Дуглас Брайан - Тайна песков

Арно приготовил раствор, скрепляющий камень, и готовился уже замазать им все трещины, как внезапно страх уколол его в печень. В этот самый момент палач вышел на площадь Чиланзар и двигался по улице Гунча, направляясь к летнему дворцу. Арно еще не видел его, но уже чувствовал приближение своей судьбы.

Прислонившись на несколько мгновений лбом к прохладной колонне, Арно вдруг, по наитию, извлек из нее выпадающий кусок. Вынул жемчужину из рабочего мешка, обернул тряпицей, вложил в образовавшееся углубление и быстро замазал его раствором.

Потом он сел на мраморную ступень и стал ждать.

— Вот я и нашел тебя, — сказал палач, присаживаясь рядом. — Знаешь, это оказалось непросто. Но ты свалял дурака. Убитого каменщика нужно было сбросить в карьер или утопить в болоте. По его рукам я догадался, что он был мастеровым. Дорога, у которой ты бросил беднягу, вела в Туран. Вот я и смекнул, что ты вместо него едешь на заработки в Шахризабс. Что, много платят?

— Что тебе нужно? — спросил Арно.

— Чтобы ты понес наказание за убийство, — бросил палач.

— Тебя наняли?

— Нет, но я всю жизнь работал на правосудие. Палач достал из торбы кусок лепешки и кисть винограда и начал есть, неторопливо, с удовольствием.

— А может быть… — подал голос Арно.

— Нет, — покачал головой палач.

Не отрывая глаз от его жующего рта, Арно очень осторожно и медленно протянул руку к поясу — за ним находился остро отточенный нож с кривым лезвием. Наконец его пальцы сомкнулись на рукоятке. Арно поднял глаза чуть повыше и встретился со взглядом палача. Тогда он вскочил, замахнулся, но палач опередил его. Клинок метательного ножа блеснул, как молния, и Арно, подобрав ноги, уткнулся лицом в мраморный парапет…

— Именно так и бывает, — кивнул Конан. — Когда двое тянутся за оружием, побеждает тот, кто выхватывает нож последним. Все дело в скорости. Главное — понять, с какой скоростью действует противник, и тогда ты всегда сумеешь его опередить.

— Я хочу пить, — сказал бритуниец.

— Здесь есть вода, — северянин неспешно поднялся. — Я принесу. Только не забудь, на чем остановился, — прибавил он устрашающим тоном.

Напившись из свернутого в рожок мясистого листа, лорд-без-земли вытер подбородок и продолжил:

— Палач доел лепешку, бросил ощипанную виноградную кисть рядом с телом и осмотрелся. Заметив выемку в колонне, замазанную свежим раствором, палач взял мастерок убитого и… аккуратно подравнял работу скверного каменщика. Запомнив как можно точнее позу танцующей Фе-рузы па этой колонне, палач вернулся на постоялый двор, оседлал свою шершавую коротконогую лошадку и уехал прочь.

Прожил он после этого еще очень долго. У него был небольшой домик в Кордаве, жил он тихо и уединенно. Никто из соседей даже не подозревал о том, кем был этот сухонький старичок. И вот однажды мы встретились. Дела мои в ту пору были очень плохи, но об этом рассказывать неинтересно. Старичок заговорил со мной на моем родном языке, от которого я начал уже отвыкать.

— Я скоро умру, — сказал он, — но у меня есть тайна, с которой не стоит ложиться в могилу. Я оставлю ее тебе — возможно, она пропадет вместе с тобой, а может быть — поставит тебя на ноги.

Он и поведал мне эту историю, а на прощание подарил клочок бумаги. На нем, как ты уже догадался, была изображена танцующая Феруза. Рисунок указал бы мне нужную колонну. Ты его потерял, но это не беда — я могу вспомнить, как выглядела поза танцующей женщины. Что скажешь? Теперь ты согласен?

Конан ухмыльнулся.

— Зачем мне помогать тебе? Я и один сумею достать жемчужину.

— Но ведь ты даже приблизительно не знаешь, в какой из колонн нужно ее искать!

— Зачем мне? Я разобью все колонны по очереди. Сколько их там? Тридцать четыре?

Лорд Риго покачнулся и побледнел. Варвар снова ухмыльнулся, дружески хлопнул его по плечу и произнес:

— Ладно, не бойся. Я пошутил. Возьму тебя с собой. Выручку пополам. Я все-таки не Керим. К тому же, ты хороший рассказчик, а я люблю истории.

— Срок истек, — проговорил Нуурлак. — Ты знаешь, что теперь будет?

Он обращался к молодой женщине, которая стояла на коленях перед его креслом. От страха она не могла вымолвить ни слова.

— В вашем селении был неурожай, я знаю, — продолжал Нуурлак, — но может ли это служить оправданием? В селении Джам тоже ничего не взошло. Однако муж заложницы нашел деньги и принес мне. Где же твой муж, женщина? У него оставались баран и полмешка муки…

Аль-Зафар, стоявший у окна, покачал головой.

Как можно быть таким мелочным? Лелеять планы но захвату власти во всей стране — и помнить, сколько осталось муки у каждого декхани-на!

— Господин, я знаю, что он повел барана на базар, — дрожащим голосом сказала женщина. — Скоро он вернется и принесет деньги!

— Он ушел три дня назад. Скорее всего, он сбежал. Все, кто ковыряются в земле, — трусы, — Нуурлак приподнял верхнюю губу и показал клык. — Сейчас ты умрешь. Если в течение дня твой муж принесет выкуп, он получит твое тело.

Женщина в ужасе упала ниц. Двое нукеров, одетых в черное, выволокли ее из залы.

Нуурлак поднялся и встал рядом с аль-Зафаром.

— Понять не могу, зачем ты портишь хорошие вещи? — произнес аль-Зафар. — Ее можно было продать…

Нуурлак поднял руку, жестом приказывая ему замолчать. Он смотрел в окно на двор, где заложницу раздели и привязали за ноги к перекладине, лежавшей на двух столбах. Рядом, на мангале, дымил котел с маслом.

В тело жертвы ввели страшное орудие казни — медную воронку с широким горлышком. Несчастная вскрикнула, но когда один из нукеров принялся лить масло в воронку, она только хрипела и содрогалась.

— Третья за одну луну, — сказал аль-Зафар.

— Последует и четвертая, и пятая, если не будут платить, — отвечал Нуурлак, возвращаясь в свое кресло. — Ты спрашиваешь, почему я не продаю их? Когда продаешь человека, даешь ему шанс. Он может сбежать или выслужиться и получить свободу. Рабу не нужно думать о еде — его кормит хозяину. Если я начну продавать заложниц, они, чего доброго, сами начнут приводить своих женщин. — И он рассмеялся.

Глядя на его желтые клыки, аль-Зафар спросил:

— Ты не думаешь, что декхаие когда-нибудь взбунтуются против нас?

— Неужели начальник моего войска обеспокоен такими пустяками? — Нуурлак ощерился еще сильнее.

— Моих нукеров боится даже регулярная армия, — сказал аль-Зафар. — Декхан мы перебьем в два счета, но кто тогда будет нас кормить?

— Пустой разговор. Они не взбунтуются. Ты видел когда-нибудь баранов, бунтующих против волков? И потом, по закону — я их хозяин. Султан не посмеет отметить своего фирмана, потому что в этом случае многие хакимы и князья перестанут его поддерживать. Знаешь, что сказал султан, когда к нему пришли с доносом на меня? Он сказал: «Убейте его сами — выберите себе другого хозяина. Или пригласите соседского князя, пусть он убьет его. Тогда мы закроем на это глаза».