Джон Норман - Бродяга Гора

— Да кто ты, в конце концов, такой? — проворчал буян, однако на сей раз отступил на шаг.

Вместо ответа незнакомец распахнул широкую накидку, и все в помещении увидели алую тунику касты Воинов.

Послышались восклицания.

— Нет-нет, — торопливо забормотал грубиян, только что угрожавший мне клинком. — Я ничего подобного не хотел.

Попятившись, он вернулся к своему столику, сердито вложил клинок в ножны и, хлопнув дверью, покинул таверну. Его приятели, сторожившие у дверей, последовали его примеру.

— Пагу, пагу для всех! — выкрикнул Тасдрон, и рабыни-подавальщицы принялись разливать и разносить напиток.

— Музыка! — воскликнул трактирщик, и пятеро музыкантов, пристроившихся на время поближе к кухне, поспешили занять свои места. Тасдрон дважды хлопнул в ладоши, и на песок выбежала танцовщица. Ее тело было покрыто татуировками.

Пошатываясь, я направился к столику рослого незнакомца, который, похоже, утратил ко мне всякий интерес. Странно, но когда он принял у девушки пагу, руки его дрожали, да так сильно, что часть напитка выплеснулась на стол. Незнакомца трясло, словно в лихорадке.

— Я обязан тебе жизнью, — сказал я. — Спасибо.

— Уходи, — резко промолвил он.

Его глаза казались остекленевшими, и он уже не выглядел таким горделивым и сильным. Кубок дрожал в его руках.

— Уходи, — повторил он.

— Я вижу, что ты все еще носишь алое, Каллимах, — произнес чей-то голос.

— Не потешайся надо мной, — сказал мой заступник.

По имени его назвал сидевший за столиком человек, которого я принял за главаря громил. Сам он мне не угрожал, в ссоре никак не участвовал, но и спутников своих унять не захотел. Видимо, считал трактирную ссору недостойной своего внимания. По моему мнению, он держался как человек авторитетный.

— Прошло немало времени с тех пор, как мы встречались с тобой в окрестностях Порт-Коса, — промолвил он, подходя к столику моего заступника.

Тот промолчал, уставясь в свой кубок.

— Эта часть реки принадлежит мне, — продолжил незнакомец.

Воитель осушил свой кубок. Руки его тряслись по-прежнему.

— Ты отважный малый, Каллимах, — сказал незнакомец. — Я всегда высоко ценил твое мужество, и не будь ты столь привержен закону, перед тобой открылись бы широчайшие возможности. Я, пожалуй, сам подыскал бы для тебя подходящую должность.

— А вместо этого мы встретились у Порт-Коса, — мрачно отвечал Каллимах.

— В тот вечер удача улыбнулась тебе, — отозвался подошедший, — но на будущее я посоветовал бы тебе не проявлять подобной самонадеянности.

Воитель промолчал.

— К счастью для тебя, мой дорогой Каллимах, тот неприятный тип, покинувший таверну, тебя не знает. В отличие от меня ему неведомо, что рука твоя давно уже лишилась былой ловкости и силы, и твоя алая туника — не более чем напоминание о былой славе.

Каллимах потряс кубок и допил последние капли.

— Если бы он знал тебя так же хорошо, как я, — продолжал незнакомец, — ты уже был бы мертв.

Воин с надеждой заглянул в кубок, но тот был уже совершенно пуст. Пальцы, сжимавшие сосуд, побледнели, глаза казались пустыми, небритые щеки ввалились.

— Паги! — крикнул незнакомец. — Подать еще паги!

Обнаженная блондинка с ниткой жемчуга, обмотанной вокруг стального ошейника, метнулась к столику и из бронзового сосуда наполнила стоявший на столике опустевший кубок.

Незнакомец, почти не глядя на прислужницу, вложил ей в рот медную монету, и она убежала к стойке, где под взглядом старшего слуги выплюнула ее в миску.

Служанка показалась мне смутно знакомой, но где и когда я мог ее видеть, вспомнить не удавалось.

— Выпей, Каллимах, — предложил подошедший. — Выпей.

Воин дрожащей рукой поднес пагу к губам, а угостивший его незнакомец повернулся и ушел.

Я тоже отошел от столика и обратился к Тасдрону:

— Ты знаешь того типа, который ни с того ни с сего стал ко мне задираться? Кто он?

— Это Клиомен, пират, помощник Поликрата, — сказал Тасдрон.

— А другой? Который заказал пагу для моего заступника?

— А это и есть его капитан. Сам пиратский вожак Поликрат, собственной персоной.

Я тяжело сглотнул.

— Тебе повезло, что ты остался в живых, — сказал Тасдрон. — И я бы на твоем месте убрался из Виктории подобру-поздорову.

— Когда начинаются торги у Лисандера? — спросил я.

— Уже начались.

Поспешив к столику, на котором остались мои вещи, я натянул тунику, торопливо перекинул через левое плечо ремень с ножнами и собрал свой выигрыш. Девушка с жемчужными бусами поверх ошейника поглядывала на меня с интересом, и мне было никак не отделаться от ощущения, что она мне знакома. Правда, это могло и почудиться. Кто она такая, при всей ее привлекательности, я решительно не помнил. Да и вспоминать было некогда. Покинув таверну, я поспешил к торговому бараку Лисандера.

— Эта рыженькая красотка — добыча капитана Тразимидиса. Она умеет играть на лютне! — выкрикнул аукционер.

Послышался хриплый смех.

— А насколько хороша она на мехах? — осведомился чей-то голос.

Девушка была продана за четыре медных тарска.

— А что, рабыни Клиомена уже разошлись по рукам?. — спросил я одного из участников торгов.

— Вроде бы, — отвечал он.

Я издал страдальческий стон.

— По большей части, — добавил другой.

— Ага, значит, не все? — с надеждой уточнил я.

— По-моему, не все. Кажется, тех, кого захватили близ Лары, еще не разобрали.

— А вот блондинка! — донеслось с помоста. — Кто хочет эту блондинку? Жду предложений!

Проталкиваясь сквозь толпу, я направился к ближайшему помосту, высокому и круглому, посыпанному опилками.

— Смотри, куда прешь, приятель! — проворчал кто-то.

Не обращая внимания на окрик, я остановился у предпродажной клетки. За ее крепкими прутьями на деревянной скамье подготовленные к продаже девицы робко кутались в простыни.

Ухватившись за решетку, я приник к ней, но среди десятка сидевших в клетке рабынь Беверли не оказалось.

Одна из девушек встала со скамьи, опустила простыню, обнажившись до талии, и, протянув ко мне руку, проговорила:

— Купи меня, господин.

Я слегка подался назад.

— Эй, парень, — смотритель торгов положил руку мне на плечо. — Это не выставочная клетка, нечего здесь околачиваться!

— Купи меня, господин, — повторила девушка, потянувшись ко мне.

Я решил, что она, в отличие от остальных, была рабыней и раньше.

— Это что, весь нераспроданный товар? — спросил я служителя.

— Нет, не весь, — ответил он.

— Остались ли девушки из добычи Клиомена? — осведомился я, силясь не выдать своего волнения.

— А кто их знает? — буркнул служитель. — У меня списков нет.