Олаф Локнит - Корона Аквилонии

Где же сторожевые собаки? Обязательно должны быть, как же без них!

Нет собак. Прекрасно, значит мне не придется тратить порошок, отпугивающий животных, как диких, так и домашних.

Направим свои стопы к дому. У фасада оживление, люди суетятся. Но мы обогнем виллу через парк, за оранжереей и выйдем на задний двор.

— Стой, где стоишь!

В полупальце от носка моего сапога в землю вонзился стальной арбалетный болт.

Демоны зеленые! Где спрятался стрелок? Почему я его не заметил? Стареете, милый граф… Как досадно!

Приказ я выполнил. Не хотел получить стрелу в грудь. Или в глаз.

Что дальше? Поживем — увидим! Главное пожить, чтобы увидеть.

Ближе к закату я начал понимать, что за десять лет самых разнообразных приключений на поприще поддержания «душевного согласия», мне не удалось повидать весьма многое — жизнь оказалась куда интереснее, чем можно себе вообразить! Несколько колоколов проведенных в гостеприимном доме месьора Публио заставили меня решительно пересмотреть прежние представления о законе, преступлении и наказании за таковое преступление.

Впрочем, давайте обо всем по порядку.

Поместье изгнанника оберегалось не хуже виллы барона Гленнора — это стало ясно, когда четверо невозмутимых громил с арбалетами подошли ко мне, вынырнув из тщательно обустроенных секретов. Надо же, и собаки появились! Интересная порода, прежде я таких не видел низенькие, очень широкогрудые, с обрезанными ушами и хвостом, мастью смахивают на леопардов — коричневая шкура украшена желтоватыми пятнами. Собаки не лают и не бросаются рвать чужака в клочья, просто стоят и смотрят, отчего выглядят куда более угрожающе.

— На вора не похож, — прогудел самый высокий охранник. — По виду — из благородных… Соглядатай, значит.

— Отведи меня к его светлости Публио, спокойно ответил я. — Я приехал к нему поважному делу.

— Которые по важному делу приезжают, те со всем решпектом через ворота ходют, а не через забор прыгать налаживаются, — справедливо заметил дуболом. — К месьору Публио мы тебя, мил человек, непременно отведем. Там и ответишь по всей строгости — кто, откуда да зачем… Перевязь с мечом сними. Торд, обыщи дорогого гостя, вдруг кинжальчик в рукаве припрятан? Нам неприятности без надобности. А ты стой смирнехонько, иначе первую стрелу получишь в ногу, вторую — в брюхо. Уяснил?

Обыскали, забрали все, что можно было забрать, от оружия до подорожной. Подивились хитрым приспособлениям, покоившихся в сумке на поясе и карманах. Повели к дому. Собаки неслышно двигались позади. В дом мы вошли через боковую дверь и сразу спустились в полуподвал. Наконец, меня втолкнули в большую, освещенную масляными лампами комнату — голые оштукатуренные стены, на окошке под потолком видна крепкая решетка, стол, в центре комнаты простой деревянный табурет без спинки. На столе — аккуратно разложенные тубусы для хранения свитков и чернильный прибор чистого золота.

Хозяин комнаты, пухленький розовощекий месьор, мельком оглядел мою персону и вопросительно уставился на вооруженных громил. Соглядатая изловили, — коротко доложился верзила. — В сад залез, сразу по приезду каравана из города. Вот, вещички все забрали. И бумага при нем была.

— Присаживайся, — толстячок указал мне на табурет. — Улав, Торд, постойте за дверями, в коридоре. Мало ли, вдруг наш достойный гость вздумает буянить?…

Буянить я не собирался, лишь наблюдал. Судя по всему, толстяк возглавляет охрану поместья. По цепкому взгляду и скупым движениям я понял, что этот человек неплохо разбирается в своем ремесле. Однако, мою подорожную он не посмотрел, решил оставить на потом.

— Мое имя — месьор Бальга, — скучным голосом сказал розовощекий. — Сударь, вам никогда не говорили о том, что проникать на чужую землю без разрешения предосудительно? Нет?… Между прочим, я назвался, а ты доселе не удосужился представиться.

Будем бить в лоб. Если я скажу настоящее имя (подтвержденное пергаментом), небо на землю не упадет.

— Граф Эган Кертис, начальник стола Латераны. Полагаю, месьору Бальга известно, что это за ведомство?

— Даже лучше, чем хотелось бы, — на толстяка мои слова не произвели никакого впечатления, будто он каждодневно ловил в саду людей из департамента, о котором и думать-то страшно, не то что упоминать его название вслух. — Граф Кертис? Как же, наслышан, наслышан… И каким манером господина графа занесло в нашу глухомань? Свежий весенний воздух не показался слишком пьянящим после столичного дыма?

— Не показался. Отвечать на твои вопросы, месьор Бальга, я вовсе не обязан, но могу раскрыть одну страшную тайну: мне предписано встретиться с герцогом Публио Форсеза. Взгляни на пергамент, там все указано. Кроме того, глава Танасульского коллегиума Латераны знает о том, что я здесь.

— И что из того? — поднял брови Бальга. — Милейшему месьору Камбону я скажу, что граф приезжал, побеседовал с моим хозяином и отбыл в неизвестность. Прислуга и сам месьор Публио подтвердят… Куда уехал? В сторону города. Больше графа Кертиса мы не видели.

— С Камбоном, выходит, здесь знакомы?

— Ну разумеется! Я имею все основания доверять ему… И не доверять тебе. В Танасуле очень не любят, когда тарантийские конфиденты суют нос в дела, которые их не касаются. Как вы напали на наш след? Ошибка в казначейских бумагах? Не может быть, мы трижды перепроверяем все пергаменты! Кто-то проговорился? Вряд ли, судьба слишком многих людей зависит от их молчания. Кертис, предлагаю очень простую сделку: ты рассказываешь, каким образом Латерана узнала о том, что происходит с танасульскими налоговыми сборами, я же тебя отпускаю на все четыре стороны. И даю золото за молчание. В противном случае, маленькое кладбище за домом пополнится еще одной безымянной могилой.

Только не надо пошлого вранья! Отпустят меня, ждите!.. Если в этом странном поместье имеется «маленькое кладбище» на котором хоронят попавшихся соглядатаев, значит месьор Бальга помнит древний, как мир закон — не оставляй в живых свидетеля! Иногда тайны золота стоят дороже тайн политики.

Платят за них жизнью. Ничего, мы еще поторгуемся!

— Бальга, ты понимаешь, в чей адрес рассыпаешь угрозы? — вкрадчиво сказал я, пока толстяк читал мою подорожную. — Если Латерана присылает в Танасул не занюханного канцеляриста, а человека, отвечающего за безопасность всего королевства…

— Умоляю, граф! — скривился месьор Бальга. — Я знаю, что такое Латерана. Знаю, что связываться с вами бессмысленно — как знатоки своего дела, вы дадите сто очков форы всякому любителю… Но любителем я не являюсь. Ладно, так и быть, представлюсь подробнее. Я начальствую над вторым департаментом Латераны в Танасуле. Надзор за казной.