Дуглас Брайан - Беспокойные мертвецы

— Но самое любопытное не это, — продолжал стражник. — Это что, просто труп. А вот тут разные документы…

— Где? — судья резко повернулся.

— А везде, — ответствовал стражник. — Я почему вас позвал, господин судья. Старикан, вроде, из простых, из кладбищенских побирушек, но вот ни у кого из нищих, вы уж меня простите, не будет столько исписанного пергамента. И прочего. Он был из ученых. Или ростовщик. Я ведь не разберу, что там написано.

Судья поднял несколько «бумаг» — обрывков пергамента, кусков коры, тряпок и даже оструганных щепочек. Везде одно и то же — имена довольно известных в Тарантии людей и суммы.

— Что это? — проговорил он. — Долговые расписки?

— А здесь! — крикнул стражник, отбрасывая ногой в сторону груду полуистлевших тряпок и открывая яму, выкопанную прямо в полу. — Тут у него тайник был!

— Вероятно, там он хранил деньги. Денег, естественно, нет — их забрал убийца. А вот документы… Почему он оставил документы? Ведь этими долговыми расписками он мог шантажировать по крайней мере три почтенные фамилии… Нет, четыре… пять! — Судья быстро перебрал расписки. — Пять… да, пять. Здесь имена повторяются.

— Он их не заметил, — сказал стражник. — Про деньги он знал, а про расписки — нет. Да и выглядят они… — Он поморщился. — Я бы ни в жизнь не догадался.

— Нет, дружочек, ты-то как раз и догадался, — поправил его Геторикс. — Не надо скромничать. Ты ведь поэтому меня позвал, не так ли?

— Ну… — стражник опустил голову.

— Да, ты прав, ты прав. Тут было темно, убийца задушил старика, забрал деньги… и ушел… Возможно, он — один из этих пятерых… Нет ли здесь имени Грумента, а? Нет, вроде бы нет… Но все равно — крайне любопытно.

Он еще раз посмотрел на то, что держал в руках, а потом улыбнулся.

— Очень, очень интересно. Думаю, стоит доложить об этом королю.

Его величество находился в покоях, отведенных маленькой Цезонии. Девочка привыкла к мощной фигуре короля и перестала его бояться уже давно. Он не приносил ей сладостей или игрушек, но инстинктивно она чувствовала, что этот страшный, гигантский человечище относится к ней с любовью. Не то чтобы король, достигнув зрелого возраста, начал любить детей. Он вообще не разделял людей на детей, взрослых и стариков. Он разделял людей на тех, кто ему нравится, и тех, кто ему активно не правится. Первых он защищал и по-своему баловал, вторых истреблял без всякой пощады. В случаях, подобных делу Корацезии, Конан медлил, решая, к какой категории отнести данного человека.

А вот Цезония нравилась ему безоговорочно. Девочка рассказывала своим куклам бесконечные истории, катала их на деревянных лошадках, угощала сладостями, а потом заботливо вытирала подолом своего платьица их измазанные рожицы. Конан попивал вино из кубка и поглядывал на эти игры.

Что еще было хорошо в Цезонии — она не приставала к другим людям с требованием рассказать ей историю или покатать на спине, как это делают некоторые невоспитанные дети. И о маме она тоже не заговаривала. Ждала, пока все решится.

Когда возле дверей покоев возник шум, Конан приподнялся на кресле и крикнул громовым голосом:

— Тихо! Мы тут отдыхаем!

— Это я, ваше величество, — проговорил Геторикс, всовывая на миг голову и тотчас исчезая. Стражник, получивший от короля четкие указания не пускать никого, даже Крома во плоти, утащил судью подальше от входа.

Конан поднялся и, тяжело ступая, направился в коридор. По дороге он осторожно перешагнул через девочку и тут же чуть не споткнулся о ее мячик. Король фыркнул, как рассерженный конь. Цезония весело помахала ему рукой.

— Что случилось? — осведомился Конан у Геторикса. Тот долго чихал и откашливался, прежде чем заговорить.

— Простите, ваше величество.

— Ну, говори, говори!

— Ваше величество, мы обнаружили убитого кладбищенского нищего.

— Крайне важное сообщение. Надеюсь, государство не пошатнется от этой потери, — сказал Конан.

— Он был задушен, ваше величество. В его хижине обнаружена пустая яма.

— О! — воскликнул Конан, закатывая глаза. — Пустая яма?

— Да, ваше величество, пустая, — не сдавался Геторикс. — Мы предполагаем, что в ней он хранил свои сокровища.

— Кто это — «мы»?

— Один из городских стражей и я.

— А она не была, случайно, отхожим местом?

— Нет, ваше величество. Будь это так, мы установили бы это по запаху, — сказал Геторикс и покраснел. Он вдруг понял, что король насмехается. — Простите, ваше величество! Я не вполне здоров и туго соображаю.

— Ладно, — сжалился Конан. — Рассказывай, как можешь.

— Самое интересное — долговые расписки. Я забрал их.

— У нищего в хижине были долговые расписки?

— Именно. — И Геторикс вручил королю то, что забрал а доме Далзы. Молодой судья с удовольствием наблюдал за тем, как изменяется выражение лица Конана. Наконец король кивнул:

— Поразительно! А теперь, Геторикс, идем ко мне. Я велю Натизону принести тебе какое-нибудь снадобье от боли в горле и от насморка. Надеюсь, он тебя не отравит. А потом, в тишине и покое, рассмотрим эти документы. Я хочу, чтобы ты прочитал их мне. Стоит обсудить, кто в Тарантии и почему задолжал какому-то кладбищенскому нищему. Так ты говоришь, речь идет о немалых суммах?

События в Тарантии опережали короля, и Конану это не нравилось. Следующая же ночь принесла очередную неожиданность.

Некий пьянчужка, возвращаясь домой и проходя мимо кладбища, увидел странную картину. Настолько странную, что поначалу не поверил своим глазам.

Опыт общения с явлениями «потустороннего мира», вызванными исключительно винными парами, у него имелся — и немалый. Приходили к нему и демоны из преисподней, и обнаженные красавицы, которые на глазах стремительно старели и превращались в рассыпающийся скелет…

И тем не менее он всегда в глубине души знал, чем вызваны сии видения, и никогда не пугался.

Разве что самую малость. Клыки там окровавленные или когти, тянущиеся к его горлу…

Но то, что он увидел той ночью, потрясло его видавшее виды воображение.

Солидный господин в хорошей одежде… Точнее, эта одежда некогда была хорошей, а теперь пообносилась и выглядела так, словно ее владелец несколько ночей провел в мусорном баке… Так вот, этот господин перелезал через кладбищенскую ограду.

Спрашивается: что делает упитанный, хорошо одетый (хоть и чумазый) человек ночью на кладбище? Обворовывает могилы? Сомнительно.

Пьянчужка ни жив ни мертв прижался к стене, стараясь скрыться в тени. В лунном свете мелькнуло лицо странного человека, и тут уж бедняге соглядатаю пришлось прикусить язык, чтобы не вскрикнуть от ужаса: он узнал этого ночного гуляку. То был владелец таверны «Колесо и мышь», с которым у пьянчужки случались разнообразные столкновения. Но не это устрашило его. А то прискорбное обстоятельство, что сей владелец таверны был мертв не менее месяца и мирно покоился в своей могиле. В наследство вступил его племянник (который, к слову сказать, и на порог теперь не пускает некоторых подозрительных типов).