будете плохо подготовлены, уже в первом же бою потеряете не меньше половины всего отряда. Во втором бою будете неэффективны, а третьего боя уже просто не будет. Как говорил один великий полководец, «тяжело в учении – легко в бою». Первое же поражение – и все, как трусливые зайцы, разбегутся по лесам. Вот так-то, друг мой. И чтобы этого не произошло, я намерен всю душу из вас вытрясти, но заставить действовать слаженно и уверенно. Еще до того момента, как дело дойдет до стычки на мечах, вы должны уничтожить противника морально, ввести его в состояние панического ужаса. Столкновение один на один в открытом бою – профессионализм высокого уровня, стезя опытных воинов. Вы же должны уметь уничтожить врага на максимально большой дистанции. А для этого вам нужно в совершенстве владеть стрелковым и метательным оружием, уничтожить врага не числом, а умением.

Правду сказать, моя крайняя занятость, сон по четыре часа в сутки и постоянные разъезды по окрестности наталкивали на мысль, что рано или поздно должен произойти семейный скандал. Восемь месяцев прошло с той поры, как я увез Ярославну из Мурома, но по прошествии времени наши отношения ничуть не изменились. Моя пока что только будущая супруга проявляла удивительное терпение. В отличие от современных женщин, она довольствовалась тем немногим вниманием, что я ей уделял. Всегда доброжелательно встречала, говорила ласково, без напряжения, без ноток истерики в голосе. Чтобы возлюбленная не скучала, порой я брал ее с собой, если ехал в город, на тренировки стрелков, на строительство. Ей было очень интересно заходить в мастерские и наблюдать за работой людей, которые с каждым днем все прибывали и прибывали из самых дальних уголков, из затерянных в лесу поселений и племенных хуторов. В мою новую обитель стягивались десятки людей, обиженных судьбой, гонимых, беглых. Кто-то из них был лиходеем, вором, провинившимся холопом, бегущим от кары своего хозяина. Я никому не отказывал в убежище, прекрасно понимая, что технологии не строятся на голом месте и для успешного наращивания мощностей и объемов требуются люди, грамотные, обученные рабочие, которые сами, своими руками создают свое собственное безопасное будущее.

Как и в прошлом году, в первых числах ноября выпал снег. От окружавшего Железенку леса практически ничего не осталось. Голая земля, развороченная и рыхлая. Я даже заставлял выкорчевывать пни от срубленных деревьев, стараясь максимально эффективно использовать данные мне немногочисленные ближние ресурсы. Результаты такого рачительного подхода, налаженной схемы производства, приносили свои плоды. Боярин Дмитрий, которому принадлежала эта земля, получал весьма солидную прибыль от всех торговых сделок и очень быстро наладил собственное финансовое положение. В лучшую сторону изменились и наши с ним отношения, да и в княжеском окружении боярин занял весьма устойчивую позицию благодаря доходам. Золото и серебро решали многие проблемы. Вооруженная моим оружием княжеская рать численностью в пять сотен воинов принимала приказы боярина так же, как и приказы самого князя. Хотя какие могут быть приказы от выжившего из ума властителя! Так что всем заправлял Дмитрий Игоревич с помощью своих сторонников. От мятежного Юрия долгое время не поступало никаких вестей, словно этот претендент на рязанский престол вовсе сгинул. Старик Ингвар, опекаемый боярской кликой под молчаливое согласие епископа, давно отошел от дел и почти не участвовал в решении проблем своей вотчины. Юный наследник под покровительством Дмитрия готовился занять княжеское место, но без особого рвения, видя собственными глазами, что дело это неблагодарное и весьма опасное. Купцы по привычке вели караваны в Рязань, но позже, смекнув, где большая выгода, повадились подтягивать свои струги и до моей крепости. За теплый сезон, пока была открыта речная навигация, они успели сделать лишь по две торговых ходки. Да и не всякие отваживались брать диковинный товар в обмен на сырье, которому они никак не могли определить уверенную, стабильную цену. Порох я предпочитал готовить сам, поэтому больше интересовался составляющими его ингредиентами – серой и селитрой. Так же охотно покупал нефть, на основе которой изготавливал в основном горючие смеси, смазку и битумы, хоть у меня и было достаточно дегтя для производства горючих смесей. Все-таки самогонный аппарат, или метод возгонки, —это гениальное изобретение человечества! И не только потому, что посредством него можно получать крепкое спиртное.

Слухи о новой крепости катились по округе, доходили до Владимира, Коломны, Мурома. Лазутчики от тамошних князей являлись с завидным постоянством, и мне, к сожалению, не всегда удавалось их распознать. Засылались и отчаянные головорезы с целью убить меня: если бы не близнецы, неизвестно, как бы все обошлось. Я до такой степени уматывал себя работой, постоянным недосыпанием, что вряд ли успел бы среагировать на нападение. Самым закрытым и засекреченным я держал производство пороха, контролировал лично, все остальное утащить собственно как технологию было практически невозможно.

Пошла по округе легенда о семи кузнецах Ареда, способных, по слухам, выковать что угодно. Кудесники, которых приравнивали к волхвам да ведунам, говорящие с богами и черпающие силы от их благодати. Откровенно говоря, такой слух был тщательно продуманной дезинформацией. Я сам разработал основу этой легенды и напустил туману на некоторые технологические процессы, совмещая их с вымышленными, несуществующими ритуалами. Проще свалить все мастерство и таинство трансформации веществ на волю богов и светлых духов, чем морочить голову темным людям мозгодробительными теоремами и научной белибердой про дендритные зерна в структуре металла, про точку эвтектики и атомарные решетки. Семь кузнецов, как подмастерья одного мастера Ареда, то есть меня, были выбраны не случайно. На самом деле в кузницах, организованных мною, работали не меньше трех десятков, но семь плюс один – восемь – было значимым числом для суеверных людей этого времени. Как детская игра в испорченный телефон, слухи расползались по Мещере, мордовским землям, муромским, а с подачи Рашида и булгарским, обрастая интересными подробностями, новыми персонажами и еще большим налетом мистики, что вполне удовлетворяло мои ожидания. Конечно, я по возможности контролировал и подогревал интерес к этим разговорам и историям. Не было у меня средств массовой информации, не было и возможности создать их, но контролировать слухи я мог, в тот или иной момент отправляя проверенных людей на задания с четкими указаниями.