Ингрид Самбарус - Дворец Тысячи Комнат

— А что требуется, чтобы задобрить покойную королеву? — деловито поинтересовался Конан, заметив про себя, что уж с женщиной-то он всегда сможет договориться, особенно если она окажется к тому же молода и красива.

Как бы угадав его мысли, Мохсендар спокойно ответил, как если бы речь шла о самых обыкновенных вещах:

— Ей нужны мужчины — молодые, полные сил и достаточно привлекательные с виду. Сюда, в парадную спальню, много лет подряд приводили преступников, осужденных на смерть. Наивные, они полагали, что смогут выжить или что переход в иной мир будет для них более легким и приятным чем при… обычных способах. Утром на этой кровати находили лишь безжизненную мумию; это служило знаком, что на время необходимое для церемоний путь свободен. Те же, кто пытался проникнуть сюда без позволения, бесследно исчезали, так же как многие, кто пользовался расположением королевы при ее жизни…

— Значит, ловушки и прочие сюрпризы, — задумчиво произнес Конан. — Но вам все это должно быть известно?

— Все, что может ожидать в этих апартаментах непрошенного гостя, известно лишь самой королеве Северине. К несчастью даже ее наследник, принц Хольдерам, не смог обнаружить никаких записей, касающихся внутреннего устройства покоев. Все, кто принимал участие в их обустройстве, разумеется, сразу же после этого умерли. Сохранились лишь обрывочные рассказы старых слуг, которым удавалось что-то случайно узнать.

Тот, кто лишался расположения королевы, на следующее утро, мог запросто провалиться в бездонный колодец, который внезапно разверзался под его ногами, мог быть раздавлен опускающимся потолком вроде того, который мы уже… наблюдали. Несчастный мог заснуть на королевском ложе, уверенный, что у него впереди жизнь полная удовольствий. Незадолго до рассвета на него опускался тяжелый балдахин…

Те же, интерес к кому еще не угас, не могли по своей воле покинуть эти покои. Один гладиатор из глупого упрямства не пожелал делить ложе с королевой Севериной, даже после того, как она купила его. Рассказывают, что оставшуюся часть жизни он провел в клетке, поставленной в одной из задних комнат в обществе таких же несчастных. Подробности, которые мне довелось услышать позднее, чересчур ужасны и отвратительны, чтобы подробно останавливаться на них.

После ее смерти, которая наступила в весьма почтенном возрасте из-за чрезмерного пристрастия к… удовольствиям, покои королевы содержались в порядке, как и все прочие апартаменты покойных королей. Первое время она кое-как мирилась с тем, что в ее личные комнаты кто-то заходит. Но после того, как один из слуг позволил себе неслыханную дерзость, присев на ее кровать, она оставила довольно красноречивое послание… Ее величество Северина умерла задолго до моего появления на свет, но в старых летописях говорится, что она была прекраснее весеннего дня и развратнее самой распущенной девки.

— Неужели развратнее? — раздался насмешливый женский голос.

Испуганно обернувшись, путешественники увидели, что в комнате они больше не одни. Посреди кровати, которая мгновение назад была совершенно пустой, на покрытых пылью шелковых покрывалах, полулежала женщина, казалось, только перешагнувшая порог молодости и неспешно приближающаяся к расцвету жизненных сил и красоты. Вид ее поражал удивительной гармонией: даже мраморные статуи, украшающие лестницу храма богини красоты в столице Гипербореи казались бы рядом с ней жалкими замухрышками. Волосы цвета старого золота, удивительно яркие голубые глаза и рот, уголки которого поднимались вверх подобно рогам туранского лука, приковывали взгляд, вызывая желание любоваться ими всю оставшуюся жизнь и несколько последующих.

Под полупрозрачным пеньюаром цвета закатного неба над Рабирийскими горами угадывалась фигура, соблазнительнее которой Конану не случалось видеть ни у одной из танцовщиц и ни у одной из обитательниц веселых домов. Хотя варвар, посетивший предостаточно заведений такого рода, считал, что обладает достаточным опытом во всем, что касается женской красоты.

Но странная женщина отличалась от всех виденных Конаном не только поистине божественной красотой. Взгляд ее вызывал трепет и причиной тому было вовсе не восхищение. Хозяйка покоев смотрела на застывших перед ней мужчин даже не так, как ребенок смотрит на игрушки, которыми жаждет обладать, даже не как покупатель на рынке рабов. Холодный оценивающий взгляд более всего походил на взгляд повара, разглядывающего лежащие перед ним куски мяса и прикидывающего, какое блюдо из них лучше всего приготовить.

— Так что же вам понадобилось в покоях ужасной и развратной королевы? И кто вы такие, что осмелились побеспокоить меня? — снова заговорила женщина, соблазнительно изогнувшись на своем ложе, нимало не заботясь, что ее пеньюар распахнулся, открывая взгляду гораздо больше, нежели позволено приличиями.

— Прошу простить нас, ваше величество, — проворно склонился в церемонном поклоне Мохсендар, побуждая спутников последовать его примеру.

Страж — рослый хорошо сложенный юноша — опустился на одно колено, густо покраснев и опустив глаза; Конан изобразил самый вежливый поклон, на какой был способен.

— Говори — милостиво разрешила королева, во взгляде которой зажглось неприкрытое вожделение, а голос стал удивительно мелодичным, 'завораживающим подобно флейте бродячего заклинателя. — Ну, смелее же, не заставляй меня ждать.

— Я имею честь состоять при дворе, ваше величество, — заговорил Мохсендар, речь которого журчала подобно спокойной реке в безветренный день. — Мне поручено подготовить апартаменты Священного дворца для ежегодных церемоний. Как известно вашему величеству, они должны состояться в ближайшее новолуние…

— Ну и что из этого? — томно спросила королева, играя рукой безупречной формы и белизны. Лучи заходящего солнца играли на ее ногтях покрытых лаком цвета запекшейся крови.

— Осмелюсь напомнить вашему величеству, что для этого нам необходимо получить ответ зеркального оракула. Мы смиренно просим вас о разрешении пройти через ваши покои.

— Мои покои? Кстати, почему они содержатся в таком небрежении? Где слуги, которые должны заботиться о чистоте?

— Они… неожиданно умерли, ваше величество. Как только церемонии завершатся…

— Что? Вы хотите сказать, что я еще несколько дней должна провести в такой грязи? И вы называете это службой при дворе? Я могла бы заставить вас самих вылизать здесь каждый уголок, но вижу, что в качестве уборщиков от вас будет мало толка. Так и быть, я подожду еще несколько дней и даже позволю вам пройти к зеркальному оракулу. Надеюсь, вы помните, какая плата за это положена?