Александр Бушков - Чужие зеркала

Вряд ли будешь млеть от удовольствия, когда в твоем присутствии идут жаркие дебаты на тему оставить тебя в живых или же лучше незамедлительно умертвить. Так что Сварог пока и не млел. Пока Сварог просто слушал, давя в себе любые эмоции и напряженно внимая прениям по вопросу «казнить нельзя помиловать».

Обсуждение проходило в здании Купол Совета, центральном здании Ствола. Ствол же, как не трудно догадаться, являлся центром Древа, и к нему примыкали Ветви, Листья, Сучки и, должно быть, прочие Корешки… Ну а если серьезно, если перейти с растительной белиберды на нормальный язык, то вся эта древесная чехарда представляла собой не что иное, как острова. Спору нет, острова не простые – то есть не вздымающиеся с океанского дна, а искусственные, людьми придуманные, людьми же и выращенные. Именно выращенные, а не насыпанные, сколоченные или собранные. Причем эти ботанические сады не нуждались в опоре в виде морского дна, глубина под сучковатым килем нисколько не волновала их хозяев, острова плавали как хотели, проходя над любыми глубинами и подчиняясь лишь прихоти своих рулевых… Простолюдины, сталкиваясь с подобными диковинами, обычно восклицают: «Велики чудеса твои, господи!» – и если не бухаются на колени в суеверном ужасе, то уж всяко озаряют себя крестным (или же каким-то иным, согласно вере) знамением. Хотя чудес – что в случае с главным островом под названием Древо, что со всеми прочими Блуждающими Островами – не обнаружишь, как ни копай. Одна наука, господа, скучная голая наука и ничего более.

Из плетеного кресла (как раз таки и сотворенного той самой наукой) Сварог прислушивался к спорам, уже расколовшим на непримиримые фракции местный орган управления. Орган, именующий себя Советом, спорил до хрипоты на интереснейшую тему: убивать Сварога или не убивать.

– Этот экземпляр вредоносен! – махнул ладошкой в сторону предмета обсуждения новый оратор. – Предлагаю почтенному Совету аллегорию. Представьте себе, что некий человек под деревом развел костер. Человек может уснуть, человек может уйти, оставив тлеющие угли, а может и сознательно бросить костер непотушенным. Костер разгорится, пламя перекинется на дерево и убьет его, не правда ли?

Оратор поправил накидку, широким, плавным жестом обвел аудиторию.

– Так стоит ли ждать, что выйдет из этих затей с огнем? Не лучше ли уничтожить человека сразу, не дожидаясь, пока он начнет разводить костер?

Спорили таким образом мастера парламентарии уже давно. И ровно столько прошло времени с тех пор, как Сварогу надоело выслушивать их вдохновенные речи. Но что поделать, ежели человекам, называющим себя интеллигентами, необходимо дать наговориться (если, конечно, имеешь желание решить с ними по-хорошему). Пусть они захлебнутся собственным красноречием, выдохнутся – только после этого с ними, утомленными и довольными собой, можно иметь дело. А у Сварога время было. Сегодня Сварог уже никуда не спешил.

Нынешний день, богатый на события, вступил в полосу, как говорили тоурантские моряки, предпоследних склянок. В это время суток, в пору угасания дня, в замках Атара вовсю готовились бы к вечерней трапезе. Зажигали бы свечи в огромных мрачных залах с длинными столами и развешанными по стенам доспехами, княжны и баронетты переодевались бы в вечерние платья, прихорашивались бы перед старинными зеркалами, заключенными в толстые рамы с потрескавшейся позолотой, конюхи скребли и терли бы лошадок, засыпали бы в ясли овес, чтоб коникам хватило на ночь, толстобокие кухарки расталкивали бы ночных стражей, вырывая их из объятий дневного сна, чтоб те успели не спеша умыться-одеться-отужинать, обстоятельно выкурить трубку на пару с начальником стражи возле запирающихся на ночь городских ворот и, взяв колотушку, заступить на дежурство до утра. А в заросших тиной и ряской прудах отражалось бы в этот час бордовое полыхание заката…

Увы, если мы говорим об Атаре, то без частицы «бы» не обойтись. Материка Атар больше не существовало, превратились в руины и опустились на океанское дно атарские замки, хижины и города со всеми пасторальными прелестями феодального быта. Князья, кухарки и ночные сторожа сейчас плывут к Граматару – но, опять же, не все, а лишь те из них, кому повезло. (Это означает, что у их государства имелся морской флот, снаряженный к переходу через океан, им лично удалось попасть на корабль, флот не расстреляли гидернийские броненосцы, флот не угодил в шторм, вызванный погружением континента под воду, флот не угодил в шторма, тайфуны и ураганы иного, не всегда природного, происхождения, и так далее, и так далее…) И если везение их не оставит, то доплывут. Но еще не скоро, и не поколение переселенцев, а лишь их дети и внуки смогут вернуться к разбитому стихиями образу жизни. И, кстати, еще неизвестно, каким местом фортуна повернется к их детям и внукам, не поменяются ли конюхи с князьями местами… А ведь так обычно и происходит во времена великих перемен – будь то смена правителей, строя, исторических ориентиров или земли обетованной… Видел сегодня Сварог эту пресловутую обетованную и может засвидетельствовать, что та существует взаправду, что Граматар всплыл, как ему и предписывается местным планетарным режимом, и выглядит очень даже ничего для подводного в недалеком прошлом континента…

Правда, на легендарный материк нога Сварога так и не ступила. Бывший шторм-капитан броненосца «Серебряный удар» рассматривал Граматар издали, с расстояния кабелота в два – то бишь с трех километров. Отсюда континент выглядел, как и пристало нормальному континенту: белая полоса пены над розовой полосой прибрежных рифов, серая полоса скалистого берега, на который накатываются одна за другой океанские волны, зеленая полоса береговой растительности с черными вставками скал…

Сварог проникся доводами мастера Ксави касательно того, что проход всего жилища над рифами и высадка – дело не простое, требующее выверенных, аккуратных и, главное, неспешных маневров. Поэтому во всех смыслах проще, удобней и уж точно быстрее будет создать простейшую плоскодонку, снабдить ее веслами, и через какой-то час, а то и раньше люди сойдут на берег своей новой родины. Ко всему прочему (добавил мастер островитянин сильный по убедительности аргумент) люди получат в дар целую лодку, что всяко не помешает их будущей жизни у океана. На том и сошлись.