Дэвид Вебер - Венец рабов

Судя по широкой улыбке, остававшейся на лице собеседника, Антон заподозрил, что эта уловка на Оверстейгена не подействовала. Но мантикорский капитан сказал только:

- Ну, я могу понять, почему деяния Джона Брауна у ручья Потаватоми и в Харперс-Ферри могут выглядеть привлекательно для Баллрум. Он, конечно, не тот человек, с которым мне хотелось бы встретиться. Человек, скорее всего не менее фанатичный и жестокий, чем любой из его противников. Но намёк получился прозрачный… весьма прозрачный. Не думаю, чтобы у кого-либо были какие-либо сомнения на счет того, на чьей стороне он бы оказался.

- Да, вряд ли, - согласился Зилвицкий. - Но мы, похоже, отклонились от первоначальной темы, капитан.

- Отклонились, - кивнул Оверстейген. - Как я и говорил, капитан Зилвицкий, единственное, что меня волнует, это быть в курсе местонахождения принцессы Руфи на случай, если в ваше отсутствие выдастся возможность или необходимость предложить ей мои услуги или услуги "Стального кулака".

- Как вы, похоже, уже догадались, капитан, - сказал Зилвицкий, - я оставил принцессу - и свою дочь Берри - здесь, на Эревоне. Профессор Дю Гавел согласился поработать их опекуном, а лейтенант Григгс, командир охраны принцессы, был полностью в курсе моих планов. Не могу сказать, чтобы меня сильно радовало выпускать двух таких, э-э… горячих юных леди из поля зрения. К сожалению, у меня нет особого выбора. У меня на руках дело сколь неотложное, столь и неожиданное.

- Понимаю, - медленно кивнул на экране коммуникатора Оверстейген, не пытаясь, как отметил Зилвицкий, выудить какие-либо детали этого его "неожиданного" дела.

- Вы проинформировали посла о том, что спустили принцессу с поводка? - вежливо осведомился капитан.

- Нет, - Зилвицкий сдержал усмешку, вызванную выбором слов Оверстегена, и покачал головой. - Во-первых, я питаю почтительную, хотя, скорее всего, чрезмерно оптимистичную надежду на то, что Веб сможет оказать достаточное сдерживающее влияние, чтобы выражение "спустили с поводка" оказалось некоторым преувеличением. Во-вторых, в том намного более вероятном случае, если моя надежда не оправдается, и "спустили с поводка" окажется правильным выражением, это, в общем-то, не касается графини Фрейзер.

- Дебора не самый острый стилус в коробке, капитан, - признал Оверстейген. - Но она является - к сожалению, помоги нам всем Господь - официальным представителем Её Величества на Эревоне. Так что если ваша дочь и принцесса Руфь случайно спалят "Мыльце", или учинят ещё что-нибудь в таком духе, именно на неё официально свалится обязанность разгребать получившийся бардак. Полагаю, разумно предположить, что в данных обстоятельствах было бы учтивым предупредить её о подвешенном вами над её головой дамокловом мече.

- Может быть. С другой же стороны, и при всём должном уважении, графиня Фрейзер за всё свою жизнь не сделала ничего такого, что могло бы вызвать у меня появление хоть какой-то озабоченности по поводу могущих обрушиться на неё маленьких сюрпризов.

- Хммммм, - Оверстейген задумчиво потеребил подбородок, а затем пожал плечами, издав звук, подозрительно похожий на смешок. - Если задуматься, я вообще-то тоже не припоминаю, чтобы она когда-либо сделала хоть что-либо, что могло бы заставить меня проникнуться особой заботой в отношении неё.

- Значит, так тому и быть, - в свою очередь пожал плечами Зилвицкий, после чего выражение его лица посерьёзнело. - Тем не менее, капитан, думаю, я буду спать немного спокойнее, зная, что лейтенант Григгс - и Веб - могут в моё отсутствие рассчитывать на вашу поддержку.

- Польщён, определённо польщён, - пробурчал Оверстейген. - Замечательно, капитан Зилвицкий. У меня нет намерения вмешиваться в дела принцессы, но я постараюсь хотя бы издалека приглядывать за ними.

- Весьма вам признателен, - сказал Зилвицкий, обращаясь к аристократическому лицу на экране своего коммуникатора с искренностью, которая слегка удивила его самого. Пожалуй главная ирония ситуации заключалась в том, что Антон понимал, что говорит правду: он действительно чувствовал себя лучше, покидая Эревон, зная, что на сцене остаётся Оверстейген. Если забыть о его маньеризме, капитан был весьма компетентен, и… даже такому человеку как Зилвицкий было трудно не испытывать к нему симпатию. - Спасибо.

- О, не за что, капитан,- ответил Оверстейген с ещё одной едва уловимой улыбкой. - Оверстейген, конец связи.

Гидеон Теплтон принял решение и поднялся на ноги.

- Удвоить - или утроить, как потребуется - наблюдение за моей сестрой. В отсутствии Зилвицкого у нас вскоре должна появиться возможность нанести удар. Лучшего шанса у нас не будет.

Его помощник Авраам выглядел несколько сомневающимся.

- Кузен, у неё по-прежнему есть телохранители. Зилвицкий их с собой не взял.

Гидеон, презрительно оскалившись, пожал плечами.

- Это всего лишь мускулы. Мозгов рядом с ними больше нет.

Оскал стал шире.

- Если вообще можно назвать "мозгами" того, кто только что сделал нечто настолько глупое как Зилвицкий. Предоставить женщин самим себе! Вот увидишь, Авраам: не успеешь оглянуться, как шлюхи займутся блудом. Это у них в природе. А поскольку мантикорцы оказались достаточными кретинами, чтобы пожаловать моей сестре титул "принцессы", та сможет преодолеть возражения своей охраны.

Он снова уставился на стену, словно черпая уверенность в её пустоте.

- Тогда они выйдут на открытое место. Именно тогда мы и нанесём удар.

Танди четверть часа изучала место встречи, прежде чем наконец решила, что ловушки тут нет.

Вообще-то, если придерживаться военного понимания термина "ловушка", то она пришла к такому выводу за две минуты. Остальные тринадцать она провела, пытаясь разобраться в собственных эмоциях. Которые представляли собой другую разновидность ловушки. Танди обнаружила, что находит одновременно раздражающим и интересным то, что перспектива обеда с Виктором Каша вызывает у неё ощутимое предвкушение, и даже возбуждение.

"Почему?" - задавала она себе вопрос, всматриваясь в молодого человека, сидевшего за столиком ресторанчика в одном из не самых почтенных районов Мэйтага. Через электронный занавес, отгораживавший ее кабинку от общего зала, Каша был Танди прекрасно виден. Она выбрала этот ресторан для встречи именно из-за этой его особенности, дававшей ей возможность прийти пораньше и провести рекогносцировку, прежде чем действовать. Лейтенант-коммандер Ватанапонгсе предоставил ей право отказаться от встречи, если она заметит что-нибудь подозрительное. Если она решит уйти, то сможет просто выскользнуть через задний ход так, что её никто и не заметит.

Может быть. Она уже начала задумываться, не попала ли с этими чёртовыми шпионскими играми в лигу на голову выше своей собственной. Танди, как ни крути, была любителем. Возможно талантливым любителем, имевшим ещё и преимущество обширной военной подготовки. Но ей было известно, что Виктор Каша в этом деле был профессионалом… и вполне возможно одним из лучших.