Джон Норман - Бродяга Гора

Грузчики бросили вора на колени перед купцом, который, повернувшись ко мне, протянул выуженный из кошелька серебряный тарск.

— Ты мне ничего не должен, — сказал я. — Я ничего особенного не сделал.

— Ты поступил как честный человек, и я прошу тебя принять эту серебряную монету в знак моей благодарности.

Взяв монету, я поблагодарил торговца за щедрость, а окружающие выразили свое одобрение на горианский манер — громко хлопнув себя ладонью по плечу. Плата и впрямь была великодушной.

В большинстве городов-государств Гора один серебряный тарск (то есть диск) равен ста медным, каждый из которых, в зависимости от местности, стоит от десяти до двадцати малых тарсков. Десять сребреников, как правило, приравниваются к одному золотому диску, какие чеканят только в важнейших городах.

Конечно, следует иметь в виду, что денежная система Гора недостаточно стандартизирована и стоимость конкретной монеты зависит не столько от номинала, сколько от веса или содержания в ней драгоценного металла. Случается, что металл с краев соскабливают, уменьшая вес диска, да и прочие махинации отнюдь не редки. Не удивительно, что купцы и менялы полагаются не столько на номинал, сколько на весы, не пренебрегая и пробой монет на зуб.

Одной из главных, как сказали бы на Земле — эталонных, денежных единиц Гора является золотой диск Ара, с весом и пробой которого сверяют свои монеты другие богатые города. Кроме того, заслуженным доверием пользуются серебряный тарск Тарна, золотой диск Ко-ро-ба и золотой тарн Порт-Кара. Последний особенно распространен на побережье залива Тамбер и в сотнях пасангов к северу и югу от дельты Воска.

— Отправлю-ка я этого малого в Порт-Кос, — промолвил купец, глядя на дрожащего связанного воришку. — Там есть преторы и закон.

— Нет, господин! — взмолился пойманный вор, — не отдавай меня на расправу преторам!

— Стало быть, ты дорожишь своими вороватыми ручонками, — хмыкнул купец.

Я только сейчас заметил, что ухо воришки уже познакомилось с ножом палача. Разумеется, это произошло не в Виктории, а в каком-то другом месте.

— Сжалься, господин! Сжаться! — умолял преступник.

— По правде сказать, ему и так сегодня досталось, — вступился я. — Зачем обрекать парня на лишние муки?

— И то правда, — подхватил кто-то из толпы, — Располосовать ему глотку — да и дело с концом!

— Нет! — в ужасе закричал вор.

— Ну, Джейсон, — обратился ко мне купец, — что, по-твоему, надо сделать с этим проходимцем?

— Если тебе он не нужен, отдай мне.

— Пожалуйста, господин, — заскулил любитель чужих кошельков.

— Он твой, — сказал купец.

Я рывком поднял парня за поводок из крученой ткани, поставил на ноги, сунул ему в рот сребреник, чтобы он не мог ответить, и сказал:

— Поищи лекаря, пусть займется твоим запястьем. Похоже, оно у тебя сломано. И чтобы к утру духу твоего в Виктории не было.

После этого напутствия я развернул малого к себе задом и мощным пинком по мягкому месту отправил его в полет вдоль причала. Поднявшись, воришка припустил со всей прытью, на какую был способен.

— Сдается мне, ты страж порядка, — заметил купец.

— Отроду им не был, — возразил я.

Толпа на пристани провожала улепетывавшего воришку смехом.

— Ты великодушен, — сказал торговец.

— Он не женщина, — хмыкнул я, — к тому же стянул не мой кошель.

Купец весело рассмеялся.

Проводив взглядом незадачливого вора, уже норовившего затеряться между портовыми складами, я подумал, что в ближайшее время он едва ли доставит честным гражданам Виктории много хлопот.

— Слушай, парень, — обратился ко мне Глико, — я здесь, в Виктории, по делу. Ищу одного малого, бывшего воина из Порт-Коса. Его Каллимахом звать, не слышал про такого?

Услышав имя того самого человека, который не так давно спас меня от клинка пирата Клиомена, я удивился.

— Как не слышать. Вечерами он частенько выпивает в таверне Тасдрона. Думаю, ты легко найдешь его там.

— Спасибо, приятель, — с улыбкой молвил купец и, повернувшись, пошел прочь по пристани, заваленной клетями, мешками и ящиками.

— Тебе что, нечем заняться? — спросил человек, нанявший меня на этот рабочий день.

— Есть, еще как есть, — ответил я и вернулся к своим обязанностям.

— Назад, — сказал пират.

Два клинка нацелились в мою грудь.

— Беверли! — позвал я.

Моя вспотевшая ладонь потянулась к рукояти меча.

— Не делай лишних движений, это может плохо кончиться, — предостерег меня пират.

— Надо же, кто пожаловал! — беззаботно промолвила Беверли, стоявшая за низеньким столиком в одежде свободной женщины.

— Пойдем домой, мне пришлось долго тебя искать, — сказал я.

Вернувшись домой с работы, я не обнаружил Беверли дома, однако, поскольку никаких признаков насильственного вторжения или борьбы не было, стало очевидным, что она ушла сама, по собственной воле. Встревожившись, я бросился разыскивать мисс Хендерсон по злачным местам Виктории и спустя пару часов наткнулся на нее здесь, неподалеку от порта, в таверне Хиброна. Дешевой низкопробной таверне под названием «Пиратская цепь».

— Не хочу я домой, — беззаботно ответила Беверли, расплескав немножечко вина ка-ла-на из своего серебряного кубка.

По знаку Клиомена, сидевшего рядом с ней, полуобнаженная рабыня тут же снова наполнила ее кубок доверху.

— Пойдем со мной, дурочка, — повторил я и почувствовал сквозь тунику острия упершихся в мою грудь мечей.

— Если ты можешь развлекаться в тавернах, — заявила Беверли, — то почему бы не развлечься и мне?

— Свободные женщины не посещают подобные злачные места, — заявил я. — Появляться в такой близости от доков без сопровождения мужчины опасно. Это Гор, а не Земля.

— Я ничего не боюсь, — рассмеялась она.

— Ты просто не осознаешь, чем рискуешь.

— Позволь мне представить тебе моего нового друга, — сказала Беверли, — Клиомен, речной капитан.

— Не такой уж он новый, — хмыкнул я. — Тебе следовало бы его хорошо помнить, ведь это он и его подручные отобрали тебя у Онеандра и выставили на продажу.

— Возможно, это было ошибкой, — сказал Клиомен. Он ухмыльнулся ей, а Беверли в ответ откинула свой капюшон и отстегнула вуаль.

Ее лицо было открыто, темно-каштановые шелковистые волосы каскадом рассыпались по плечам, и это, разумеется, не осталось незамеченным. Надо полагать, в таверне не нашлось бы ни одного мужчины, который сейчас не представил бы себе ее обнаженной и в ошейнике.

— Так что, ты и правда захватил меня? — игриво спросила она пиратского главаря.

— Нет, — загоготал он, — я тебя только продал.

— Не смей оскорблять свободную женщину, слин, — смеясь, промолвила Беверли, награждая собеседника шутливым толчком.